– Мне нужна ваша помощь, доктор Андерсон, – решительнее добавила я, подкрепив слова настойчивым взглядом. Я хотела, чтобы в моих карих глазах она увидела то, что видят другие – серьезность, решительность, холодность. Но для нее я была просто пациентом – человеком, которого нужно анализировать.
– Хорошо, Кая, – она кивнула, – давай попробуем с малого. – Для начала скажи мне, что именно ты хочешь отыскать?
Вот и вопросы.
Я решила быть предельно честной:
– Я хочу знать правду. У меня есть подозрения, что я забыла важные вещи. Я хочу их вспомнить. Можно приоткрыть окно?
– Конечно, – сказала доктор Андерсон, охотно поднимаясь на ноги и следуя к своему письменному столу. Она отодвинула жалюзи и открыла окно, на секунду задержавшись взглядом на площадке перед лечебницей для душевнобольных.
Когда она вернулась в кресло и приняла то же самое положение, в ее голосе проскользнула нотка заинтересованности:
– Так лучше?
– Да. Спасибо. Вы сможете вернуть меня, если я начну себя странно вести?
– Как именно странно?
– Если вдруг мне станет страшно… – Я вновь решила сказать правду, чтобы доктор Андерсон видела, что я ей доверяю. – Если я испугаюсь, пожалуйста, верните меня.
– Разумеется, Кая, – заверила она. Выражение ее глаз подсказало, что она прониклась моими словами, но мне было важнее, чтобы она все верно поняла. Да, ее работа – вытащить меня наружу, но я не всегда проявляю страх так же, как другие люди.
Я не стану метаться на диване и кричать, не стану панически хватать руками воздух и бессвязно вопить, скорее всего меня просто парализует. Доктор Андерсон должна вернуть меня в этот момент, потому что я не хотела пугать ее очередной смертью.
– Готова? – мягко спросила она, не подозревая о моих мыслях.
– Готова, доктор Андерсон.
* * *
– ЭЙ! ЭЙ! ЭЙ! – Стивен резко похлопал меня по щекам. – Открой глаза! Если потеряешь сознание, я отправлюсь за твоей сестрой. Думаешь, ей понравится, как я…
Я распахнула глаза и несколько раз моргнула, пытаясь сфокусироваться. Стивен выпрямился, удовлетворенно улыбнувшись:
– Так-то лучше. И без фокусов, мисс Айрленд. Ты умрешь, только когда я разрешу.
…
– Поцелуй – это просто прикосновение губ к губам, но сколько чувств он пробуждает!.. – Стивен продолжал разглагольствовать, пока я была привязана к столу. – Мягкое касание, сплетение языков, соприкосновение грудных клеток – это чистая физиология. Открой глаза, Кая.
Его лицо было в миллиметре от моего, и, если бы мой затылок не упирался в металлическую столешницу, я бы отшатнулась. Но я могла лишь внутренне сжаться, глядя в черные зрачки глаз Стивена.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – прошептал он, вращая глазами: осматривал то мои губы, то лоб, то глаза, то кончик носа. – Когда я тебя касаюсь?
Отвращение.
Он сжал мое горло ладонью и сдавил пальцы сначала легонько, а затем сильнее.
И боль.
А затем его губы накрыли мои, приоткрывшиеся в голодном вдохе. Я видела, как его глаза закрылись, но ничего не чувствовала кроме давления в висках из-за того, что не хватало воздуха; а когда Стивен отстранился и облизнул губы, глядя на меня как голодная дворняга, я почувствовала на губах кровь – он вновь укусил меня.
– Знаешь… а ведь я всегда думал только о мести. Когда твой образ всплывал перед глазами, я видел тебя окрашенной в кровь. С вырванными внутренними органами, бледным лицом, сломанными ребрами, торчащими из кожи… – Он облизнул нижнюю губу, на которой осталась моя кровь. – Но теперь… – По моему телу скользнул взгляд коллекционера, задержавшийся на зашитой ноге, на сломанных пальцах, на ребрах и животе, испещренном черными стежками, – я не могу выбросить из головы твою чистую обнаженную кожу. Ты лучше Лили. Каким же я был глупцом! – Стивен вдруг ударил рукояткой ножа по столешнице, и я вздрогнула от грохота, прокатившегося по складу. – Послушай! Я дам тебе тот шанс, который мне никто не дал. Если ты будешь моей, я верну тебя.
Его рука скользнула по моим грязным волосам, затем легла на плечо. Я затаила дыхание, чувствуя его пальцы на голой коже; как они скользнули по ключице, легли на левую грудь, сжали. Стивен исступленно выдохнул, но я не шелохнулась.
– Какая же ты красивая… – Его ладонь вновь скользнула по моим волосам, голодный взгляд впился в мое обескровленное лицо. – Будь со мной, и я больше не трону тебя, Кая.
Мой живот взорвался от боли, а в горле будто кто-то прошелся наждачной бумагой – таким было ощущение, когда я хрипло рассмеялась. Даже когда я с трудом опустила взгляд на свой живот и увидела, как один из грубых стежков вдруг лопнул и из него стала сочиться кровь, стекая на бок, мой смех только усилился.
Стивен схватил меня за горло обеими руками, и я, фыркнув несколько раз, замолчала.
– Если я задушу тебя, это будет слишком просто! Ох, так не должно быть. Не с тобой, – Стивен всмотрелся в меня. – Твоя смерть будет страшной и жестокой. И я буду сидеть в первом ряду и наблюдать, как ты медленно истечешь кровью.
И с этими словами он провел ножом по моему предплечью.
– Закрой глаза, дорогая.
Я закрыла глаза, но все равно чувствовала, что камера приближается к лицу. Раздался щелчок, затем меня ослепил свет. Я подскочила.
– Все хорошо, все хорошо, – все тот же женский голос. – Тебе ничего не угрожает, Кая. Закрой глаза.
Я вновь подчинилась, напрягшись всем телом.
– Поверни голову влево. – Я сделала так, как мне приказали, и в этот раз почти не испугалась, когда меня озарило внезапной вспышкой. – Теперь вправо, Кая.
Это продолжалось. Я следовала за голосом, не открывая глаз. Вокруг меня порхала женщина с камерой. Ее слепящий свет обнажал мое тело, фиксировал раны. Я воспроизводила их в уме. Вот сейчас она фотографирует четыре вертикальные царапины на левом бедре – Стивена резали вилкой в тюремной столовой.
– Подними руки.
Я раскинула руки, все еще не открывая глаз. Камера приблизилась и запечатлела рубцы на внутренних сторонах предплечий. Затем опустилась ниже и щелкнула крупным планом букву «С» на ребрах под левой грудью.
Когда я осмелилась открыть глаза, увидела, что женщина с камерой сидит на одном колене в шаге от меня и фотографирует мои ноги, раскрашенные синяками и ранами. Я подняла взгляд и увидела маму, стоящую в одном из темных углов. Ее глаза были широко открыты – она боялась смотреть, но в то же время не могла отвести взгляда.
– Повернись спиной, Кая, – мягким тоном сказала женщина с камерой. – Осталось еще немного. Стоять больно?
