– Не подходи! – крикнул я.
Но знал, что это бесполезно. Она не послушает.
– А ты силен, богорожденный, – прошипел Ак-Пуук. – Но этого недостаточно.
Тут мне в голову пришла мысль. Я достал из кармана нефритовый клык. Когда кто-то дарит такой клык, то передает свою силу. Я протянул его Брукс – может быть, с его помощью им удастся обуздать воду и вырваться отсюда.
– Держи! – крикнул я.
Она вгляделась в клык и все поняла. Брукс рванула ко мне, но едва наши пальцы соприкоснулись, лодка резко качнулась. Я взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и уронил клык. Он запрыгал по деревянному настилу палубы.
Крутанувшись, как торнадо, Брукс бросилась за камнем, но тот исчез в полумраке.
Темные волны подбирались все ближе и ближе, монстры роились почти у самых наших ног.
Я обернулся и сказал Брукс:
– Потянешь меня назад, когда я скажу, хорошо?
– Куда потянуть? Что… что ты задумал?
– Просто действуй быстро!
Я взглянул на запястье и крикнул Ак-Пууку:
– Хочешь забрать меня? Тогда приди и сделай это!
В следующее мгновение я сунул руку в воду.
Глава 32
Это было гораздо хуже, чем я себе представлял. Мою кожу словно залили кислотой. Тоннель наполнился дикими криками, но кричал не я. Пока что. Они принадлежали богу смерти. Но очень скоро слились с моими, когда монстры выгрызли его глаза вместе с моей плотью.
Брукс схватила меня за здоровую руку и оттащила от воды. Я упал на палубу, корчась от боли. Рядом послышалась тяжелая поступь. На лодку вернулся Джазз.
Стены тоннеля не двигались.
Я хватал ртом воздух и трясся всем телом. У меня был настоящий шок. Ужасный, парализующий шок. Голос Брукс доносился откуда-то издали, словно я был под водой.
– Зейн, что ты наделал?
Зейн то. Зейн это.
Зейн. Зейн. Зейн.
Каким-то краешком сознания я вспомнил, что сунул руку в воду. Я все еще чувствовал острые зубы монстров.
Я глянул на склонившуюся надо мной Брукс. Темные волосы падали ей на лицо, в глазах горела тревога.
– Дай мне что-нибудь перевязать ему руку, – сказала она.
Внезапно послышался плеск воды. Наша несчастная полуразбитая лодка со стоном и скрипом двинулась вперед. Вскоре появилось ощущение, что мы несемся по быстрой реке. Запах падали исчез, значит, из тоннеля мы вырвались. Но вокруг все равно было темно.
Мое дыхание выровнялось. Глаза привыкли к темноте. Я зажал рану на руке, боясь на нее взглянуть. Но все-таки набрался мужества. Кожа висела лохмотьями и кровоточила, как в тот раз, когда я свалился с грузовика Хондо и ободрал колени о горячий асфальт. Большая часть метки Ак-Пуука исчезла. Надеюсь, глаза, следящие за мной, тоже уничтожены.
Джазз светил фонариком, пока Брукс зубами отрывала кусок от огромного бинта, который он достал из аптечки. Наверное, эти бинты предназначались великанам. Брукс тихо ругалась, перевязывая меня.
– Ты спас нас, – послышался знакомый голос.
Хондо! Я повернулся и увидел его, сидящим на корточках рядом со мной.
– Ты маленький сумасшедший храбрец! – Он расплылся в улыбке.
Я с трудом уселся, схватил его и обнял со всей силой, которая у меня осталась.
– Прости меня, – прошептал я.
Пусть моя кожа стала обедом для жутких рыб, но я не мог и представить через что прошел он.
Если не считать темных кругов под глазами, то выглядел он нормально. Но не это беспокоило меня больше всего. Иногда душевные раны гораздо хуже физических.
Брукс забинтовала мою рану и обвязала ее сверху полосой шелковой подкладки от жилетки Джазза. Ничего классного в этой повязке не было, потому что подкладка была в мелкий розовый цветочек.
– Не так туго! – дернулся я.
Ей определенно не стоило быть медсестрой.
Я накрыл ее ладонь своей и заставил посмотреть в глаза.
– Это я виноват, – пробормотал я, зная, что в потере клыка она корит себя.
Она смахнула слезу и хотела что-то сказать, но промолчала.
– Ты самый настоящий герой, раз заставил Ак-Пуука сбежать. Ты спас наши жизни!
Джазз с размаху хлопнул меня по спине: то ли хотел оставить мне на память отпечаток своей мощной ладони, то ли наказал за то, что я ему лгал.
Только рано было радоваться. Настоящая битва еще даже не начиналась. А без нефритового клыка я был совершенно беспомощен.
– Так, значит, ты и есть богорожденный, да? – попытался снова начать Джазз.
– Может, все-таки поговорим об этом позже? – Брукс метнула на него гневный взгляд и помогла мне подняться. – Ты как, в порядке?
– Ну, если не считать этих розовых цветочков…
– Зейн!
– Ладно, ладно… все нормально. – И я попытался выдавить улыбку.
Убедившись, что я не умираю от потери крови, она огрызнулась:
– Ты мог руку потерять, идиот! О чем ты вообще думал?
– Мне нужно было уничтожить его глаза. Он видел каждый мой шаг.
Хондо одобрительно кивнул.
– Ты ударил его в слабое место. Но если честно, дружище, это было… жутко.
Отлично, Смердящий впервые дал слабину – недооценил меня и слишком поверил в свои силы. Признаюсь, я чувствовал гордость за себя несмотря на то что на руке наверняка останется ужасный шрам, который будет вечно напоминать об острых, как лезвие, зубах этих рыб и дикой боли. Они выгрызли половину метки Ак-Пуука, и теперь она выглядела, как обычный безглазый череп. По крайней мере, теперь он меня точно не видит.
Пошатываясь, я сделал пару шагов и увидел свой смятый рюкзак. Наверное, я на него упал. С похолодевшим сердцем я расстегнул молнию и пошарил внутри в поисках глаза тетушки Кэб. На дне рюкзака растеклась кашица. Я раздавил этот чертов глаз! Она меня точно убьет, если Ак-Пуук не сделает это первым.
Лодка двигалась, слегка покачиваясь. Где-то впереди забрезжил свет. Медленно, дюйм за дюймом мы приближались к нему, пока стены тоннеля не исчезли окончательно.
– Ух ты!
Хондо завертел головой по сторонам. Брукс шумно выдохнула и бросилась к поручням палубы.
Нас окружали сумрачные джунгли. Деревья тянулись к бледному небу, их корявые ветви были опутаны паутиной, выжавшей из них все соки. Это было странное место – тусклое, словно лишенное всех красок. Деревья, небо и земля были одного цвета – серого. Безмолвие нарушал лишь легкий шорох опавших листьев, и если не считать этого звука, тишина стояла, как на заброшенном кладбище.
