– Не могли бы вы проверить еще разок? – попросил я так вежливо, как только мог.
Я даже улыбнулся. Я помнил, что обещал маме не нарушать правил, не встревать в неприятности. Интересно, надоедать школьному персоналу считается нарушением?
– Слушай, я знаю всех студентов в этой школе, – заявила дама, – и среди них нет никого по имени Брукс.
Не надо, Зейн. Не делай этого.
Но язык не подчинялся разуму.
– А как зовут меня?
Она ошарашено взглянула на меня. Но я не остановился. О нет, я обязан был ее добить.
– Вы сказали, что знаете имя каждого студента. Значит, и мое?
Она откинула волосы, встала и медленно направилась ко мне. Может, она хотела, чтобы я вспотел под ее взглядом, или решила дать мне фору. Но я не двигался с места и продолжал улыбаться.
Секунду спустя я уже не улыбался – она велела мне написать двадцать раз «Аве Мария» на листках для заметок.
После обеда, когда закончилось мое наказание, меня забрал из школы мистер О., так как автобус обычно не ждал провинившихся. Мистер О. ездил на старом «кадиллаке», огромном, восьмицилиндровом монстре, сжирающем кучу топлива. Он был черным и выглядел как автомобиль владельца похоронного бюро. Но мистер О. любил его.
Когда я залез в салон, он распевал во все горло какую-то испанскую песню о любви, повторяя «Амор» снова и снова. Окна в школе были открыты, ватага мальчишек сгрудилась у подоконника и смеялась.
Мистер О. так увлекся своим пением, что не заметил этого. А я? Я просто закрыл глаза и представил, как выбиваю им зубы.
– Мисс Кэб согласилась с тобой поужинать или случилось что-то еще? – спросил я, когда мы отъехали.
Широченная улыбка от уха до уха не сходила с его лица.
– Не совсем, – отозвался он. – Но я почти готов поделиться с тобой своим открытием.
Мистер О. держал небольшую теплицу на заднем дворе, где выращивал разные сорта перцев чили. Он трудился над чем-то секретным, о чем до сих пор не мог мне рассказать, но пообещал, что я буду первым, кто об этом узнает, когда придет время. Надо признать, мне было страшно любопытно.
– И когда же? – спросил я.
Мистер О. покосился на меня; его кустистые брови колыхнулись.
– Сегодня вечером.
Мы подъехали к дому. На крыльце сидела Брукс, снова вся в черном, но на этот раз в джинсах и свитере с широким горлом. Она машинально чертила веткой на песке. Мое сердце дернулось и врезалось в ребра (примечание для богов: лучше никогда не давайте ей это читать).
– Новая «амига»?
[3] – спросил мистер О.
– Просто знакомая, – небрежно ответил я и провел пятерней по волосам. – Спасибо, что подвез. Увидимся вечером.
Я выбрался из машины и зашагал к ней.
Брукс поднялась и посмотрела на меня – взгляд у нее был убийственно серьезный, золотистые крапинки искрились.
– Ты в опасности, Зейн. В большой опасности, – произнесла она, швыряя ветку на землю.
– И тебе доброго дня.
– Разбившийся самолет – это был… – Она запнулась и подняла глаза к небу, словно подыскивая нужное слово. – Это вроде…
– Демон из Шибальбы?
Она на секунду удивилась, но быстро взяла себя в руки.
– Верно. Но это еще далеко не все.
Когда я услышал от нее подтверждение невозможного, внутри у меня все оборвалось. Значит, это была не галлюцинация…
– А как, черт возьми, он вместился в самолет и управлял им? В лётной школе для демонов научился?
Она метнула на меня взгляд, говорящий: ты вообще в своем уме?
– Вот это сейчас совсем не важно.
– А что может быть важнее?
Брукс разочарованно вздохнула.
– Например, то, что ты в опасности.
– Ну да, ты говорила. Я, в принципе, и так это понял, когда демон врезался в мой вулкан.
– Твой вулкан?
– А чей? Если ты не заметила, он у меня почти на заднем дворе. И я единственный, кто…
Она вскинула бровь.
– Кто – что?
Я осекся. Лучше пока не буду говорить про потайной ход, а послушаю, что скажет она.
– А почему ты мне соврала? – в ответ спросил я. – Ты не учишься в моей школе.
– Я и не говорила, что учусь.
Верно подмечено.
– Тогда как ты оказалась возле кабинета отца Бомгартена?
– Я тебе только что сказала, что ты в опасности, а у тебя мысли про кабинет директора школы?
Вообще-то мысли у меня были о ней возле кабинета директора школы.
– Кстати, а ты вообще откуда? – спросил я, разглядывая веснушки у нее на носу.
Я заметил, как ее ноздри раздулись; она сжала челюсти и глубоко вздохнула. Я видел такое выражение на многих лицах за свою короткую жизнь, но до сегодняшнего дня никогда не обращал на это внимания. Потому что сегодня оно было у Брукс. Я не мог поверить, что такая красивая девчонка пришла ко мне домой. Второй раз за два дня.
– Ты специально меня злишь? – спросила она, скрещивая руки на груди. – Я пытаюсь сказать тебе что-то действительно важное…
Я старался не опираться на трость. Пусть лучше она считает меня раздражающим, чем со странностями.
– Ладно, давай про демона. Ты нарисовала именно того, кого я видел. Значит, ты видела его вживую, так?
– Да, ну и что?
– Моя мама его не заметила.
Я не знал, что мне делать: облегченно вздохнуть, что я не начал сходить с ума, или испугаться, что демон реально существует.
– Но если и ты его видела, значит, я еще не потерял рассудок.
– Потерял рассудок… ага, – пробормотала она. – Похоже, будет труднее, чем я думала.
Брукс оглянулась. В открытом окне мерцал голубоватый отсвет телевизора – Хондо смотрел очередной бой, до нас доносились звуки ударов по телу, хриплые выкрики дерущихся, рев и аплодисменты зрителей.
Не знаю, почему она так напрягалась. В том смысле, что мы стояли посреди пустыни, а вокруг никого. Кто нас подслушивает, по ее мнению, ФБР?
– Для начала тебе нужно рассказать мне о демоне-пилоте. И что конкретно ты имеешь в виду, говоря об опасности? Это опасность типа «Ты сейчас умрешь» или «Кажется, шторм надвигается»?
Мне очень хотелось, чтобы она выбрала второй вариант.
Я рисковал. Она могла по-настоящему разозлиться и уйти, но, к счастью, осталась на месте, словно решала, говорить или нет. Или обдумывала, что именно сказать, ведь у нее наверняка миллион секретов.
