– Это для меня?
– Леда наготовила мне кучу еды, – сказал он вместо ответа.
– Я не ем больничную еду.
– Не лги. Ты провела в больнице больше времени, чем все мои знакомые.
Я молча пододвинула к себе тарелку и принялась есть, ведь, хоть мне и не хотелось хлебать грибной крем-суп под пристальным взглядом детектива Дина, желудок настойчиво требовал наполнить его хоть парой ложек.
– Ну ладно, – сказала я, – что вам нужно? У меня мало времени.
– Ты сидишь в архивах и разбираешь пропахшие дымом документы.
Почему все только об этом и говорят?
Я хмуро опустила ложку и спросила:
– Откуда вы знаете, чем я занимаюсь? – Он с вызовом поднял бровь, и я подтвердила: – Ну да, я разбираю документы, и что с того? Это важно. Так о чем вы хотели поговорить?
– Хороший аппетит, – похвалил детектив Дин, и краем глаза я заметила, как в дверях появился Крэйг со своим приятелем в униформе медбрата. Как же вовремя возникает этот парень – они с детективом Дином будто два магнита! Крэйг увидел меня и споткнулся. Кивнул на спину детектива Дина и широко открыл глаза, задавая беззвучный вопрос. Я отрицательно покачала головой. Если детектив Дин и увидел наше с другом общение, виду не подал.
– Тебе не интересно узнать о том, что случилось? – спросил он.
О чем именно?
– Спасибо за угощение. – Я отодвинула от себя тарелку и сцепила пальцы в замок, положив локти на стол. – Разве вы уже не рассказали, что случилось? Лаура Дюваль призналась в том, что совершила все преступления.
Детектив Дин выглядел так, будто он мне не верит. Он прищурился и склонил голову набок, немного подумал, а затем спросил:
– У тебя что-то случилось?
Я молчала около тридцати секунд, решая, рассказать правду или солгать, и в итоге ответила:
– Меня мучают ночные кошмары.
Он не удивился моим словам, но в лице наконец-то промелькнуло что-то человеческое сродни пониманию.
– Мне снится Скалларк, и она обвиняет меня в том, что с ней случилось, – продолжила я. – В моих снах всегда Неизвестный – это я.
Детектив Дин вздохнул, задумчиво сведя брови:
– Помнится мне, пару месяцев назад ты утверждала, что не имеешь никакого отношения к происходящему.
– Больше я так не считаю.
Он отмахнулся:
– Прекрати. Лаура призналась, но я не могу понять, почему ты ей не веришь. Почему?
– Я не не верю, – поправила я. – Просто сомневаюсь. И почему вы не идете со своими вопросами к коллегам?
Детектив Дин раздраженно отрезал:
– Я же говорил, что меня на время отстранили, а к этому делу вообще не подпустят. Им занимался детектив Гаррисон. Теперь его ведут Кристмас и Нильссон.
– Вот пусть они и разбираются в том, Лаура убила этих людей или нет.
– Чутье мне подсказывает, Кая, что ты знаешь что-то важное, – с сомнением начал детектив Дин, – но по какой-то причине скрываешь это от меня. Ты не удивилась моим словам, ты не удивилась, что Лаура подозреваемая. Как будто ты… – он присмотрелся к моим глазам. – Ты словно бы знаешь, кто Неизвестный?..
– Не говорите ерунды, ничего я не знаю. И я не делаю вид, будто ничего не знаю, я действительно ничего не знаю, – сказала я слишком поспешно, но детектив Дин все еще выглядел так, будто сканировал мой мозг. – Аспен сказал, что убийца – женщина. Пусть Кристмас и Нильссон выясняют, Лаура это или нет.
– Или нет? – переспросил он. – Почему ты сомневаешься?
– Я не сомневаюсь! – возмутилась я и даже сама удивилась, как громко прозвучал мой голос.
Мы на долгое время замолчали, и пока я обдумывала ситуацию, детектив Дин смотрел по сторонам с отсутствующим выражением лица. У него под горлом я заметила небольшую царапину (наверное, бритвой порезался), а из-под рубашки торчала тонкая серебряная цепочка.
Мимо нашего стола проплыл Крэйг, многозначительно подмигнув мне, и я, слабо улыбнувшись в ответ, обратилась к детективу Дину:
– Вы тоже сомневаетесь.
Он перестал смотреть в сторону и глянул на меня, но без всякого выражения. Я поняла, что угадала.
Он думает, что это я? Не похоже… Если бы детектив Дин считал, что я – Неизвестный, он бы не стал общаться со мной, он бы позвонил в полицию, и тогда меня бы арестовали и посадили в соседнюю с Лаурой камеру.
Я пыталась прочесть по взгляду детектива Дина, о чем он думает, но его лицо стало просто непроницаемой белой маской.
– Ты права, я не думаю, что это она, хотя все возможно, ведь так? – Он наклонился вперед. – Ладно, я буду с тобой так же откровенен, как и ты со мной. Я много общаюсь с Ледой, и она часто говорит о том, что ты похожа на ее отца.
Я ничего не ответила, потому что язык в моем рту вдруг одеревенел. Как она может, абсолютно не зная меня, обвинять в том, что мы с ее отцом – психопатом и насильником, – похожи? Глядя на меня, она вспоминает его – так получается?
– Не бери в голову, – посоветовал детектив. – Леда говорит очень многое. Она не совсем здорова.
– Это очевидно.
– Нет, это другое. Она адекватная, разумная, целеустремленная, умная. Словом, она обычная девушка. Понимаешь, возникает чувство, будто у нее есть маленький недостаток.
– Что вы имеете в виду?
– По большей степени она ведет себя нормально, изъясняется обычной речью, готовит еду, и нельзя заметить в ней никаких странностей. Но иногда она начинает говорить сама с собой. Я считаю, что у нее галлюцинации. Несколько раз я слышал, как она говорила с кем-то, кто как будто стоял за моей спиной. Спорила с ним. Судя по всему, она видит погибшего отца, который ее мучил.
– Боль утраты.
– Несмотря на то, что он делал?
– Она его дочь. Возможно, в детстве она считала его богом, даже несмотря на то, что он делал. Прощала его. Все ради любви. Она была к нему привязана, и он внушил ей идею, будто, кроме него, о ней некому позаботиться. И она должна благодарить его за то, что он ее любит. – Детектив Дин покачал головой. Я припомнила документы из папки Аспена. – Она рассказывала вам про игрушки, которые дарил ей отец?
– Да.
Я кивнула:
– Он дарил ей игрушки после каждого раза. Поэтому она считает, что он ее любил, и верит в то, что он не хотел ее обидеть. Если какая-то часть мозга сопротивляется этой идее, она ничтожно мала. Она просто не хочет верить в то, что отец не любил ее. Возвращаясь к теории: Лаура узнала, что творится между дочерью и отцом, и пришла в ярость. Она хотела защитить Леду, но было поздно – урон ее психике нанесен, а педофил, который издевался над ней годами, мертв. Поэтому Лаура подавила гнев, наблюдая за тем, как ее племянницу мучают галлюцинации. А затем она каким-то образом узнала о семье Кингов. Эта ситуация напомнила ей ситуацию между Ледой и доктором Стивенсоном, и все словно вернулось назад. Лаура поняла, что должна спасти другую девочку.
