– Твой отец мертв.
Дин мысленно похвалил себя за пусть хрипловатый, но скорбный тон голоса. Он, конечно, не сочувствовал ее отцу, нет. Как можно сочувствовать чудовищу из детских кошмаров? Что можно испытывать по отношению к твари, которая прячется под кроватью и желает схватить маленькую девочку за лодыжку и утянуть в темноту?
Ему лишь жаль Леду. Одно чудовище отобрало у нее мать, а второе – невинность. Монстры повсюду. Прячутся за масками обычных людей. Врачей, преподавателей, стриптизеров и разносчиков пиццы.
– Вы ничего так и не поняли, детектив Дин, – вдруг прошептала Леда, глядя на него глазами полными слез. В ее глазах, готов был спорить Дин, отражались звезды. Мириады крошечных звездочек стекали по щекам неровными дорожками. – Он не умер. Пока я жива, он никогда не умрет.
Она всхлипнула и, обняв себя, принялась раскачиваться туда-сюда. Ключицы под кожей проступили сильнее, белые волосы выбились из-за ушей, делая Леду похожей на беззащитного птенца.
Дин осторожно поднялся с корточек и присел на кровать. На секунду замешкавшись, он приобнял Леду за плечи и положил ее разгоряченную голову себе на грудь. Провел ладонью по волосам, едва касаясь.
– Вы не можете, – шепнула Леда, глотая слезы, но не отстраняясь. – Он узнает и придет за вами.
– Я не боюсь.
Какого черта он делает? И почему Леда превращает простое утешение в пошлость?
Леда плакала на его плече, а Дин задумался, уставившись невидящим взглядом на стол, виднеющийся из-за ширмы. Затем взглянул в сторону кухни, где его тоскливо дожидалась еда. На паркете растянулась тень от карточного замка.
Леда продолжала лить слезы почти беззвучно и не касаясь Дина, а он методично поглаживал ее волосы, задевая кончиками пальцев лоб и висок.
– Он тоже утешает меня, – вдруг произнесла она, и Дин замер и повернул в ее сторону голову. Леда этого не заметила, кажется, она говорила сама с собой. – Он дарит мне игрушки, чтобы загладить вину, и я кладу их в шкаф. Я их ненавижу. Там меня дожидаются плюшевые слоны, медведи, собаки. У меня была в детстве собака. Красивая белая собака на длинных ногах. Папа подарил…
Дин слушал ее с тем же вниманием, с каким слушал Лауру в участке – вдруг проскользнет важная информация?
– Папа обижал мою собаку. – Голос Леды сделался безжизненным, и Дину захотелось наклониться вперед и заглянуть ей в глаза, чтобы проверить, наполнены ли ее зрачки звездами. – Он бил Принца каждый день, а он скулил, и скулил, и скулил, и скулил…
– Что было дальше? – шепотом спросил Дин, желая, чтобы Леда закончила свою историю про собаку. Ему было жаль бедное животное, потому что воображение живо подкинуло пару картинок, от которых кровь стыла в жилах.
– Он на охоту меня водит, – сказала Леда внезапно изменившимся тоном. Она медленно выпрямилась, убрав голову от груди Дина, и напоследок вытерла слезы со щек. Дин почувствовал на рубашке мокрое пятно и с трудом сдержался, чтобы не поежиться. – Папа будит меня, стоя у кровати, а я не хочу отрывать голову от подушки и притворяюсь спящей.
– Тебе страшно?
– Он привел меня в хижину в лесу. – Леда моргнула и вдруг посмотрела на Дина широко открытыми глазами. – А там мертвые животные. И повсюду кровь. Они кричат от боли. Просят меня помочь.
Так. На этом все.
Дин поднялся на ноги и бодрым голосом произнес:
– Приготовить тебе завтрак, Леда?
Она непонимающе нахмурилась, украдкой посмотрела сначала в одну сторону, затем в другую, будто пыталась проверить, где находится, затем покачала головой.
– Еще ведь слишком рано, детектив Дин. Разве вы не устали после бессонной ночи? Я приготовила рыбу, но, думаю, есть ее перед сном не лучшее решение.
«Вот как? По-моему, это отличное решение», – мысленно ответил он и направился на кухню, но тут же обернулся и спросил:
– А что случилось с собакой?
– Какой собакой? – удивленно спросила Леда, забираясь под одеяло. Несколько секунд Дин наблюдал за ней, готовящейся ко сну, затем покачал головой.
– Ничего. Забудь. Спи.
Дин уже зашел на кухню, но готов был поклясться, что, когда ступил в тень, отбрасываемую карточным замком на пол, услышал за своей спиной хриплый потусторонний голос:
– Она в безопасности.
* * *
Выспаться Дину так и не удалось. Когда стрелки часов показывали семь тридцать, он забрался в спальный мешок, выключил светильник на письменном столе, светивший прямо в лицо, и собрался отключиться, но тут Леда вновь принялась вопить.
Выругавшись, Дин нехотя выбрался из спального мешка, набрал стакан ледяной воды и последовал в комнату. Леда уже проснулась и сидела, подавшись вперед и шумно дыша. Выхватила из рассветного сумрака фигуру Дина и, словно хищник, принялась следить за его шагами. Он протянул ей стакан, и она с благодарностью сделала несколько глотков.
– Ты как? – спросил Дин, хотя ответ был очевиден. Леда не успела ответить, потому что в дверь его квартиры постучали.
Дин сильно удивился, ведь время было довольно раннее, а в его жилом комплексе, особенно в такое время года, редко кто просыпался раньше девяти. Но он все равно направился в прихожую и отпер дверь.
– Марта? – Его глаза расширились от изумления, а ее, наоборот, сузились. Взгляд был таким высокомерным и холодным, что Дин поежился. – В чем дело, почему вы не спите?
Однажды она разбудила его, потому что ей почудилось, будто в ее квартиру забрался грабитель. Во второй раз она постучалась затем, чтобы он познакомился с ее двадцатисемилетней дочерью Альбиной, которая приехала на праздники. Тогда-то Дин и узнал, что Марта выдумала глупую историю про грабителя, и деликатно объяснил, что у него уже есть пара.
– Я думала, ты гей, – начала Марта с ходу. Дин обернулся, чтобы посмотреть на Леду, но за ширмой ее не было видно. Он вышел из квартиры и прикрыл дверь.
– О чем вы говорите? – Все-таки время было раннее, и ему до жути хотелось спать. А теперь еще и есть – в животе стало побаливать. А может, у него уже язва желудка из-за сумасшедших соседей?
– Я думала, ты гей.
– Я понял, что вы сказали, – терпеливо произнес Дин. – Вы для этого меня разбудили?
– О! – драматично воскликнула Марта, всплеснув руками. – Не притворяйся, что спал, дорогуша! Я все понимаю, – продолжила она тем же надменным тоном, которым заявила, что он гей, – я понимаю: невеста, первая брачная ночь, но нельзя…
– Стоп. – Дин поднял руку и прикрыл веки, и Марта как по команде замолчала. – О чем вы говорите? – Ему хотелось подвести ее к двери своей квартиры и показать на табличку с номером: здесь живет Эндрю Дин, а не какой-то гей, у которого сегодня первая брачная ночь.
– Я прошу вас вести себя тише, вот о чем я говорю. Я не знала, что у тебя есть невеста. Но сейчас будние дни, понимаешь, о чем я? Я рада за вас, но пусть она кричит тише. – Завершив свою драматичную речь, Марта вздернула подбородок и прошествовала в свою квартиру, напоследок громко хлопнув дверью.
