А затем появился ты. Там, на сером фоне моей жизни, ты, Аспен, оказался красной кляксой. Я смогла дышать свободнее. Я даже почувствовала, что могу жить и, возможно, увидеть что-нибудь интересное.
Кира помолчала, глядя в его бледное лицо. Погладила гладковыбритую щеку, коснулась его приоткрытых губ своими.
– Я никогда не была в Старом городе, но, когда узнала, что там ты, наведывалась так часто, что иногда приходилось лгать родителям, что я ночую у подруги. Я не ночевала у нее. Я шаталась ночами по Старому городу, засматривалась на частные и многоэтажные дома и гадала, какой из них твой. Я смотрела на свет в окнах и представляла, что после работы ты смотришь телевизор и, может быть, читаешь книги. А может, готовишь? Кто знает… Однажды я вдруг выловила тебе в супермаркете. Это случилось так неожиданно, что, когда я увидела твою фигуру, стоящую у прилавка, подумала, что мне чудится. Но это был ты.
Аспен, я не знала, как приблизиться. Ты был таким простым, но оттого недоступным. Ты казался плохим парнем, понимаешь? Ты не закончил школу, а в университет поступил с помощью профессора Харрингтона, о котором мой отец отзывался, мягко говоря, нелестно… но… Аспен, ты был тем, кто в итоге спас меня.
Кира шептала так проникновенно и настойчиво, будто он сомневался или возражал. Но Аспен не мог возражать. Даже если бы он мог разговаривать, то Киру прерывать бы не стал. Она никогда не была такой прежде, никогда не говорила ничего подобного.
– А помнишь, что я первая тебя поцеловала? – спросила она сквозь слезы. Убрала узловатыми худыми пальцами с аккуратными ногтями волосы и громко шмыгнула носом. – Ты думал, я просто хочу дружить. Эта странность меня и привлекла. Мне сказали: «Кира, он плохой, держись от него подальше. Да ты только взгляни на него! Типичный плейбой, ты ему не нужна, таких, как ты, у него тысячи!» Но чем больше я общалась с тобой, Аспен, тем больше я понимала, что они все лгут. Ты не был обычным. Ты был красивым, ты был высоким, ты был неприступным. Но ты не знал об этом. Такие парни, как ты, обычно пользуются внешностью и харизмой, чтобы получить то, что им нужно, но ты был добрым и заботливым. Аспен, ты столько раз спасал меня, а я… – Кира накрыла веки дрожащими пальцами и судорожно вздохнула. – А я тебя так ни разу и не спасла… Ты из-за меня здесь. Я так виновата, я так виновата перед тобой…
Она больше не могла разговаривать; прытко вскочив, она метнулась вон из палаты так стремительно, что Кая Айрленд едва успела ступить за угол и затаиться.
* * *
Осень 2012
– У вас не хватает мелочи, – насмешливо произнесла женщина за прилавком, подталкивая назад к Аспену копейки. В желудке у него заурчало, но чувство стыда было сильнее голода.
– Вот, возьмите, – его решительно оттеснили в сторону. Копна темных волос, тонкие запястья, на одном из которых знакомые часы с кожаным ремешком, худые пальцы с выступающими суставами, школьная форма… Аспен удивленно обернулся, и у него вырвалось:
– Привет!
Пока он замешкался, женщина за прилавком протянула Кире пакет с горячими пирожками, и та, взяв его, кивком попросила Аспена следовать за ней.
Они вышли из магазинчика, звякнув колокольчиком, и поежились от привычной октябрьской мороси. Мимо прошла группа ребятишек в дутых куртках с зонтами. Один из них уронил шапку, и Аспен, подняв ее и хорошенько отряхнув, окликнул владельца.
Кира протянула Аспену пакет с пирожками, слабо улыбнувшись.
– Ты добрый парень.
– Спасибо, – ответил он.
Они уставились друг на друга; оба никому ненужные, потерянные. Затем Кира уточнила:
– А за что спасибо?
Аспен пожал плечами:
– За все.
Неловкое начало отношений, подумалось Кире. И вдруг она отчего-то смутилась. Нет, на самом деле причина была вполне конкретной: у Аспена был открытый светлый взгляд. Можно ли влюбиться в человека только из-за взгляда? Наверное, да, думала Кира.
– Хочешь вместе пообедать? – совершенно неожиданно для нее спросил Аспен, подняв пакет с пирожками.
– С удовольствием! – ответила она, робко улыбнувшись. – Только предупреждаю: я не ем мясо. Не люблю насилие…
– Мне кажется, это происходило с кем-то другим – не со мной. Ведь неожиданно в моей жизни вдруг появилось что-то хорошее. Просто так, ни за что. Всегда были одни и те же лица, одни и те же люди. Они знали обо мне все. В школе я была отличницей, спокойной и рассудительной. Я была девушкой со странностями. Да, меня многие считали странной. Я любила психологию, а в особенности – психологию серийных убийц. Понимаешь, мне было любопытно, о чем они думают, что ими руководит. А с тобой я была просто Кирой. Кирой без истории и без подводных камней. Ты не знал, кто я, и поэтому я могла быть кем угодно.
* * *
Когда они опустились в кофейне друг против друга, случайно запутавшись под столом ногами, Аспен произнес:
– Я видел тебя в нашем районе несколько раз. Ты гуляла.
Будь в кафе яркое освещение, он бы заметил, как вспыхнули щеки Киры. Она прочистила горло и, запнувшись на полуслове, ответила:
– Да, я иногда… гуляю.
Аспен не услышал, нервно тарабаня по столу пальцами. Он был голоден, Кира видела, как он сглатывает, крутя головой.
– Хочешь, я поищу официанта? – предложила она, и только после этого Аспен обратил на нее внимание.
– Нет. Подождем. Если тебе некуда спешить.
– Я целый день свободна! – тут же отрапортовала она и только потом поспешно улыбнулась.
– Ты же в школьной форме.
– Я надеваю ее по привычке.
– Знаешь, – теперь Аспен посмотрел на нее в упор, – хоть мы мало знакомы, я начинаю думать, что плохо на тебя влияю.
Кира хотела заверить Аспена, что никто не может на нее влиять, но тут подошел официант. Через несколько секунд Аспен пододвинул к Кире пакет с пирожками и сказал:
– Угощайся, прогульщица.
– Я лучшая в своем классе, – с достоинством ответила она и, перекидывая на спину толстую темную косу с золотым отливом, случайно задела солонку. Аспен улыбнулся, но Кира невозмутимо вернула солонку на место, собираясь добавить, что она лучшая во всем, но Аспен неожиданно схватил ее за запястье. Кира охнула, когда он нажал на синяк.
– Кто это сделал? – Его серые глаза превратились в сталь, брови сошлись на переносице. Кира осторожно убрала руку и прикрыла синяк рукавом рубашки.
– Не кто, а что, – поправила она с натянутой улыбкой. – Господин Шкаф и его коварная дверца, которая заедает в самый неподходящий момент.
Аспен даже не притворился, что поверил, хотя Кира пыталась выглядеть легкомысленной. Он заметил след от чьих-то пальцев на ее коже, но решил, что не имеет права лезть в ее личную жизнь. Тем более он бы не хотел, чтобы кто-то стал совать нос в его дела.
