Брукс не нашлась с ответом.
– Долгая история…
– А это не связано с…?
Брукс метнула на него ледяной взгляд, и он умолк, а мне стало безумно интересно, что именно он собирался сказать.
– Слушай, Джазз, а здесь в последнее время были какие-нибудь… неприятности?
Он склонился к ней и приподнял бровь.
– Ты о чем?
– Ну, знаешь – мерзкие демоны, злобные боги, всякое такое, – сказал я.
– Чуваки, гоняющие на байках, – добавил Хондо.
Я внимательно разглядывал Джазза. Что-то было не так… его лицо задергалось, глаза куда-то съехали. Казалось, ему стало неудобно в собственной коже – словно он носил маску.
– Ну, если вы толкуете о Лузере из Преисподней, то нет, – сказал Джазз. – Мы не видели его. Ходят слухи, что он жаждет мести. Болтают, будто он собирает своих братьев, разыскивает приспешников в подземном мире, чтобы освободить недругов остальных богов. Никто ничего не знает наверняка. Но у нас тут повсюду глаза. Весь променад полон наших парней: жонглеры, акробаты…
– Они работают на тебя? – спросил Хондо.
– Все здешние продавцы работают на близнецов, – ответил Джазз.
– Но как… – начал было Хондо.
– Я знаю, – перебил его Джазз. – Они выглядят как обычные люди. Но не можем же мы повесить на шею табличку «Внимание, потусторонний», правда?
Значит, гадатель на картах был стражем ворот. Интересно, сколько еще людей из тех, что попались мне по дороге, были частью всей этой заварухи?
– Но ведь нужно защищать не только променад, – сказала Брукс Джаззу.
Он кивнул.
– Мы охраняем и все космические трассы.
Я хотел спросить, что за космические трассы, но Брукс сразу объяснила:
– Это магические коридоры, по которым путешествуют боги.
Такого в моей книге нет.
– Не волнуйся, Маленькая Ястребинка, – сказал Джазз. – Это место защищено сильнейшей магией. А близнецы вообще сменили логово, уехав из города.
– Что значит – уехав? – изумилась Брукс. – Они же здесь вроде… навсегда?
– В целях безопасности. Но видели бы вы их новое жилище! Оно невероятное. Такой вид…
Он вздохнул.
– Далеко отсюда? – спросил я, вдруг подумав, не укатили ли они в Небраску.
Но Джазз не ответил. Лишь покачал головой и ударил кулаком о ладонь.
– Поверь, как только я поймаю того тупоголового идиота, который выпустит Ак-Пуука, то сразу запущу его куда-нибудь в середину Млечного Пути.
Мое сердце екнуло.
– Ага, – промямлил я. – Тупоголовый…
Здорово! Мало того что боги объявят на меня охоту, едва узнают, что я сын одного из них, так, похоже, и остальные захотят моей крови, когда выяснится, что я как раз тот тупоголовый, что освободил Ак-Пуука.
Хондо прокашлялся.
– Может быть, у него были серьезные причины.
– Какие, например? – Лицо Джазза окаменело.
– Ну, может, он не специально, – сказал Хондо. – А может быть, это вообще не он, а какой-нибудь демон-посыльный.
– Слишком много «может быть». Как ты сказал тебя зовут? Хондо?
Джазз опрокинул в рот содержимое банки «Ред Булл» и одним движением смял ее в кулаке.
– Одно «но» – раз его победили и упекли за решетку боги, то и освободить должен только бог. Но никто из них не нарушит Священный Обет, и это подсказывает мне, что вокруг роится множество темных секретов, а там, где есть секреты, есть и болтуны. Дай время – скоро кто-нибудь да расколется.
У меня задрожали колени, и я впервые с ужасом осознал, что мы ходим по краю высокого обрыва.
– Значит, все боги уже знают? – скривившись, спросила Брукс.
«Вот черт, новости и правда расходятся слишком быстро!» – подумал я.
– Ага, – хмыкнул Джазз. – Но сейчас они заняты тем, что бросают друг другу обвинения и воюют между собой.
Он запустил смятую банку в мусорное ведро.
– Прорицательницы отключились. – Джазз обращался только к Брукс, словно нас с Хондо здесь не было. – Все серьезно, Ястребинка. Очень серьезно.
Я сунул руку в карман и сжал клык.
– Тогда почему боги не соберутся и не поймают Ак-Пуука снова?
– Не могут его найти, малыш. А если бы и могли – это развяжет страшную войну. Союзы рухнут, договоренности будут нарушены, и в любом случае мы все умрем. – Он пожал плечами и добавил: – Похоже, мы слишком долго жили в мире.
Брукс повернулась к нам с Хондо.
– Священный Обет означает сохранение мира.
– Вроде мирного договора? – спросил я. – И они его подписали?
– Кровь долговечнее чернил, – сказал Джазз.
Брукс нерешительно переступила с ноги на ногу.
– Нам нужно еще кое-что…
Джазз поправил глазную повязку.
– И что же это?
– Энкантадо.
Интересно, что Брукс имеет в виду под «очарованием»?
Джазз кивнул.
– Трудновато добыть эту штуку в наши дни. Но для тебя? Все, что угодно.
И он начал насвистывать ту же самую мелодию, что пел гадатель.
Меня будто током ударило.
– Эта песня…
Джазз уперся своими огромными ручищами в прилавок и уставился на меня.
– Что не так?
– Та же самая…
– Малыш, вряд ли ты когда-либо слышал эту песню.
Не знаю, почему я не ушел сразу или, по крайней мере, не согласился с великаном, который собрался запустить меня на Млечный Путь. Но слова вырвались из моего рта сами по себе.
– Гадатель на картах Таро. Это его песня. Дни уже идут.
Лоб великана покрылся испариной, и тот вытер его ладонью. Прямо у нас на глазах он начал раздуваться, покачиваясь из стороны в сторону.
– Джазз? – встревожилась Брукс. – Зейн, Хондо, скорее! Нужен сахар!
Джазз продолжал расти, его голова почти уперлась в пятиметровый потолок. Одна из пуговиц на его жилете отлетела, а джинсы треснули по швам. Точно так же раздувался Халк, с той лишь разницей, что Джазз, к счастью, хотя бы не зеленел.
– Это все его диабет, – выпалила Брукс.
Она встала между мной и великаном и выставила вперед руки.
– Джазз, все хорошо. Сейчас я дам тебе еще «Ред Булла». Или шоколадку. – Она быстро огляделась. – Есть какие-нибудь конфеты?
Хондо пробежался по магазину, но вернулся с пустыми руками.
– Так, значит, ты встретил Сантьяго, – медленно произнес Джазз, но его голос разросся до грохота, от которого задрожали стены и заложило уши. – Интересно.
