– Не мышь, мама… – Дэйзи сглотнула слезы, едва сдерживая рвотный позыв. Перед глазами все еще мерещились сгустки крови. И на ее одежде все еще была кровь. Это кровь Мартины Грейс!
– Мама, там было сердце Мартины!
* * *
Когда часы показывали 00:55, я занялась поздним ужином, который состоял из кусочка сыра, помидора и стакана зеленого чая. Набив рот, я пробежалась взглядом по дневнику.
Получается, Криттонский Потрошитель не ел сердца своих жертв. По крайней мере сердце, принадлежащее своей первой жертве, он отправил Дэйзи Келли. Судя по дневнику, она была просто милой девочкой, влюбленной в своего парня Кейна. А этот Кейн здорово переживал за Дэйзи, не хотел, чтобы она общалась с Ди…
Я задумчиво сделала глоток чая.
Некий Ди был лучшим другой Дэйзи Келли, она очень дорожила их отношениями. На день рождения Дэйзи он сделал нечто, что почти разрушило их дружбу, и это нечто было таким неприятным, что Дэйзи даже не сделала запись в дневнике. Она хотела, чтобы все стало как прежде – до того, как он сделал то, что сделал.
И что же сделал этот Ди?
Могу предположить вот что: когда Дэйзи исполнилось пятнадцать лет, он осмелился признаться в своих чувствах. Он был влюблен в нее. Он был без ума. Без ума настолько, что, когда Дэйзи, влюбленная в Кейна, отказала ему, он вышел на улицу и встретил Мартину Грейс. И она напомнила ему Дэйзи, так что у нее было мало шансов. Мартине на момент смерти было семнадцать лет. Я думала, что Ди учился в школе, но, возможно, он уже поступил в Первый медицинский павильон. Это было бы логично. Возможно, еще и поэтому Кейну не нравился ее лучший друг детства. Хоть Дэйзи и считала Ди старшим братом, Кейн, очевидно, замечал, как тот на нее смотрит. Взрослый парень, который живет по соседству, да еще и посылает Дэйзи открытки на Валентинов день с перечнем причин любви – я бы тоже обеспокоилась.
Но где Ди все то время хранил сердце Мартины? У себя дома в морозильнике?
Он ждал подходящего момента и наконец вручил свой кровавый подарок Дэйзи Келли. На коробке, ясное дело, не было отпечатков. Возможно, Ди даже отправил посылку из другого города, где его никто не узнал бы. И четырнадцатого февраля пришел к Дэйзи как раз вовремя, чтобы увидеть ее реакцию.
Он получал удовольствие, видя ее испуг? Возможно, хотел отомстить и напугать? Он испытывал к ней амбивалентные чувства – и любил, и ненавидел. И пока что любовь побеждала. Он не мог причинить боль ей, поэтому взялся за тех, кто не держал его собственное сердце в руках.
Теперь осталось только выяснить имя этого парня.
Ди – это уже неплохое начало. Значит, его имя начинается на букву Д. Нужно отыскать записи обо всех студентах, учившихся в 1990 году в Первом медицинском павильоне. Всех Дэнов, Динов, Дэрилов…
Я отправилась в ванную, где вымыла руки и почистила зубы, а затем умылась, тем самым облегчив жжение в глазных яблоках. Вернувшись пять минут спустя в комнату, я прилегла на диван и закрыла глаза.
Теперь ясно, почему Дэйзи Келли не поверили в полиции много лет спустя. Если Криттонский Потрошитель присылал ей сердца всех жертв, она должна была свихнуться. Нужно тщательно изучить все записи в дневнике, но я могу предположить, что психическое состояние Дэйзи ухудшилось. Она была обычным подростком, и тут вдруг на протяжении многих лет ей стали присылать сердца убитых девушек ее возраста. Если все так, как я думаю, Дэйзи могла из благополучной девочки превратиться в сложного подростка.
Почему, получая подарки, ее семья не переехала в другой город? Из-за этого Дэйзи сошла с ума. Ей никто не верил, и когда она исчезла на год, все решили, что это обычный побег. Ведь вернулась она с ребенком.
Ребенок Дэйзи Келли. Ребенок Оливы Дюваль. Здесь есть связь.
Я вновь сделала глубокий вдох. В комнате пахло пыльными бумагами и грозой, которая успела просочиться в квартиру, пока я была в мире Дэйзи Келли. Болела спина, мышцы окаменели.
Я придумываю. Но все складывается.
Вдох.
Этот Ди правильно рассчитал время и успел запечатлеть реакцию Дэйзи на подарок. Получил массу садистского удовольствия, когда увидел, как ее лицо перекосилось. Этим она подпитывала его чувства. Такая любимая и недоступная. Он сводил ее с ума, наслаждался реакцией. И любил, и ненавидел. И чувствовал себя богом, отбирая жизни обычных девушек, чувствовал, что всесилен, держа в страхе город. В эти моменты он, пожалуй, убеждал Дэйзи, что ей нечего бояться, что он не даст ее в обиду. И она верила ему. Тянула к нему руки, прижималась к его груди, а он улыбался. А потом он забрал ее с собой, а все решили, что Дэйзи сбежала. Он хотел завести с ней семью. Он, она и их ребенок. Его продолжение.
Вдох.
И когда Дэйзи сбежала, он нашел ее. Возможно, убил, инсценировав инсульт. Ведь в моем воображении Криттонский Потрошитель был медиком, у него были нужные лекарства, навыки. После убийства Дэйзи он нашел своего ребенка и обучил его тому, что умеет сам.
Убивать.
Криттонский Потрошитель, как и Стивен Роджерс, не умел выражать любовь иначе – он бил своего ребенка. Взрастил чудовище, похожее на себя. И его ребенок, не видевший ни любви, ни ласки, отплатил другим людям тем же.
Я сжала под подушкой пистолет и, почувствовав его тяжесть, с облегчением вздохнула. От этого облегчения веки налились свинцом, на грудь опустилось теплое одеяло. Я ни в чем не уверена, но картинка постепенно складывается. Невеселая, но все же обнадеживающая.
У Криттонского Потрошителя был ребенок, а дети у таких чудовищ редко когда рождаются нормальными. Исходя из того, что мы выяснили вместе с Аспеном, Неизвестный – женщина, а это значит, что Дэйзи Келли много лет назад родила девочку.
Я найду эту девочку.
Несколько часов спустя я вновь проснулась и уже не смогла уснуть. Включив лампу и поморщившись от режущего света, я взяла дневник Дэйзи и пролистала страницы туда-сюда. Забавно, но во время быстрого листания, картинки на полях дневника будто двигались. Сердечко было сперва маленьким, затем все больше, больше и больше… Повсюду нарисованы цветы, геометрические узоры, сердца, пронизанные стрелами…
Наверное, потому мама и дружила с Дэйзи Келли – они обе были в восторге от странных и непонятных вещей. Сердце в корнях. Жуть.
Сердце.
Как и всегда, я все вспомнила, стоило лишь расслабиться и отпустить желание. Резко выпрямившись, я опустила ноги на пол, и, затаив дыхание, до боли распахнула глаза.
Сентябрь, два месяца назад! Когда я пыталась отсортировать хлам в маминой квартире, я нашла коробку, полную всякой ерунды, типа женских журналов по вязанию и стилю, любовных романов. И еще там была целая гора девичьих дневников. Тот же самый почерк, та же привычка рисовать сердечки на полях!
Я убрала дневник Дэйзи Келли и, откинув плед, вскочила на ноги.
