– Спасибо!
Быстро избавившись от подноса и поставив свою подпись в журнале, я взлетела по лестнице на этаж Аспена и, запыхавшись, вошла в его палату. Киры все еще не было, и я опустилась на ее табурет и взяла мягкую, широкую ладонь Аспена в руки. Сжала пальцы, наивно надеясь, что он почувствует мое прикосновение и вернется. Но он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, путешествуя в своем разуме, стучался в запертые двери и никак не мог подобрать ключ, чтобы выбраться наружу. Я склонилась к нему и сказала:
– Аспен, я не знаю, что ты делал, но я не злюсь на тебя. Я просто ничего не понимаю. Почему несмотря ни на что ты все еще подозреваешь меня? Почему ты думаешь, что это я? Пожалуйста, возвращайся и объясни, что происходит. Я ничего не понимаю. – В глазах внезапно защипало, а в горле встал комок. – Аспен, вернись и расскажи, что ты задумал. Я не верю, что ты просто так свернул с дороги. Возвращайся.
Позади меня распахнулась дверь, а затем раздался нервный, пропитанный животным страхом голос Киры Джеймис-Ллойд:
– Что ты с ним делаешь?
Что я с ним делаю?
Я медленно выпрямилась, чувствуя, что вместо крови по венам потек раскаленный черный деготь, поднялась на ноги и обернулась к Кире. Ее голос был частью образа, который отпечатался в памяти: холодный, строгий, но испуганный.
– Отойди от него.
Я не двигалась, а Кира нервно глянула на Аспена, будто проверяя, все ли с ним в порядке. Словно я была для него угрозой.
– Я сказала, отойди от него.
Под прицелом ее глаз я скрестила руки на груди и медленно приблизилась. Мне до смерти хотелось напугать ее, дать ей причину бояться. Хотелось, чтобы Кира отшатнулась, выскочила в дверь и поставила себя в неловкое положение.
Нет, на самом деле я лишь хотела, чтобы она хоть раз оставила меня наедине с Аспеном.
– И почему я должна уйти? – спросила я, останавливаясь в шаге от нее.
– Потому что я знаю, зачем ты здесь, – громко сказала она, явно желая нарушить пугающую тишину, повисшую в палате.
Кира не отшатнулась и не выпрыгнула в коридор. Может быть, она лишь притворялась, что напугана? Или контролирует свои страхи? Или боялась вовсе не за себя, а действительно за Аспена? Последнее предположение больно кольнуло сердце, и эта боль не шла ни в какое сравнение с презрительным взглядом Киры.
– Сначала я не могла понять, что это такое – все то, что я нашла у него дома… Аспен тщательно прятал эти документы, и теперь я знаю почему. Ты убийца. Он понял, что ты убила Сьюзен, и сблизился с тобой лишь для того, чтобы вывести на чистую воду.
– Бред, – ответила я, настойчиво напомнив себе, что Кира – не тот человек, на чьи слова стоит обращать внимание. Она – никто.
Вздохнув, я отвернулась и прошла к двери палаты, распахнутой настежь. Несмотря на уверенность в голосе, на каждый мой шаг приходилось три удара сердца. Оно так колотилось, что я не сразу расслышала следующие слова Киры, брошенные камнем мне в спину:
– Я не позволю тебе довести дело до конца, поняла? Больше я не оставлю его ни на секунду.
Я стиснула зубы и опустила взгляд в пол. Еще шаг, и я на свободе. Вдали от ее подозрений, сказанных в присутствии Аспена, вдали от презрительного взгляда, вдали от собственной вины. Мимо по коридору прошла девушка с капельницей и потрепанной книгой под мышкой.
Я должна уйти. Я ведь только что защитила Киру, так почему она не может оставить меня в покое всего лишь на секунду? Почему она не позволяет мне забыть о записях Аспена?
Я спущусь в архив и буду разбирать бумаги. И на несколько часов забуду о том, что Аспен, мой лучший друг, думал, что я убийца. Что, возможно, Кира права, и он дружил со мной лишь затем, чтобы собрать на меня ту информацию. Что он не заботился обо мне и не боялся, что Неизвестный придет, потому что думал, что я и есть Неизвестный.
– Вот что я думаю. – Кира приблизилась ко мне со спины, и ее голос был наполнен такой мстительной радостью, что у меня в груди все перевернулось. – Ты узнала, что Аспен в курсе твоих делишек. Он догадался, что ты убила Сьюзен и Скалларк.
– Повтори. – Я вскинула голову, забыв, что еще шаг, и я буду на свободе, и обернулась, пригвоздив Киру взглядом.
Но она не истекла кровью тут же, она продолжила, немного смешавшись:
– Я тебя не боюсь. И Аспен не боялся. Он узнал, кто ты, и ты попыталась его убить. Тебе ведь несложно это сделать, верно? Потому что ты делаешь это не впервые. Ты уже убила Стивена, и думаю, чтобы замести следы, ты размозжила череп своей любимой сестрички Джорджи…
Кира подавилась воздухом и шлепнулась назад, зажимая правую сторону лица, куда впечатался мой кулак. Это была отнюдь не пощечина, так что вскоре там расцветет огромная гематома. Но ее боль не проникла в меня. Даже представив, как ее тело пронзил ток от соприкосновения с полом, я осталась равнодушной. Потому что слишком устала.
– Заткнись. Или получишь еще. – Мой голос – дьявольское шипение потревоженной твари, которая многие годы пряталась в лесах. Но Кира не услышала его, она яростно вскочила на ноги и бросилась вперед. Вцепилась в мои волосы, в то время как я схватила ее за запястье и, сдавив кости и жилы, рванула руку от своей головы. Она закричала так, что я едва не рассмеялась.
Аспен, пожалуйста, прости за это.
– Я просила тебя остановиться, – сказала я, ударив ее по второй руке, которую она занесла, чтобы дать мне сдачи. Я увернулась и ответила ей очередным ударом в лицо – в то самое поврежденное место. Кира завопила, как раненый зверь, но тут крик перешел в раздраженное рычание, и она, сорвав со своей шеи шарф, намотала его на кулак.
– Ударь меня снова, – она сплюнула в сторону кровь, – и я вышибу тебе мозги.
– Если не заткнешься, я убью тебя.
В моих ушах стучала кровь, ладони, тесно сжатые в кулаки, вспотели.
– Хватит скулить, курсант Айрленд. Заткнись! Действуй. Действуй. Помни: здесь не место слюнтяям. Ты – сила. Ты – боец. Кто-то другой может сдаться и рыдать, уткнувшись в юбку мамочки, но не ты. Ты подаешь пример другим. ХВАТИТ ПОЗВОЛЯТЬ ИМ ИЗБИВАТЬ СЕБЯ! Хватит только защищаться! Тридцать кругов, курсант! Пятьдесят отжиманий! Здесь не место нытикам! ПОВТОРЯЙ!
– Здесь не место нытикам, сержант!
– ЕЩЕ ОДНА ОШИБКА, И ОТПРАВИШЬСЯ ДОМОЙ! Это тебе не игрушки! Если проявишь жалость к врагу или себе, никогда не победишь на поле боя! – Сержант выпрямился, и мои глаза оказались на уровне его груди. Он сбил кепку с моей головы на землю, но я даже не вздрогнула. – Не думаю, что твой отец будет гордиться тобой, если продолжишь в том же духе.
Моя талия оказалась в тисках Кириных рук, и она попыталась опрокинуть меня на пол.
– Вот что ты сделала с ними?
Удержав ее за свитер, я вонзила колено в ее живот. Вопль, раздавшийся в ответ, пронзил мои барабанные перепонки, и я отшатнулась. Задыхаясь, Кира сделала несколько шагов к койке Аспена, ее грудь тяжело опадала.
