– Ревную, – сказала я. Патриция удовлетворенно кивнула.
– Мне не нравится, что она проводит в его палате столько времени. Ее нельзя выгнать?
– Нет.
Миссис Нэтвик молчала, внимательно слушая наш разговор, а я теряла терпение, ожидая, когда Патриция перейдет к сути дела.
– Здесь странный запах, – вдруг заметила она. – Итак, я сразу перехожу к сути дела, Кая. – Я заметила. – Я хочу, чтобы ты переехала в мой дом.
Повисло молчание. Глаза Патриции сияли, а губы растянулись в безумной улыбочке. Эта женщина явно ждала, что я тут же стану прыгать от радости.
– Прошу прощения?
– Я сказала, что ты должна переехать в наш фамильный особняк.
Она делает это, чтобы контролировать Аспена, – поняла я. – Она решила, что раз я беременна от него и мы поженимся, то Аспен не бросит меня. А где буду я, там будет и ее сын. И лучше всего, если я буду у нее под рукой.
– Давайте обсудим это в другой раз? Мне нужно подумать.
Патриция не заподозрила в моих словах подвоха, самодовольно кивнув:
– Да, это здравая мысль. На самом деле у меня были еще кое-какие дела в этом районе… Я присматриваю в Эттон-Крик квартиру для… впрочем, это мои личные дела, – скомканно закончила она. – Поэтому решила навестить тебя. Ты только что из больницы?
– Только что вернулась.
– Была у Аспена?
– Разумеется.
– Как он?
Я помедлила, пытаясь разгадать тон ее голоса. Забота Патриции показалась мне искренней, и от этого стало подозрительно. Наверное, я просто устала. Прочистив горло, я ответила:
– Все по-прежнему.
Патриция промолчала, затем как-то странно, болезненно улыбнулась и отвернулась к входной двери.
– Я позвоню тебе, Кая. До свидания, Розмари. Было приятно познакомиться.
– Взаимно, – отозвалась миссис Нэтвик. Она все еще была шокирована и переваривала шквал новой информации, внезапно свалившийся на ее голову в семь утра в этом ужасном, по ее словам, городе.
Когда я проводила Патрицию, вежливо попрощавшись с ней и пожелав удачи в ее делах, а затем вернулась в комнату, миссис Нэтвик уже пришла в себя.
– Итак? – многозначительно протянула она строгим тоном. Я покачала головой.
– Давайте в следующий раз, миссис Нэтвик.
– О, – она саркастично усмехнулась, – даже не думай, что я поверю. Никакого следующего раза, Кая.
Я плюхнулась на диван, выбив из сиденья пыль, и откинулась назад, прикрыв веки. Рядом опустилась миссис Нэтвик. Она все еще смотрела на меня. Ее многозначительное молчание длилось несколько минут, – я даже успела задремать, – а затем она не выдержала и коснулась моего плеча, прогоняя сонливость.
– Будешь спать, когда я уйду, – донесла она до моего сведения. – Что это было, Кая? Кто это? Почему она сказала, что ты беременна? Ты выходишь замуж? Ты действительно беременна? Но почему ты не сказала мне, неужели думала, что мы будем тебя осуждать? Я ведь сказала: нам очень понравился Аспен. Он хороший, заботливый, ответственный мальчик. Но почему ты скрыла это от нас?
В ее голосе сквозила такая горячая обида, что я открыла глаза и посмотрела на миссис Нэтвик внимательным взглядом. Она сильно расстроилась. Возможно, на нее просто все сразу навалилось. Она приехала в Эттон-Крик, сам по себе мрачный город, обнаружила, что я живу в квартире без кухни и сплю на диване в окружении призраков прошлого, затем узнала, что Аспен в коме, а я беременна и выхожу замуж…
– Это ложь, – тихо сказала я. Громче говорить просто не было сил. То, что этой ночью я умерла, казалось несущественным пустяком, не стоящим внимания, по сравнению со всем остальным.
– Что ложь? – миссис Нэтвик невесело усмехнулась сквозь слезы.
– Почти все ложь, – ответила я, отвернувшись. Смотреть в ее ясные глаза, полные слез, и говорить эти страшные вещи было выше моих сил. – Аспен попал в аварию первого ноября, в ночь на Хеллоуин. Я не знаю, что случилось. Я последняя, с кем он разговаривал, но я ничего не знаю. И возможно… возможно, никогда так и не узнаю.
– Не говори так, Кая, – прошептала миссис Нэтвик. Она вновь взяла меня за руку, нежно сжав ладонь, и я нехотя взглянула в ее лицо.
Я вообще не хочу говорить. Мне по-прежнему больно и страшно. Страшно признаться самой себе, что могу никогда не увидеть его улыбки, что, когда Аспен придет в себя, я, возможно, просто исчезну.
«Я боюсь, что, когда ты найдешь ответы на свои вопросы, ты исчезнешь», – сказал он однажды. И был прав.
– На самом деле мы с Аспеном не встречаемся, – призналась я. Бросила взгляд на миссис Нэтвик, ошарашенную не меньше, чем десять минут назад, и пояснила, пока она не сделала неверных выводов: – Мы с Аспеном просто друзья. Лучшие друзья.
– Каким же он был убедительным!.. – воскликнула миссис Нэтвик. Секунду она сидела с выражением смятения на лице, затем по-доброму рассмеялась. – Ах, этот парень! Мне он очень, очень понравился! Очень жаль, что…
Она запнулась. Вспомнила, что с ним случилось, заставила и меня вспомнить. Я на секунду забылась, вернувшись мыслями в тот унизительный вечер, когда Аспен попросил меня притвориться его девушкой. Затем вспомнила другие вечера, когда он готовил ужин и мы смотрели фильмы. Когда Скалларк притащила огромный кулек конфет и ни с кем не стала делиться. Сказала, что ей повезло, что мы не любим сладкое. Она кидалась в нас шоколадками, а Аспен в нее подушками. Я только смеялась, наблюдая за всем этим безобразием.
– Мне жаль, Кая, – прошептала миссис Нэтвик. Я сглотнула, вдруг почувствовав в горле комок слез.
– Да. Мне тоже. Мне тоже жаль.
Миссис Нэтвик крепко стиснула меня в объятиях, и я на мгновение прикрыла глаза. Только не это! По щекам покатились слезы, и одной рукой я похлопала миссис Нэтвик по спине, а второй спешно вытерла щеки и, собравшись с духом, сказала:
– Я думаю, это он сделал.
– Сделал кто? – Миссис Нэтвик отстранилась.
– Убийца. Криттонский Потрошитель. Или Неизвестный.
– Ты о чем, милая?
– Это Аспен притащил холодильник, – невпопад сказала я, кивнув в сторону. Я рисковала высказать миссис Нэтвик все как на духу. Жутко хотелось выговориться. Раньше мы разговаривали с Ноем, но теперь я могу поговорить только со своим отражением в ванной комнате и с Аспеном, когда Кира удаляется в больничную столовую, чтобы перекусить.
Миссис Нэтвик приоткрыла рот.
– Кая, неужели ты… неужели ты рассказала ему обо всем?
Не знаю, что отразилось в ее глазах – страх за его жизнь, удивление, непонимание или осуждение. Я не хотела оправдываться, но голос все равно дрогнул:
– Он сам нашел эту квартиру. Сам пробрался внутрь.
