Он был непреклонен:
– Ты предлагаешь мне оставить все как есть?
– Нет, просто…
– Тогда что? Что ты предлагаешь мне делать? – с вызовом прошипел отец. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, Мария? Все оставил? Просто бросил и забыл? – Она не возражала, и отец решил добить ее последним аргументом: – А если бы это был наш сын? Если бы кто-нибудь схватил его за горло и приставил к сердцу нож, ты бы упрашивала детектива бросить это дело?
– ПРЕКРАТИ! – заверещала мама. В ее голосе отразились непролитые слезы.
– Ну что? – зло спросил отец. – Ты собираешься снова попросить меня все бросить?
– Ты не понимаешь, Филип. Это не моя ошибка…
Дориан очнулся и закрыл глаза. Ну, теперь это надолго, понял он. Мать сболтнула про ошибку отца, и тот теперь до ночи не успокоится.
Вернув воду в холодильник, Дориан схватил с полки пачку соленых крекеров и поспешил наверх. Родители даже не обратили на него внимания, – они были заняты тем, что орали друг на друга. Дориан и не хотел, чтобы они смотрели на него. Мать была подавленной и едва сдерживала слезы. Она ведь просто учительница в старшей школе. Она совсем не была готова к тому, что в городе у нее вдруг появятся враги в лице родителей погибших девушек. Последнее, что Дориан услышал, прежде чем захлопнул дверь в свою спальню, было заявление отца, что ему надо подумать.
Дориан швырнул рюкзак в кресло и плюхнулся на кровать, доставая из кармана мобильник. Оказывается, пока он стоял на кухне, ему прислал сообщение его приятель из школы – Оливер. Оливер был высоким, рыжим и худым, как щепка. Он был выше почти на голову, но таким нескладным, что Дориан по сравнению с ним казался моделью.
«Как нога?»
Дориан тут же вспыхнул от ярости, вспомнив, как утром какая-то совершенно невменяемая девчонка пнула его в колено за то, что он не пропустил ее в очереди за кофе.
«Нормально», – ответил он, поморщившись, но не от боли, а от раздражения.
«Я узнал, кто это».
Дориан без особого интереса спросил:
«И кто же посмел коснуться моего совершенного колена?»
«Чокнутая Сивер».
Эти два слова говорили Дориану о многом. Он никогда не встречался лицом к лицу с Чокнутой Сивер (до этого дня), но слышал о ней в школе немало. Если где-то кто-то подрался, Сивер там участвовала. Если учителю нагрубили – это Сивер. Если кто-то взломал торговые автоматы в школе – это Сивер. Самое удивительное из всего этого было то, что Чокнутая Сивер – девушка. И, как вынужден был убедиться Дориан, красивая девушка.
Дело обстояло так: в школе в очередной раз сломали дряхлый кофейный автомат, поэтому старшекурсникам, чтобы подзарядиться, пришлось бежать под мелким холодным дождиком в соседнее рядом со школой кафе. Пока Дориан перебегал дорогу, он забрызгал брюки, а Оливер успел поскользнуться на влажной траве и едва не сломал себе нос. До начала урока оставалось всего лишь семь минут, а преподавателем был Бешеный Джимми – повернутый на Второй мировой войне историк. На его занятия было крайне нежелательно опаздывать. Бешеный Джимми любил раздавать темы рефератов направо и налево и обычно ждал их в течение трех дней. А так как мама Дориана тоже преподаватель, к нему отношение было особенное. Особенно жесткое.
Они с Оливером забежали в кафе, и Дориан недовольно посмотрел на свои штанины, заляпанные грязью, уже жалея, что вообще вышел на улицу. Оливер, судя по выражению лица, думал примерно о том же. Его волосы намокли и стали насыщенного медного цвета. Дориан тряхнул головой, убирая со лба прилипшие пряди цвета воронова крыла, и тут же получил недовольный комментарий в спину:
– Зачем трясти головой, как собака? – Дориан резко обернулся и увидел надменную рыжую девушку. Она была чем-то похожа на эльфа, и волосы у нее завились на концах от дождя. Губы от холода были темно-вишневого оттенка. – Что? – резко спросила она. – Ты мою рубашку забрызгал.
– Извини.
– Нет, не извини. Пропусти меня в очереди.
– Нет. – Он бы пропустил, не назови она его собакой. – Мы пришли первые.
– Я опаздываю, – мрачно сказала рыжая, свирепо сверля Дориана, и тот, игнорируя взгляды остальных покупателей, спокойно попросил:
– Немножко подожди. Я ведь сказал, мы пришли первее тебя.
То ли тон вывел ее из себя, а возможно, сам Дориан и его слово «немножко», но она растянула губы в усмешке и льстивым голосом сказала:
– Посмотрим, как быстро ты уйдешь отсюда, болван! – А затем со всей силы пнула его в колено носком ботинка.
«Давай сделаем вид, что этого не было», – спустя несколько минут предложил Дориан Оливеру, и тот с легкостью согласился, порекомендовав напоследок:
«И не попадайся ей на глаза».
Эта фраза отчего-то развеселила Дориана, потому что он вспомнил ту хрупкую рыжую девицу в форме их школы, и она совсем не походила на гангстера, которому не стоит попадаться на глаза. Впрочем, Дориан и не планировал искать неприятности. Этот школьный год – последний, и он должен готовиться к поступлению в УЭК. Первый медицинский павильон был одним из лучших факультетов в их стране, и Дориан намеревался поступить туда и стать первоклассным врачом.
В дверь его комнаты постучали, затем с робкой улыбкой заглянула мама:
– Пора ужинать. Ты еще не переоделся? Дориан, давай скорее, пожалуйста. Мы с папой хотим с тобой поговорить.
Дверь закрылась, а Дориан так и лежал на своей кровати. Телефон выпал из руки, но он даже не заметил этого. В груди внезапно поселился страх: а что, если?.. Он никогда не думал о том, что родители могут развестись, но что, если они созрели и хотят объявить об этом за ужином?
Дориан медленно сел и стянул с себя жилетку с эмблемой школы, затем пуговица за пуговицей стал расстегивать рубашку, полностью погрузившись в свои мысли. Пытался проанализировать состояние родителей, чтобы знать, к чему готовиться. В итоге Дориан решил не гадать и через несколько минут сидел на кухне, ожидая приговора. Вся ярость по поводу Чокнутой Сивер куда-то испарилась, остался лишь неприятный осадок.
Отец сидел, уткнувшись в телефон. Мама стояла у плиты, и Дориан заподозрил, что она не хочет, чтобы он видел ее перекошенное лицо. Но тут она обернулась и поставила перед отцом тарелку с картофельной запеканкой. Лицо было обычным, в глазах ни слезинки.
– Отложи телефон, Филип, пожалуйста. Не за столом. Давайте поужинаем всей семьей в спокойной обстановке.
Отец раздраженно отложил мобильник и скрестил руки на груди, дожидаясь, когда стол будет накрыт. Дориан напрягся сильнее: почему мама сказала так, словно это их последний ужин?
Когда она уселась на соседний стул, Дориан выпалил:
– Вы разводитесь?
– Когда? – опешил отец.
Вопрос поставил Дориана в тупик, и он посмотрел на маму в поисках объяснений. Нервно сглотнул, когда она покосилась в сторону отца, а затем спокойным, рассудительным голосом, в точности таким, каким Дориан говорил утром с Чокнутой Сивер, произнесла:
