Она сделала акцент на «я», давая понять: теперь я под колпаком. Боже, почему она это делает? Почему ей вдруг в голову пришла такая совершенно ненормальная идея подружиться со мной?
Сбежав по лестнице на этаж ниже, я остановилась и вздохнула.
Глянула наверх, туда, где, по моим подсчетам, находилась палата Аспена, и даже представила на секунду, как Кира вдруг перегнется через перила и помашет мне ладонью с длинными пальцами, ехидно улыбаясь в привычной манере: «Я ведь говорила, что буду следить за тобой».
Что такое на нее нашло? Я сплю, или она предупредила меня о своем психопате-отце? Я сплю, или в ее сознании действительно существует вторая Кира – девушка, которая разговаривает со мной без желания запустить стаканом в мою голову?
Я вспомнила ее лицо, когда мы подслушали спор Патриции и Альмы в палате Аспена. Тогда она спросила: «Ты как?», и я решила, что она просто желает поживиться сплетнями. А вдруг нет? Но с чего такие перемены в характере?
Я почувствовала леденящий душу страх.
Неужели все из-за Скалларк?
…
Я вернулась в больницу не только ради Аспена и слежки за Кирой. Я хотела отыскать записи о Дэйзи Келли. Пока что ничего полезного не нашлось. Большая Санни, должно быть, пошутила, говоря, что в архиве есть какой-то порядок.
За горой пыльных бумаг я проголодалась и с тоской вспомнила печенье Ноя. Он, судя по вкусу, добавил туда немного алкоголя. Мне бы не помешала пара капель, чтобы разобраться во всех этих документах…
Во время работы я лихорадочно спрашивала себя, успею ли найти ребенка Дэйзи Келли, да и вообще нужно ли ее (или все-таки его) искать? А вдруг Лауру Дюваль действительно подставили, и на самом деле Неизвестный – это дочь Дэйзи Келли? Вдруг, пока я сижу в этом дурацком подвале, она вновь выйдет на охоту и подыщет себе новую жертву? Кто будет ее следующей? Кира или Леда? Или я? А вдруг здесь вообще нет медкарты Дэйзи Келли, нет никаких документов о рождении ее ребенка, а я зря трачу время?
Я против воли задумалась о том, о чем боялась думать.
Зачем я вообще это делаю?
Зачем продолжаю ходить в больницу? Я не получу диплом. Я не стану врачом. Я никого не спасу и уж тем более не спасу Леду Стивенсон. Я не вернусь.
Ной прав? Может, я сама сколотила тот гроб и спряталась внутри тесных стен, оттягивая неизбежное – время смерти? Той окончательной смерти, когда Ной Харрингтон не вернет мою душу в тело в тысячный раз, когда я не проснусь, будто ото сна, когда я… просто навсегда уйду.
Да, Ной был прав.
Почему-то именно в эту секунду, сидя на расшатанном стуле за столом под тусклым светом лампы, я вдруг почувствовала, что мой мир, полный убеждений, рушится. Глядя на вонючие грязные коробки, я поняла, что должна была слушать Ноя и жить обычной жизнью. Я должна была следовать его советам, ведь мое время так и не пришло и уже никогда не придет. Я потратила его впустую, так и не завершив ни одно из своих дел, и сейчас, вместо того, чтобы спасти Леду Стивенсон от самоубийства и отправиться в лучший мир, если он, конечно, существует, я торчу в подвале и копаюсь в бесполезном и ненужном хламе, половину которого не восстановить.
Даже сейчас единственное, чем я занимаюсь – пытаюсь оттянуть неизбежное. Все документы рано или поздно сгниют, а эти уже рассыпаются в моих руках.
Меланхолия никак не желала отступать, и я стала злиться на себя.
Кому какое дело до ребенка Дэйзи Келли?
Я захлопнула папку и, ударив по столу, вскочила на ноги. Сцепив на шее пальцы в замок, я несколько раз прошлась мимо стола туда-сюда.
Дурацкие, дурацкие мысли.
Прочь.
Я должна найти ребенка Дэйзи Келли несмотря ни на что, потому что этот ребенок связан с прошлым, и, как я уже выяснила, почти все, что связано с прошлым, связано и с настоящим.
Я сделала глубокий вдох и выдох.
Нужно прогуляться. Уже поздно жалеть. Я могу смотреть только вперед. Возможно… после того, как я спасу Леду Стивенсон от самоубийства, Ной даст мне один день, чтобы я провела его наедине с собой, ни о чем не заботясь?..
Я направилась к каменной лестнице и только потом вспомнила предупреждение Большой Санни: «Не шатайся зазря по больнице! Не попадайся мне на глаза!» Ее слова до странного напоминали приказ доктора Арнетта избегать профессора Джеймис-Ллойда. Наверное, Большая Санни тоже считает, что профессор в твидовом костюме представляет для меня опасность. Или я – для него.
От дальнейших размышлений меня избавил звонок мобильного. Посмотрев на экран, я обнаружила, что звонит детектив Дин, и прикрыла глаза.
– Да, детектив?
– Это Кая Айрленд? – деловито спросил он.
– Да.
– Я забыл твой голос, ведь ты не отвечала на звонки.
Очень смешно.
– Если тебе интересно… мне звонил приятель из участка. У них есть отпечатки пальцев. С трупа. С тела Скалларк. – Я сглотнула, услышав слово «труп», но не важно, какой термин подберет детектив Дин, от этого суть не изменится. – В обед я скажу, кто является Неизвестным. Но, думаю, это Лаура Дюваль. Признание есть. Тело есть. Ей дадут пожизненное.
Я не хотела расстраивать детектива Дина своими теориями о ребенке Дэйзи Келли, ведь он так вцепился в Лауру Дюваль – прямо бульдог.
– Ты, кстати, где?
– В подвале.
– Поднимайся наружу, я в столовой.
Он отключился, и я вновь посмотрела на лестницу. Здесь я видела Скалларк в костюме Невесты Трупа. Какой же Скалларк была красивой и жизнерадостной… Она обладала всеми теми качествами, которых мне так не хватало: живость, саркастичность, великодушие.
* * *
Перед тем как встретиться с детективом Дином в столовой, я заглянула в туалет, чтобы привести себя в порядок. Подойдя к раковине, я бросила взгляд на свое отражение и, как обычно, не пришла в восторг от увиденного. Дело в тусклом свете из-под люстры в виде розового цветка – не иначе. Это бледный свет делает мои глаза похожими на провалы глазниц, а черные волосы добавлют сходства с привидением. Я вдруг почувствовала странный импульс схватить ножницы и отрезать их. Волосы, говорила Селена, единственное женственное, что во мне есть. Но теперь мне не нужно быть женственной. Теперь мне хочется отыскать себя среди чудес, которыми наполнен Эттон-Крик, измениться по собственной воле, а не потому, что так захотел кто-то другой.
Опять позвонил детектив Дин. Я опомнилась и, сполоснув руки, метнулась из туалета в сторону столовой. Она имела вид большой квадратной комнаты с довольно низким потолком и окнами во всю стену. Свет, проникающий со двора внутрь, окрасил колонны, подпирающие потолок, белые столы и стулья в невзрачный стальной цвет. Детектив Дин уже поджидал меня за одним из столов, с тарелкой грибного супа и соком. Я присела напротив и, поздоровавшись, спросила:
