В кафе, когда они встретились после их, как думал Дориан, знакомства, Альма сказала, что не станет убивать его так просто. Потому что он заслуживает чего-то похуже. И когда Дориан следил за Кэм Скалларк, Альма плюхнулась за его столик и раздраженно заявила, что «это же мое любимое кафе!» И когда они были на катке, сказала, что помнит, что Дориан – сын копа.
Он оторвал взгляд от высокого белого потолка, потемневшего в углах, резко встал с кровати и направился к шкафу, откуда достал домашние джинсы, футболку и свитер. Одеваясь, он думал только об Альме, и эти сумбурные мысли перекликались с прошлым и настоящим. Ему казалось, что, если он потеряет хоть секунду – все рухнет, и он забудет, что хотел сказать, забудет свои чувства, вновь забудет Альму. Поэтому он думал о ее губах, словах, таких знакомых и привычных жестах, неожиданно ворвавшихся в память.
Альма Сивер не просто связана с его прошлым, она и есть его прошлое.
Сотрясаясь от мелкой дрожи, Дориан спешно вышел из комнаты, но тут же замер, обнаружив в коридоре Ноя в халате и с привычным кульком конфет. Тот перегнулся через перила, уставившись на первый этаж, и, похоже, ничего не замечал вокруг. Дориан ощутил, как с него резко схлынуло возбуждение. Он медленно приблизился к Ною и встал рядом.
Прошла целая вечность, когда Ной, по-прежнему глядя вниз, будто ждал кого-то, с досадой произнес:
– Я загадал тебе загадку, но ты так и не нашел на нее ответ.
Дориан в упор посмотрел на Ноя, и внезапно тот выпрямился и протянул ему кулек:
– Будешь? – Кубики шоколада с фундуком подтаяли и слиплись, и Дориан в смятении покачал головой. Ной пожал плечами, кинул конфету в рот и запихал кулек в карман.
– Что мне делать, Ной?
– Я уже говорил, – он рассеянно повел плечом, будто ответ был очевиден, – расставляй правильно приоритеты.
– Я помню.
– Я дал тебе второй шанс. Слушай, Дориан, – Ной вдруг крепко сжал его плечи. – Действуй. Не медли больше. Я ведь говорил тебе: Альма – твоя цель. Больше ничего не бойся.
Дориан кивнул, и Ной еще раз сжал пальцы на его плечах и затем отпустил.
– Иди к ней.
…
И вот Дориан Харрингтон вновь стоял перед ее дверью; изучал краску, дверную ручку, коврик у порога. Тусклый свет лампочек под потолком отдаленно напоминал свет фонарей с автозаправки. Тогда-то Дориан и решил впервые, что Альма больше не будет для него Чокнутой Сивер. Она станет девушкой, которую стоит защищать. Его девушкой.
В этот раз часы показывали 23:30. Альма не спит и наверняка еще даже не переоделась в домашнее, а разгуливает по квартире в юбке и пиджаке. Наверное, ее туфли на опасной тонкой шпильке валяются у двери. Альма сидит за столом в окружении бумаг, а рядом с ее локтем на подставке стоит кружка с остывшим кофе. Аромат распространяется по комнате, ложится на стопки книг и подоконник, нехотя просачивается в приоткрытое окно, сменяясь осенней свежестью, в которой чувствуется привкус зимы.
Дориан почти видел ее лицо. Альма всегда прикусывает нижнюю губу, когда о чем-то сосредоточенно думает. А еще порой складывает губы трубочкой и хмурится. Она всегда выглядит так привлекательно! В узких стеклах ее очков отражаются буквы открытого на лэптопе документа. Слышится шелест страниц, скрип ручки, затем громкий стук – это Дориан постучал в дверь, тем самым выводя себя из оцепенения. Он не боялся, как в прошлый раз. Он не чувствовал себя виноватым. На самом деле он просто опасался правды, а правда совсем здесь, за дверью, в образе этой женщины. Ох и тяжелая же у нее рука. Но нежные пальцы.
Дориан вздохнул. За дверью вопреки ожиданиям не слышались неторопливые шаги, и никто не спешил впускать в недра квартиры ночного гостя. Значит, Альма в больнице или еще где-то – в любом случае не здесь. А раз у Дориана есть запасной ключ, почему бы им не воспользоваться? Что он и сделал – с каким-то чудовищным спокойствием вошел внутрь и запер дверь.
Квартира Альмы была такой же, как и всегда, но Дориан попытался отыскать в обстановке Альму из прошлого: ее привычки, огненный характер, индивидуальность. Все казалось обыденным, и он даже обрадовался, потому что боялся столкнуться с очередным предательским воспоминанием.
Оставив свою куртку в шкафу и сняв ботинки, он немедленно приступил к поискам того самого проклятого конверта, который никак не давал ему покоя. В нем хранится ответ на все его вопросы.
Альма сотни, тысячи раз обвиняла его во лжи. Утверждала, что он притворяется, что забыл ее. Потом все же, нехотя и скрепя сердце, поверила в его легенду. Сказала, что перепутала его с другим парнем. Каким-то другим Дорианом Харрингтоном.
Вспоминая каждое из их ранних столкновений, он буквально сходил с ума. У нее был миллион возможностей рассказать правду, показать те фотографии, которые доказали бы ее правоту и выставили его в невыгодном свете, но она этого не сделала. Почему? Почему? Почему она сделала вид, что все в порядке, все как прежде?
Дориан приходил в ярость от собственных вопросов, но все равно отлично держал себя в руках. Пока что. Если бы он был подростком, он бы переворошил всю квартиру Альмы от и до (и при этом получил бы садистское удовольствие): белье, носки, вся одежда, книги, все письменные принадлежности, украшения и милые вещицы – все отправилось бы в одну кучу.
Но так как Дориан пока еще успешно контролировал свои эмоции, хоть и чувствовал, что температура тела поднялась на два-три градуса и кровь постепенно закипает, он подошел к ее письменному столу. Злясь поочередно то на себя, то на нее, он тщательно просмотрел ежедневники и записные книжки. Мелкий почерк, везде закладки, некоторые особо важные предложения выделены цветными маркерами. Все относится к работе, ничего личного, даже дневника нет, который можно без зазрения совести прочесть, чтобы понять, зачем она водит его за нос.
Бумаги со стола – прочь! Он перевернул каждую страницу, решив, что Альма могла спрятать конверт где-нибудь между ними. Неудачно задел кружку с недопитым кофе, и на белых листах с ее почерком расплылись кляксы, похожие на чьи-то огромные слезинки.
– Ч-черт! – Стряхнув кофе на столешницу, Дориан случайно опрокинул подставку для ручек и карандашей, и та с грохотом шлепнулась на пол. Он не стал наклоняться и подбирать ее, потому что удивился, заметив на столе ручку с изящной серебряной вязью. Он точно помнил, что этой ручкой писал экзамен по химии в университете. Здесь-то она откуда?
Да потому, – ответил он себе, и злясь, и радуясь одновременно, – что Альма из прошлого.
Бесстрастно выронив ручку, Дориан приступил к ящикам стола, хотя был уверен, что Альма не была такой глупой, чтобы спрятать фотографии там же, где он едва не обнаружил их. Злосчастного конверта там, конечно, не оказалось, и Дориан вернул содержимое ящиков обратно, не особенно заботясь, чтобы все оказалось на своих местах.
Потом он выпрямился и, уперев руки в бока, осмотрел квартиру, набитую всяким хламом и книгами. А если она спрятала конверт в одну из этих книг? Альма могла воспользоваться любой.
