– Экран показывает две минуты до конца пути. Мы приближаемся.
Но наш бешеный полет прервали сине-красные огни и завывания полицейских сирен.
– Не останавливайся! – крикнула Брукс.
У нас оставалось совсем немного времени до закрытия ворот, и если нас задержат, мы никогда не попадем на вечеринку.
– Я не могу от них оторваться! – прокричал в ответ Хондо.
Из полицейских динамиков раздался громкий голос, принадлежащий, уверен, какому-нибудь толстому копу:
– НЕМЕДЛЕННО ПРИЖМИТЕСЬ К ОБОЧИНЕ И ОСТАНОВИТЕСЬ!
– Ну, и что будем делать, малыш? – спросил меня Хондо.
Я оглянулся. Копы висели у нас на хвосте. Черт! Глубоко вздохнув, я помолился всем святым и кто там еще нас слышал, а потом сказал:
– Жми на кнопку «Турбо»!
– Ты в своем уме? – заорала Брукс. – Джазз только думает, что починил ее!
– Мне и этого достаточно, – отозвался Хондо и вдруг рявкнул: – Адиос, сопляки!
Без малейшего колебания он ударил по красной кнопке.
Казалось, вся атмосфера планеты наполнилась огнем. Перед глазами вспыхнуло что-то белое, словно мы врезались в Млечный Путь. Воздух моментально стал ледяным, а земля исчезла из вида. Мои легкие обожгло холодом.
Внезапно СуперТурбо остановилась, и нас сбросило. Кувыркаясь, мы полетели вниз; единственной мыслью, стучавшей в моей голове, была мольба о приземлении на что-нибудь мягкое. К счастью, этим оказались густые заросли посередине пышной зеленой лужайки.
Пару секунд я полежал неподвижно, моргая и пытаясь унять шум в ушах.
– Брукс? Хондо?
Я уселся и посмотрел по сторонам.
Брукс сидела рядом, пытаясь отдышаться. В ее растрепанных волосах застряли мелкие ветки и листья. Хондо скрючился на траве, чертыхаясь и постанывая. Прямо перед нами высился розовый особняк с вывеской «Отель Беверли-Хиллз».
– Ребята, вы в порядке? – спросил я, с облегчением понимая, что ничего себе не сломал.
Хондо повезло меньше. Он прижимал левую руку к животу.
– Похоже, перелом. Или два.
Мы с Брукс вскочили.
– Потерпи минутку, – сказала она, тихонько дотронувшись до его руки. – «Очарование» сейчас все исправит.
Хондо приподнял одну бровь и попробовал улыбнуться, но вместо этого вновь скривился от боли.
– Ты имеешь в виду… ничего не может нам навредить, пока мы в этой одежде? – спросил я.
– Теоретически ты можешь умереть, – ответила Брукс. – Но пока этого не случилось, «очарование» будет исправлять любые несовершенства.
Она оказалась права, потому что в тот же самый момент пятна от травы на ее белом платье исчезли, а волосы снова собрались в изысканную прическу. Мы ждали, затаив дыхание. Хондо вдруг перестал кряхтеть и уставился на руку. Он потряс ее, сжал кулак, потыкал им воздух и рассмеялся.
– Кто-то обязательно должен запустить эту штуку в массовое производство!
Брукс радостно выдохнула.
– Вот поэтому «очарование» длится не дольше пары часов, и использовать его можно только один раз в году. Представь, что на что были бы готовы люди ради такой одежды, если бы ее эффект длился бесконечно.
Ага. Представлял.
Часть меня жалела, что я трачу такую ценность на тупоголовых близнецов. Если бы я подождал, то мог бы использовать ее, чтобы прикончить Ак-Пуука. Но тогда я бы не увиделся с единственными существующими богорожденными, а я до сих пор был убежден, что у них есть секрет, который мне поможет. Просто нужно узнать, что они сделали, чтобы победить Ак-Пуука. Затем я быстренько свалю в Старый Мир. Да уж, Хуракан будет впечатлен.
Мы двинулись к отелю мимо дорогих машин, выстроившихся в очередь к парковщику: здесь были две «Теслы», «Мазерати», «Феррари» и «Бентли». Хондо присвистнул.
– Так вот где живет другая половина!
Парковщик улыбнулся, когда мы проходили мимо; несколько гостей, выходя из машин, помахали, словно старые знакомые. Я помахал в ответ со смешанным чувством – было очень странно ощущать себя частью высшего общества.
Пройдя под полосатым балдахином по красной ковровой дорожке, мы вошли в лобби. Гости и служащие отеля кивали, приветственно махали, кто-то здоровался. Словно мы кинозвезды или что-то типа этого.
Лобби было отделано сверкающим белым мрамором. Идеальным мрамором. Массивные люстры свисали с потолка, который поддерживали четыре круглых блестящих колонны. И возможно, это прозвучит странно, но пахло там розовым. Розовыми цветами, розовым сахаром, розовыми ягодами.
Хондо огляделся, задрав голову.
– Ух ты. Номер тут, наверное, стоит офигиллиард баксов за ночь.
Брукс потащила нас через весь холл.
– Ты знаешь, куда нам идти? – спросил я.
Она остановилась затянуть один из золотистых ремешков на щиколотке.
– Джазз рассказал.
Мы подошли к двери, обозначающей выход на лестницу.
– Третий этаж, – сказала Брукс. – Быстрее.
Мы взлетели по лестнице (да, это доставило мне удовольствие) и остановились перед дверью с цифрой «З».
– Значит, Хуракан? – спросила Брукс.
Похоже, новость про моего отца не выходила у нее из головы.
Я кивнул.
– Знакома с ним?
Брукс хмыкнула.
– Шутишь? Он же… типа королевской крови. Ты же знаешь, он создатель и…
– Разрушитель, – закончил я.
Хондо толкнул меня плечом.
– Даже не пытайся уговорить меня называть тебя королем или каким-нибудь принцем. Мытье посуды никто не отменял.
Брукс указала на стену.
– Это здесь.
На стене виднелся знак, такой незаметный, что можно было пройти мимо, если не знать, что он там есть. Под словом «королевский» был иероглиф на языке майя:
– Что он означает? – спросил я.
– Небо, – ответила Брукс чуть дрогнувшим голосом.
– Королевское небо? – пробормотал я, подумав, что во всем этом явно сквозило чье-то болезненное самолюбие.
– Обсидиан, – произнесла она, протягивая руку. – Положи его сюда.
Она указала на нижнюю часть иероглифа.
Я вытащил магический камень из кармана.
– О чем говорил Джазз, упоминая, что близнецы тебе что-то сделали? И о каких играх шла речь?
– Помнишь, я говорила, что они обманщики?
Я кивнул.
