Я с осторожностью приблизился к воде.
– Откуда мне знать, что ты меня не утопишь?
– Твой отец меня уничтожит, если с твоей головы упадет хоть один волосок.
Наверное, мне стоило уйти, но любопытство пересилило.
Вдруг она скажет, кто мой отец. Может, он и правда ее послал. Я не забыл того парня на пирамиде, который пытался предупредить меня не связываться с Ак-Пууком. Но где он сейчас? Ни ответа, ни привета.
Я вошел в воду. Первая же волна сбила меня с ног.
– Ныряй, – велела она. – По-другому прибой не обойти.
Когда подкатила следующая волна, я нырнул. Темная вода была ледяной. От соли защипало в глазах, и сердце бросилось вскачь, как камешек по поверхности воды. Я выглянул глотнуть воздуха; поодаль поднималась еще одна волна. Пришлось нырнуть снова.
Наконец я погрузился под волны и поплыл под колышущейся водой туда, где незнакомка ждала меня на своей черной доске. Вынырнув, я отпрянул чуть в сторону, чтобы в случае чего сразу удрать.
– Привет, Зейн, – сказала она.
У нее были не просто белые волосы. Вблизи я увидел, что они заплетены в дреды и выглядели так, будто их не мыли пару столетий. Она куталась в побитую молью накидку из шкуры леопарда с откинутым капюшоном. Ее рот слегка кривился, словно она сдерживала улыбку, а заостренные уши торчали не там, где обычно, а на макушке, как у кошки. А глаза? Они горели зеленым и синим, меняясь каждую секунду, как узор в калейдоскопе.
Я велел себе глубоко дышать и оставаться спокойным. Ну и что, что незнакомая женщина-серфер с кошачьими ушами хочет со мной поговорить? Тут меня ударила мысль: а вдруг она работает на Иштаб? Вот черт, а если это и есть Иштаб? Я вспомнил изображение Иштаб в своей книге – всегда с веревкой на шее. Эта женщина сжимала в руках золотой канат, одним концом уходящий под воду, словно якорь.
Я барахтался, пытаясь отплыть от доски, но волны тянули меня к ней, как магнитом. Да уж, это была плохая идея. Внезапно волны застыли. Ветер стих. Весь мир словно замер, земля перестала вращаться. Кошачья женщина-серфер вытянула руку над поверхностью воды, и на ней появилась серебристая доска.
– Забирайся на нее, пока не замерз. Быстро.
Значит, она точно не утопит меня в глубинах Тихого океана. Я устал, поэтому забрался на доску и уселся верхом.
– М-м-может у тебя и с-с-сухая одежда есть? – дрожа, пробормотал я.
Она нервно оглянулась.
Так, понятно, никакого волшебного гидрокостюма не предвидится. Похоже, я должен благодарить хотя бы за доску.
– К-к-кто ты? – стуча зубами, спросил я и мысленно взмолился, чтобы она не произнесла: «Иштаб».
– Я – богиня времени. Пока можешь звать меня Пасифик, – ответила она, приподняв бровь.
В моей книжке такой богини нет, я точно помню.
– П-п-почему я ничего про тебя не с-с-слышал?
Взгляд Пасифик помрачнел.
– Они вычеркнули мое имя отовсюду. Из легенд, записей, эпосов. Словно меня и не существовалоо. Когда-то я была одним из самых могущественных богов. – Она вздохнула. – Я была Великой Небесной Смотрительницей. Учила людей читать по звездам, правильно выбирать дни для посева, готовиться к каждому времени года. Но потом совершила ужасную ошибку.
Прищурившись, она посмотрела куда-то вдаль.
– Я рассказала богам о пророчестве, которое им не понравилось.
– П-п-пророчестве? – Слово застряло у меня в горле.
– У меня много имен, Зейн. Я – Великая Юдоль, предсказательница, которая предвидела рождение доселе невиданного ребенка.
Я тупо уставился на нее. Святые угодники! Она прорицательница? Моя кровь застыла.
– Так ты и мисс Кэб…
– Я ее Великая Праматерь. Не по крови, конечно, – по той тайне, что передается из поколения в поколение. Но сейчас это не имеет значения. Важно то, что ты…
– Полукровка, я знаю.
– Полу…? – Она заморгала, поморщившись, словно пыталась понять, что это означает.
– Ну, что-то типа гибрида, помеси, – пробовал объяснить я. – Метис, так понятнее?
Пасифик поджала губы и стала задумчиво пересыпать песок из одной ладони в другую.
– Боги не измеряют силу людскими терминами. Ты можешь быть кем-то наполовину, а можешь и больше.
– Половины достаточно, спасибо.
Она вздохнула.
– Мое пророчество испугало богов, потому что напомнило им о близнецах-героях, самых первых богорожденных. Их матерью была Ишкик, дочь одного из богов преисподней. Но поговаривали, что она наполовину человек.
Точно. Та, которая влюбилась в череп. Постойте-ка, она произнесла «богорожденные»? Я не слышал такого слова раньше.
Пасифик откинула с лица скрученную прядь белых волос.
– Близнецы своими подвигами вызвали у богов зависть, – продолжила она, – поэтому боги решили, что им подобные больше никогда не должны появляться на свет. Знаешь, какое наказание для того, кто посмеет ослушаться?
– Чан с кипящей кислотой? – предположил я.
– Долгая и мучительная смерть, – с недоброй ухмылкой произнесла она. – Увидев их страх, я поняла, что никогда не смогу открыть тайну твоего появления на свет, включая то, что ты не просто родишься от бога, но еще и освободишь Ак-Пуука. Их ярость сотрясла бы все небо и погасила звезды.
Значит, мой отец стал преступником… или типа того. Он мог слышать о пророчестве, но и это его не остановило – он все равно влюбился в мою маму. Упрямый парень.
Тут мне в голову пришла другая мысль.
– Подожди. А как тогда обо всем этом узнала мисс Кэб?
– Я рассказала о пророчестве только одной предсказательнице из самого храброго рода, представителям которого я могла доверять. Я попросила, чтобы они передавали эту тайну каждому последующему поколению, а когда пророчеству придет время сбыться, Ак-Пуука остановят и секрет твоего рождения останется в тайне. Но даже она не знала, что ты богорожденный.
Значит, вот как тетушка Кэб получила эту подработку. Я выстроил события по порядку: рождаются близнецы-герои, бог смерти попадает в тюрьму, остальные боги жутко завидуют близнецам, и из всего этого делают величайший секрет. И теперь я в самом центре. Н-да.
Поморгав, она уставилась на темную воду своими кошачьими глазами.
– Я сказала богам, что освободить Ак-Пуука сможет только «невинный», – продолжила она. – Но умолчала о том, что он будет богорожденный. И знаешь, что они сделали после этого? Заколдовали тайник Ак-Пуука так, чтобы открыть его мог только бог.
Получается, догадка Брукс оказалась правильной.
– Они думали, что сделают тюрьму Смердящего полностью защищенной. А потом появился я, такой невинный дурачок.
