– У меня не было времени проверить почту, – ответила я. Миссис Нэтвик тут же стрельнула глазами в сторону пугающей стены с изображениями лиц жертв Криттонского Потрошителя, но затем посмотрела на меня и робко улыбнулась:
– Да… ты ведь сейчас работаешь в больнице.
– Только что вернулась со смены, – подтвердила я, тут же решив, что стоит поговорить с миссис Нэтвик на обычные темы.
– А Аспен, этот милый мальчик? Я рассказала о нем Селене, и она жутко обрадовалась. – Не замечая, как переменилось мое лицо, она воодушевленно продолжала: – Он мне очень, очень понравился. Такой приятный, такой заботливый. Знаешь, он рассказал мне тогда, что тебя мучают ночные кошмары, и той же ночью, когда я проснулась от… твоих криков, я вышла в коридор и заметила, что он зашел к тебе в спальню. Только не думай, пожалуйста, что я контролирую своих детей, просто… ты понимаешь.
– Понимаю, – помрачнела я.
Она столько всего не знает, и я ничего не могу ей рассказать … не хочу портить ей настроение, ведь она так счастлива за Селену и обеспокоена из-за меня…
Не стоит расстраивать ее еще больше, – решила я, – это длинная история.
Я выпрямилась, собираясь сказать ей, что хочу сходить в магазин или еще куда-нибудь, или просто отдохнуть, как миссис Нэтвик снова успела меня опередить:
– А где ты спишь?
Я на секунду замешкалась, зная, что ответ ей не понравится, но все же произнесла:
– Здесь.
– Где – здесь? – Она огляделась, будто я указывала в сторону таинственной двери, ведущей в спальню.
– Я сплю на диване, на котором мы сейчас с вами сидим.
Рот миссис Нэтвик возмущенно приоткрылся, но прежде чем она успела что-то сказать, в дверь моей квартиры постучали, и от этого чувство ее негодования усилилось.
– Ох, это совершенно невежливо приходить с визитом в столь ранний час! – Она взглянула на наручные часы на тонком белом ремешке. – Только семь утра!
Поднявшись на ноги, я напряженно приблизилась к двери, в которую никто никогда не стучал, и выглянула в дверной глазок. Бог ты мой.
– Кто там? – спросила миссис Нэтвик. – Кто пришел так рано?
Я пожала плечами, открыла дверь, и бледное лицо Патриции исказилось от натянутой улыбки.
– Кая, как я рада тебя видеть! – Сквозь умелый грим проступили едва заметные морщинки. – Доброе утро!
– Доброе утро, – ответила я без энтузиазма. За моим плечом появилась миссис Нэтвик, и Патриция уставилась на нее с вежливым любопытством:
– Доброе утро, меня зовут Патриция, я мама Аспена.
– О! Я очень рада с вами познакомиться. Ваш сын очень хороший мальчик! Очень! Меня зовут Розмари Нэтвик.
К моему ужасу, глаза Патриции, искусно подведенные карандашом, заблестели от слез. Я почувствовала, как в груди в клубок свернулись чувства жалости, презрения и невыносимой боли. Патриция категорично заявила:
– Имейте в виду: мой сын очнется!
– Оч-очнется? – заикаясь, переспросила миссис Нэтвик, бросив на меня осторожный взгляд. Я не смотрела на нее, а Патриция, недоверчиво всхлипнув, настороженно уставилась на меня.
– Ты не сказала, что мой сын попал в аварию и теперь в коме?
Миссис Нэтвик резко повернула голову в мою сторону, но не стала ничего говорить и в целом была эмоционально сдержанной.
– Нет, не сказала, – произнесла я. Обсуждать с ней Аспена было одновременно и необходимо – ведь она его мать, – и невыносимо. Сразу вспоминались те жуткие слова, которые она говорила обо мне и о нем, и прочие ужасные вещи.
– Кая, как ты можешь?! – воскликнула Патриция. – Мой сын попал в аварию, но ты скрыла это? Ты стесняешься его, несмотря на ситуацию?
– Какую ситуацию, Кая? – спросила миссис Нэтвик, все еще шокированная. Проигнорировав миссис Нэтвик, я обратилась к Патриции:
– Думаю, сейчас неподходящее время. Мы можем с вами встретиться чуть позже? Я только что вернулась со смены.
– Нет! – возмущенно отрезала она, внезапно проявив агрессивную часть своей натуры, и без разрешения протиснулась в мою квартиру. Я не успела среагировать, зато миссис Нэтвик была более проворной и встала перед закрытой дверью в единственную комнату, где проводилось расследование.
Патриция не заметила этого; казалось, она просто хотела проникнуть внутрь моего убежища. Я нервно скрестила руки на груди, приготовившись в любую секунду вышвырнуть ее.
– Кая, я думала, что ты серьезная девушка. Не стану скрывать, я кое-что узнала о тебе, но, несмотря на слухи, решила не мешать вашей с Аспеном женитьбе.
– Какой женитьбе? – удивилась миссис Нэтвик. Я тоже задала этот вопрос, но про себя. По вине безумной матери Аспена я во второй раз попадаю в дурацкую ситуацию. – Кая, что это значит?
– Простите, а вы кто? – осведомилась Патриция, выразительно глядя на миссис Нэтвик. Та, в свою очередь, с достоинством вскинула подбородок:
– Я ее тетя!
– Тогда вы должны знать, – скопировала ее тон голоса Патриция, – что ваша племянница беременна. От моего сына. – Я сжала переносицу, вздохнув. – Кая и Аспен ждут ребенка. И я собираюсь организовать их свадьбу, когда мой сын выйдет из комы. Мой мальчик обязательно очнется, и тогда мы устроим торжество! – Патриция перевела взгляд на меня. – Что у вас за семья, если ты не сказала своей тете о том, что твой жених попал в аварию?! Сейчас не время стыдиться, дорогая! Аспену поможет любая моральная поддержка, вся семья должна быть в сборе!
– Для чего вы пришли? – перебила я. – В такую рань?
Патриция опомнилась и, прочистив горло, сказала:
– Да… нам все никак не удавалось поговорить с тобой в больнице, дорогая…
– Нам не о чем говорить. Я понятно объяснила: я не беременна.
Патриция качнула головой и заинтересованно поглядела за спину миссис Нэтвик.
– Ты не хочешь пригласить меня на кухню и угостить чашкой чая?
– У меня нет кухни, – бесстрастно ответила я. Миссис Нэтвик вновь стрельнула в меня взглядом, но ничего не сказала. Патриция нахмурилась, но потом ее лицо разгладилось, когда она нашла подходящий ответ:
– Ох, студенты живут в такой бедности! Аспен говорил мне, что ты племянница профессора Харрингтона, поэтому я собиралась навестить тебя в особняке, но по телефону мне назвали этот адрес и сказали, что ты съехала.
В этот раз я даже не стала смотреть на миссис Нэтвик, чтобы проверить, косится ли она на меня подозрительным взглядом, – я чувствовала, что она прожигает во мне дыру. К счастью, она не задала ни одного вопроса. Пока не задала.
– На самом деле у меня к тебе важное дело. Мы не смогли поговорить в больнице, – повторила она, – потому что возле постели Аспена сидит эта… девочка, которая абсолютно мне не нравится. Кира. Ты разве не ревнуешь?
