– Не переживай, милая. Все разрешится. Это просто обычная беседа, вот и все. Ведь Камилла была вашей соседкой. Это обычная процедура. С нами детективы тоже беседовали. Но Роман, как обычно, был пьян и не смог связать двух слов, старикашка!
– И что вы рассказали, миссис Томпкинсон? – спросила Леда, возвращаясь за стол.
– Налей мне еще чаю, – попросила та, и Леда тут же схватила чайничек и заново наполнила кружку гостьи. Сделав глоток, миссис Томпкинсон произнесла:
– Конечно же, я рассказала правду. О том, что ее папаша, этот мерзкий тип, избивал и жену, и дочь. Досталось ему, конечно! Я слышала… – ее голос снизился до шепота, хотя в доме никого не было, – что его порубили на кусочки. Крошечные кусочки. Когда полиция зашла в ванную комнату, он был в трех разных мусорных мешках.
Леда отшатнулась, услышав последние слова, и выразительно посмотрела на соседку. Та кивнула:
– Так все и было. Мать была завернута в шторку для душа, а Скалларк…
– Исчезла, – эхом закончила Леда.
Миссис Томпкинсон кивнула, глядя на Леду широко открытыми глазами. Она выглядела так, словно хотела всласть насплетничаться, но Леде это казалось дикостью – обсуждать все так, будто это случилось не здесь, не в Эттон-Крик. Леда прекрасно помнила Скалларк, они же были соседями.
Наконец-то миссис Томпкинсон пожелала спокойной ночи и ушла, напоследок спросив:
– Ты, наверное, сильно удивилась? Ну ничего, милая, не переживай, все разрешится…
Леда солгала. Она не была удивлена, увидев сегодня в руках тети странную окровавленную вещь. Она не была удивлена, услышав, как с ее уст срывается признание, полное чувства вины и горечи. Леда, напротив, ощутила облегчение, почувствовала, как с ее собственных плеч спадает груз тревог, стыда и вины. Потому что Леда знала о преступлении уже целую неделю.
– Он был в трех разных мусорных мешках, – вспомнила она слова миссис Томпкинсон и сморгнула слезинку.
Тетя Лаура не могла этого сделать. Это не она, это кто-то другой; кто-то безумный и жестокий, кто-то сумасшедший, кто-то, кому плевать на жизнь других людей. Ее тетя Лаура не такая, она старшая медсестра в больнице, она заботится о больных. Она заботилась о Леде, пыталась уберечь ее от самой себя.
Это не тетя Лаура.
Но ты видела ее, Леда, это она. Ты же помнишь ту страшную ночь.
Нет…
Но Леда Стивенсон помнила.
Первого ноября она проснулась поздней ночью, потому что решила, что дети кидаются в ее окно камешками, но, когда выглянула на улицу, поняла, что пошел снег. Он был восхитительным, пушистым и мягким.
Леда так любила снег, что тут же открыла окно и перегнулась через подоконник, подставив снежинкам заспанное лицо. И вдруг она увидела внизу во дворе что-то странное и застыла.
Какая-то фигура, скрючившись, стояла под раскидистой елью. Это тетя Лаура. Несмотря на снег, появляющийся из темноты, тетя Лаура совершала методичные движения. Леда, прищурившись, высунулась из окна ниже. Она что, копает?
У Леды в груди заворочалось плохое предчувствие. Она вернулась в комнату, накинула на плечи шерстяную кофту и стремительным шагом спустилась на первый этаж. Сунув ноги в резиновые сапоги, она набросила на голову капюшон куртки и выбежала из дома.
Ее тут же яростно атаковал ветер, швыряя холодные снежинки ей в лицо, но Леда, ни секунды не мешкая, прикрыла глаза капюшоном и обошла дом. Тетя Лаура по-прежнему стояла под елью и, похоже, пыталась выкопать яму. Орудуя огромной лопатой, она не заметила, как Леда приблизилась. Взмах – и земля летит в сторону аккурат на большую коричневую кучу грунта рядом; взмах – земляной ком стал выше. Тетя Лаура копала, не щадя сил, и лишь дважды отвлеклась – чтобы промокнуть лоб.
– Тетя Лаура, что вы делаете? – наконец спросила Леда дрожащим голосом, обхватив себя руками и переступив с ноги на ногу. Женщина резко обернулась. Не без труда выпрямившись, она пристально осмотрелась.
Леда не могла понять, что происходит. Тетя Лаура не дала нормального объяснения происходящему, а, наоборот, выглядела воровато, так, словно ее застали за непотребным делом.
– Что вы делаете? – Леда приблизилась, и тетя Лаура отступила на шаг назад, к яме, которую вырыла. – Вы что-то пытаетесь спрятать?
– Нет! – вскрикнула она, затем взяла себя в руки и твердо сказала: – Леда, возвращайся домой. Иди наверх. Уже поздно. И холодно. Иди домой.
– Но что вы делаете? Зачем роете яму?
– Ни за чем, милая, – успокаивающим тоном ответила тетя Лаура. Она сделала несколько шагов по направлению к племяннице и приобняла ее за плечи, ласково повторив: – Иди наверх, дорогая.
– Но…
– Никаких «но»!
– А что это у вас выпало? – спросила Леда, наклоняясь к земле. Тетя Лаура тоже склонилась, рывком хватая с земли выпавшую из кармана вещь. Леда потянулась к ней, но тетя Лаура отступила.
– П-п-п-почему на ней кровь?! Что это значит?! – Леда вытаращилась, требуя ответа, но тетя указала на дом, разъяренно вскрикнув:
– Немедленно возвращайся внутрь!
– Тетя Лаура, что вы наделали? Чья это кровь?
– В ДОМ! – так громко завопила она, что Леда подскочила, и на ее голову, кажется, свалился целый сугроб снега. На соседнем участке загавкал пес. Заливистый лай подхватили другие собаки, а где-то в лесу, Леда могла поклясться, послышался волчий вой.
– Прости, дорогая, – пробормотала тетя Лаура, поднимая ладонь к лицу племянницы. Леда шарахнулась в сторону от протянутой руки, покачала головой.
– Не трогайте меня.
– Леда!
Но она развернулась и бросилась бежать в дом, окна которого горели неприветливым холодным светом. На втором этаже в ее комнате занавески вырвались наружу сквозь распахнутое окно и призрачно колыхались, будто кто-то выглядывал во двор. Но этой ночью Леда боялась не того, кто был снаружи, а того, кто прятался внутри дома.
Теперь, вспомнив тот страшный эпизод, случившийся неделю назад, Леда почувствовала себя лучше, зная, что все закончилось. Оставшись наедине со своим тихим, умиротворенным домом, снаружи которого бушевала гроза, она ощутила себя свободной. Словно раньше, пока здесь был детектив Дин, миссис Томпкинсон и тетя Лаура, ей некуда было деваться. Теперь, когда дом опустел, Леда снова смогла дышать.
Она оттолкнулась от двери и, расправив плечи, направилась наверх. Каждый ее шаг был неспешным, несмотря на то что он мог нагрянуть в любой момент и прервать очередную попытку. И пусть Леда до смерти его боялась, ей хотелось уйти из жизни неспешно, перед этим прочувствовав ее каждое болезненное мгновение. Она стала повелительницей своей жизни. Это она решила надеть белоснежное кружевное платье этой ночью. Это она решила выйти в нем под дождь, когда увидела детектива Дина – никто не заставлял ее.
