– Как-деда-то звали, напомни пожалуйста.
– Афанасий!
– Афанасьевич Фет, – с улыбкой сказал Макс, ему казалось он очень тонко и хорошо пошутил.
– Какой ещё Фет!? – не поняв смысла сказанного, спросила Даша.
– Ну, Фет. Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, – начал было рассказывать стих Макс, но одурманенный алкоголем мозг дал сбой, и он, закатив глаза, замолчал.
– Ночь на дворе, какое ещё солнце? – уже сильнее злясь, сказала девушка.
– Тьфу ты, неуч. Фет – это же поэт. Он стихи писал.
– Он писал, а ты не пишешь и не спишь. Всё, глаза закрывай, и с приветом засыпай.
Усков ещё минут пять лежал, сопротивляясь вертолётам, но организм в итоге сдался, и он засопел. Даша же лежала рядом не раздетая, сжимая в руках автомат и прислушиваясь к каждому шороху. Придётся сегодня ей так полежать, пока парни спят.
– Напоили они, конечно, деда этого. Да и Йован после первой бутылки окосел и ушёл спать, – вглядываясь в темноту, думала Даша. Она всё вспоминала рассказ Афанасия Афанасьевича. Неплохой по рассуждениям человек. Но человек прекрасен не словами, а своими делами. Девушка это знала прекрасно. Встречала она людей, которые могли часами рассказывать про доброту и отзывчивость, а ночью сдирать кожу с ещё живого человека за какую-нибудь вещицу. Если ему верить, то Дениса он видел вживую. В тот день, когда они прибыли в Спарту, Шарай со своими людьми дали хороший отпор, и даже кого-то из бородачей, как выражался дед, они смогли подстрелить. Но, в итоге, сдались. Шараю это не помогло, так как грешков за ним числилось много. Повесили руками освобождённых на той же самой площади. Жалкое было зрелище. Дед был одним из тех, кто охранял пойманных для продажи людей. В этом ничего плохого не видел, просто, как средство заработать и выжить в этом мире. Дальше бородачи уехали в сторону Дошпорта. Похоронили своих людей тайно, но все прекрасно знают место, где могилы. Многие люди, которые обрели свободу благодаря им, ухаживают за этим местом. А что с ними дальше было – он не особо в курсе. Кто-то говорит, что у города они устроили бой и все погибли, кто-то сказал, что они не доехали и исчезли где-то в лесах. Кому верить – он не знает, и знать не хочет. Когда уже дед окончательно напился, то расплакался и благодарил тех ребят, что пришли и освободили всю Спарту, так как в плену были не только те, кого поймали, но и те, кто тут жил.
– Даша, буди Макса, уже пора. Сколько спать-то можно! – за плечи девушку потряс Саша. В комнате было светло, в окна заглядывало яркое солнышко. Даша разжала пальцы и отпустила автомат. Она так, сидя, блуждала в своих мыслях, пока уснула. Усков спал, пуская слюни, и сам просыпаться даже не думал.
Через час вся троица уже стояла на улице, пожимая руки Йовану, хозяину дома, который их приютил, хоть и за отдельную плату. Насчёт заработать – порекомендовал дойти до администрации, те могли подкинуть какую-нибудь работу, с которой бы они справились. Там можно и разузнать про сестру Даши.
Максим очень захотел посетить захоронение. Про могилу ребят можно спросить у любого, покажут, где, – заверил Йован.
Решено было сперва дойти до места захоронения, ну а после – в администрацию сельсовета, как выразился Шурик.
Улицы деревни были так же пустынны, как и днём ранее, когда гуляла одна Даша. Небольшие дома, узкие улочки. Заборы, где-то сделанные из редкого штакетника, а где-то непроходимой стеной, возможно, данный факт говорил о достатке хозяина. Разузнав у одной взрослой женщины, которая шла с пакетом яблок, где находится захоронение погибших ребят, они направились туда. Их тут звали просто, освободители. Возможно, покажется слишком пафосно и громко, но для многих, кто тут находился, приход морпехов ознаменовал глоток свежего воздуха и свободную жизнь, где каждый сам за себя решал.
На крайней улице показалась узкая дорожка, вымощенная камнями, которая вела вглубь небольшой рощи. И каждый шаг по дорожке для Макса и ребят давался тяжело. Они понимали, что вот-вот увидят место последнего пристанища парней, которых видели живыми, буквально, пару дней назад. Вот показался невысокий заборчик с холмиками, и Усков остановился, боясь идти дальше и прочитать фамилии, которые были написаны краской на четырёх торчащих из земли артиллерийских гильзах. Трава вокруг был покошена, и чувствовалось, что за этим местом ухаживают, а рядом стояла скамейка, на которой сидел какой-то парень.
Ребята молча подошли, вглядываясь в буквы.
Лейтенант Качанов.
Сержант Субботин.
Старший матрос Читов.
Матрос Парамонов.
Эти имена были написаны чёрной краской на оцинкованном железе гильз. Макс стоял неподвижно, вновь и вновь вчитываясь в звания и фамилии своих товарищей и друзей. Ком подступал к горлу, хотелось плакать навзрыд. Не верилось глазам, но факт оставался фактом.
– Серёга, Ваня… – тихо и грустно начал говорить Усков.
Услышав голоса, сидевший на скамейке парень медленно обернулся. Шурик тут же выхватил автомат, как только увидел его лицо.
– Ах ты ж, сука, ты чего тут делаешь! – дёргая стволом автомата выкрикнул он. Макс, тут же придя в себя, пристально посмотрел на человека.
– Сева, твою мать! Ты вообще охренел.
Парень сидел неподвижно, подняв руки чуть выше своих плеч, и не мог понять, что происходит. Он понимал, что эти люди его знают, но не мог вспомнить, откуда их лица знакомы ему.
– Чего ты тупаря-то включил! Какого лешего ты – живой и здоровый – тут сидишь? – перейдя на крик, спросил Усков. Видимо, парень, всё-таки, вспомнил, и из-за этого его глаза стали ещё шире.
– Так Вы же эти самые… Морпехи пропавшие.
– В смысле – пропавшие? – не понимая сказанного, повторил за Севой Шурик.
– Так вас же Денис, да и не только он… Вас искали. Решили, что вы вышли, а вас поймали. Вот они все и поехали в Спарту, – до сих пор не веря своим глазам, проговорил парень.
– Ты то как? Почему живой? – Спросил Максим.
Сева молча посмотрел на гильзы.
– Ваня спас. Его в тот день меня охранять поставили, чтобы не сбежал. Хотя, я и не думал сбегать. Когда приехали к деревне, танки ваши оставили, на броневиках заехали. Мы шли в конце, и сзади нас выскочили трое, ну и дали по нам. Ванёк меня оттолкнул, и сам поймал все пули. Тех-то, в итоге, завалили. А он там же и помер. Благодаря ему, я жив. Вот, до сих пор тут живу.
– То и есть, ты жив, а он мёртв! – выхватив пистолет, крикнул Макс и нацелился Севе в переносицу. Парень от испуга зажмурил глаза и снова поднял руки.
– Не стреляй, не убивай меня. И дня не было, чтобы я не думал о нём. Вся моя жизнь до того момента была полным дерьмом. И я сам был таким же. Я хочу прожить её за себя и за этих парней. Сейчас у меня семья, и сына моего Ваня зовут. И он тоже только благодаря ему и живёт. Если бы не он, то ни меня, ни его не было бы, – быстро затараторил Сева.
