– Оль, пожалуйста, езжай домой, – решаюсь я, устав слушать о том, как прекрасно они провели с Денисом вечер, как он безоговорочно её любит и, внимание, как готов ради неё стать другим человеком, заботливым и верным.
А как же нерушимое правило? Люди же не меняются, разве она забыла об этом?
Оказывается, бывают исключения. Но только в случае, если так нужно самой Оле.
– Почему? – некогда лучшая подруга хлопает ресницами. – Ты устала?
– Нет, просто не хочу тебя видеть. Надеюсь, вы с Денисом будете счастливы.
Мы даже не ссоримся – Оля, глубоко обидевшись, уходит. Скидываю ей на карту сумму за пончики с кофе, выбрасываю начатую коробку в помойное ведро.
Всё, дружба кончилась.
Наверное, я переросла её, научилась строже относиться к себе и не искать хоть какого-то сочувствия.
Наверное, это к лучшему.
Потому что я совсем не переживаю.
В итоге у меня остался только Погодин. Удивительный мужик, знаете ли. Вроде бабник, ловелас, несерьезный словно цирковой клоун. Но он прилипает ко мне банным листом и трясет за шкирку всякий раз, когда я пытаюсь расклеиться.
– Слушай, я тебе не дам, – заявляю однажды.
Дима шутливо округляет глаза.
– Да мне и не надо, хотя спасибо за предложение. Сергеенко, ты закостенелая эгоистка, черствая и грубая как подошва моих ботинок. Я к тебе со всей душой, дружу безо всяких умыслов, кормлю, а ты как себя ведешь? Фу такой быть.
– Прости…
Черт. Он прав. По всем статьям. Я конченная истеричка.
Да уж, кажется, я совсем опустилась, раз поддержку воспринимаю в штыки. Озлобилась, стала ершистой, колючей как морской ёж. Надулась и смотрю на всех с неодобрением.
– Не хочешь помириться с Владом? – вопрошает Погодин очередным вечером, когда подвозит меня домой (отговорки не принимаются, обычно он поджидает возле кабинета и силком тащит в авто).
– Да мы и не ссорились, – дергаю плечом. – Просто не сошлись характерами. У нас разные жизненные ориентиры и всё такое. Я ему благодарна за помощь, за должность, за возможности.
– Идиоты вы упертые, – Дима хлопает себя по лбу ладонью. – Маш, ну, ты сама подумай. Я Давыдова никогда не видел таким унылым, как в воду опущенным. Он на работе ночует, вообще домой не ездит.
– Не аргумент. Мы из-за этого и разошлись, – горько усмехаюсь.
– Да ему дома делать нечего, дурная ты голова. Возвращаться туда не хочет, вот и сидит в кабинете до нервного тика. Живет там практически. Ты сама-то не думаешь наладить контакт?
– Нет.
– Неправильный ответ, – в рифму отвечает Дима. – Мария, ты говорила, что он никого не любит, – ага, говорила, самой стыдно, что изливала душу Погодину, – семьи не хочет. А ты не думала, что наш босс просто не умеет признаваться в любви, а? Он без тебя загибается, я же вижу. Клянусь печенью и почками. Всем ливером клянусь, который у меня есть. Чем не доказательство большого и светлого чувства?
Я как-то отбрыкиваюсь, но, признаюсь, эта мысль цепляется за край сознания. Сама же говорила: ценю поступки, а не красивые слова.
Он всегда был рядом… поддерживал… выручал… выслушивал…
Работу дал, у себя поселил, ремонт за свой счет сделал (я уже коплю деньги, чтобы вернуть их).
Будил поцелуями и ночами прижимал к себе. Кольцо купил, повод искал, чтобы подарить. Хотя мог бы наслаждаться «свободными отношениями» и не тянуть себя добровольно в кабалу брака.
А я ему верила, и я была защищена, чувствовала себя нужной.
Я любила его. По-настоящему, так, как будто впервые. Да это и было впервые. Первая любовь, так и не забытая, разгоревшаяся с новой силой.
Может быть, я поспешила рвать отношения? Может быть, не дала высказаться, не увидела очевидного?
Или просто ищу повод вернуться, потому что самой тяжело до слез?
Как быть? В какой умной книжке вычитать ответ?
…Следующим вечером я задерживаюсь допоздна – у Погодина дела, и он не может утащить меня домой. Засиживаюсь до глубокой ночи, а когда выхожу на улицу, зачем-то поднимаю голову.
Да понятно, зачем. Надеюсь увидеть, что Влад Давыдов давно укатил домой, а значит, нечего фантазировать. Между нами всё кончено.
В окне директорского кабинета горит свет. В единственном окне во всем нашей офисе. Время жутко позднее, а он до сих пор там.
Влад работает. Опять. В десять – нет, почти одиннадцать – часов вечера.
Надо бы подарить ему кровать – пусть ночует в офисе.
Глупости, конечно, человек, наверное, дела неотложные закрывает. Но сердце начинает нетерпеливо биться, и в голове сами по себе рождается картинка: я поднимаюсь на лифте, стучусь в дверь его кабинета, мы разговариваем. Просто разговариваем, без истерик или взаимных упреков.
Мы даем себе возможность подумать, обсудить, услышать друг друга.
Вместе. Как настоящая команда, а не как два подростка-максималиста, которым только бы поругаться.
Да, наверное, хватит цепляться за свои обиды.
Нужно действовать. Не пойдет разговор? Тогда и уволюсь. С чистой совестью.
И я делаю уверенный шаг по направлению к зданию, когда телефон пиликает. Непроизвольно опускаю взгляд на экран, палец тянется, чтобы смахнуть сообщение.
Зачем-то вчитываюсь в текст.
Удар сердца, за которым следует оглушительная тишина.
Потому что мой календарь цикла присылает стандартное уведомление. Он всегда напоминает отметить прием таблеток или записаться к гинекологу на плановый осмотр.
Но теперь…
«Добавьте дату начала последней менструации. Задержка: 8 дней».
Что?
В смысле, задержка? Да они же совсем недавно шли. Всего-то четыре… пять… недель назад.
Я мысленно просчитываю даты последних месячных, и руки мои опускаются. Чуть не роняю телефон, потому что дурное предчувствие заставляет тело обмякнуть. Во рту становится так сухо, словно вся жидкость внутри меня выжжена, и где-то в области живота дотлевают угли.
Да нет же, бред.
Так, думай рационально. Цикл может сбиться от любой мелочи, в том числе от переживаний. Какой-нибудь гормональный косяк, простая случайность. У меня бывали сбои, на два-три дня, поэтому – в теории – даже неделя возможна.
Да и что гадать? Человечество придумало отличный способ убедиться наверняка. Тест называется.
Разумеется, к Владу я не иду. Мажу взглядом по окну, в котором горит холодный, электрический свет. Разворачиваюсь на каблуках.
Судьба приводит меня в ту самую аптеку, в которой совсем недавно мы столкнулись с Давыдовым. Ладно, не судьба. В аптеку привожу себя я сама, потому что она единственная работает круглосуточно.
