Куда могла запропаститься Леда? Почему ей не спится? Я бы на ее месте валялась на кровати и читала книги. Или смотрела телевизор. Чем она вообще занимается в свободное время? Кроме того, что при каждом удобном случае она пытается вскрыть себе вены, я о ней ничего не знаю. И где мне ее искать?
Опомнившись, я отправила детективу Дину сообщение с просьбой выслать мне его адрес, и ответ не заставил себя ждать. Сверяясь с картой, я выехала с парковки и уже спустя пятнадцать минут застряла на светофоре в небольшой очереди машин. Улица Ме́рси находилась в центре Старого города… Мерцающие желтые глаза уличных фонарей едва рассеивали зловещий мрак.
«Я уже здесь. Собираюсь осмотреть дорогу на въезд». – Отправив детективу Дину сообщение, я закинула мобильный телефон в бардачок. Когда детектив Дин высылал адрес, он добавил, что осмотрел все соседние ресторанчики, куда Леда могла отправиться, и поехал в центр Эттон-Крика, в местный кинотеатр: вдруг, – в тоне его сообщения слышались сомнение и надежда, – она решила посмотреть фильм.
Я не стала его разубеждать, говорить, что смотреть фильм в четыре утра – вряд ли похоже на Леду Стивенсон. Я отправилась вглубь Старого города, туда, где темнее и страшнее всего.
На самом деле я и не рассчитывала ее отыскать. Автомобиль передвигался на скорости тридцать километров в час, – чтобы я случайно не проморгала ее фигуру на обочине дороги, занесенной снегом, – и мысли мои так же вяло и неспешно сменяли друг друга.
Вероятнее всего, Леда сейчас где-нибудь спит, не то что я. Потому что, если бы она была в опасности и пыталась убить себя, я бы давно скорчилась в болезненной агонии. Только это и заставило меня помочь детективу Дину – страх повторно испытать ту страшную боль, когда Леда одним резким движением вскрывает себе вены.
Старый город остался позади, и я поняла, что совсем скоро пересеку границу и покину Эттон-Крик. Во мне все затрепетало от предвкушения: смогу или не смогу уехать? Ной слишком прочно вбил мне в голову идею, что из Эттон-Крика нет выхода, что я заперта здесь навсегда. А вдруг вот сейчас я надавлю на газ и промчусь мимо этого чертова знака?
Я сглотнула.
Уеду. Уеду навсегда и притворюсь, что…
Машина начала набирать скорость, и стрелка на спидометре поползла вверх. Моя рука сжала рычаг на коробке передач, а грудь застыла на вдохе. Я уже могла различать вдалеке автозаправку: ее красные и желтые огни приветливо манили, тянули БМВ вперед. Автомобиль летел, и я почти слышала свист в ушах – это все тревожные мысли покидают мою голову.
Я ни за что не в ответе – ни за людей в Эттон-Крике, ни за тех, кто умер и кто умрет. Это не моя вина. Разве я не могу делать, что хочу? Хоть раз в жизни я могу сделать то, что хочу?
Нет.
Моя эйфория достигла пика и взорвалась ярким фейерверком. Взрыв меня потряс. В свете фар появилась и исчезла призрачная женская фигура на обочине дороги.
Я сбавила скорость, позабыв обо всем, и сдала назад.
Леда Стивенсон. Ее вид внушал страх. Меня пугало в ней все – то, как она бездумно перебирает голыми ногами снег, как смотрит перед собой, даже не ежась от холода. На Леде было тонкое белое платье и вязаная кофта нараспашку, а на ногах – кроссовки. Она выглядела как призрак, оживший мертвец, существо из моих ночных кошмаров. Она выглядела как жертва.
От одного взгляда на нее мою грудь стискивали противоречивые, незнакомые чувства: желание схватить ее и встряхнуть, приказать бороться, а еще – сбежать от девушки-цыпленка подальше, спрятаться, чтобы ее пугающие мертвые глаза меня не нашли. Но сильнее всего была жажда ее спасти.
Я откинула все сомнения и затормозила на обочине, затем вышла из машины и направилась к Леде, продолжающей шагать неведомо куда. На ходу стягивая с себя пуховик, я позвала ее, но Леда не остановилась. Тогда я преградила ей путь, и это заставило ее сфокусировать на мне взгляд. На нее светили фары, но Леда даже не поморщилась. Она, будто слепая, изучала мое лицо, словно немая, открыла рот, пытаясь что-то сказать.
Я сморгнула наваждение, которое всегда возникало при Леде Стивенсон, и накинула ей на плечи куртку. Помогая ей просунуть руки в рукава, я избегала ее взгляда, потому что не хотела вновь наткнуться на пустоту стеклянных неживых глаз.
– Ну все. – Мой голос прозвучал с неестественным воодушевлением, и я поймала себя на мысли, что разговариваю с Ледой как с младшей сестрой. – Поехали домой.
Я дернула на куртке молнию вверх и сама поежилась от холода.
– А где я сейчас? – Леда с изумлением огляделась вокруг, ее лицо исказилось от ужаса.
Только не это. Сейчас она обвинит меня в похищении. Или еще в чем похуже.
Она посмотрела на меня в поисках объяснения, и я сказала, стараясь звучать спокойно и убедительно:
– Леда, мне позвонил детектив Дин и сказал, что ты куда-то ушла. Я решила помочь ему найти тебя. Ты помнишь, что с тобой случилось? – Она покачала головой, будто зачарованная моим голосом. – Что последнее ты помнишь?
Хочу забраться в машину и согреться.
– Я готовила детективу Дину ужин, – с сомнением протянула она.
– А потом?
– Мне холодно, – сказала она, моргнув, и я поспешно кивнула и отвела ее к автомобилю. Распахнув дверь с пассажирской стороны и усадив ее, я пристегнула ремень безопасности, опять заметив, что веду себя так, будто Леда – моя мертвая младшая сестра.
– Скоро согреешься, – пообещала я, тут же начиная чувствовать себя лучше.
Когда я вырулила назад, в сторону города, услышала в голове далекий голос Ноя, будто насмешку: «Эттон-Крик не отпустит тебя». А может, это Леда Стивенсон меня не отпускает?
Я бросила на нее взгляд. Сидит с идеально ровной спиной, словно не от мира сего, смотрит вперед, а во взгляде ни удивления, ни узнавания, ни ужаса.
– Что было после того, как ты приготовила детективу Дину ужин? Ты надела кофту, обула кроссовки и вышла из дома? Что было дальше, Леда?
Она протянула задумчиво, будто все еще находясь в собственном мире:
– Я искала Принца.
Принц, Принц… – я покопалась в памяти и вспомнила, что детектив Дин рассказывал, что у Леды был пес по кличке Принц. Но этот пес мертв уже очень давно.
Он же только сегодня говорил, что все дело в собаке.
– Я искала его, звала… но он не пришел. Он сбежал от меня. – Тут Леда посмотрела мне прямо в глаза, и я с трудом отвернулась, чтобы следить за дорогой.
Что это значит?
Вдоль обочины проплывали деревья и сугробы. Ни одной машины на встречной, ни одного огонька, лишь свет фар автомобиля упрямо разрезал темноту.
Я осторожно спросила:
– А зачем ты искала Принца?
– Потому что он бы защитил меня от него. Но Принц не пришел. Он сбежал от меня.
