Мы оба хороши. Закрытые в собственных комплексах, не знающие, как выражать словами собственные чувства.
Мы будто бы вернулись туда, в прошлое, на семь лет назад и наконец-то окончательно перечеркнули свои отношения. Отпустили друг друга.
Для того, чтобы начать всё сначала.
Чистыми, открытыми, готовыми идти на уступки.
И мне плевать, правильно ли поступаю, не унижаю ли собственное достоинство тем, что оказываюсь рядом с Давыдовым. В женских журналах – а я даже почитала эти самые журналы, чтобы понимать, как правильно реагировать на разрыв – писали, что ни в коем случае нельзя возвращаться к бывшему. Нельзя давать ему шанс.
Но откуда журналам знать правду?
Они отталкиваются от статистики, а та беспощадна и зла. Девять из десяти таких возвращений заканчиваются новой болью.
Но ведь есть тот один шанс. Та крошечная надежда, что именно ВЫ будете исключением из правил.
Так почему бы не попробовать?..
– Я до сих пор тебе нужна? – спрашиваю, оказавшись совсем рядом, в десяти сантиметрах от него. – Или ты перегорел?
– Я никогда к тебе не перегорю. Я люблю тебя больше всего на свете, – твердо отвечает он перед тем, как притянуть меня к себе и впечататься поцелуем в мои губы.
Самым долгожданным поцелуем. Необходимым. Глубоким и искренним из всех, что между нами случались.
Я млею в его руках. Отключаюсь. Теряю рассудок. Но мне нравится становиться слабой. Наконец-то расслабиться и отпустить ситуацию, которую я прокручивала в себе долгие недели одиночества.
Один шанс из десяти – это ведь очень много. Целых десять процентов погрешности на долгую и счастливую жизнь.
Кто-то скажет: «Ну и дура. Потом утонешь в собственных слезах, когда он тебя кинет в очередной раз».
Пускай. Я хочу верить в сказку. Разве не для этого мы живем? Чтобы надеяться на лучшее и никогда не забывать о чуде?
Давыдов отрывается от моих губ и роняет лоб мне на плечо. Он извиняется передо мной, он шепчет о любви, твердит, что не заслуживает моего прощения. Не может отпустить от себя и вцепляется в меня с такой силой, будто руки его свело ледяной коркой.
– Влад, я буду с тобой, но есть одно условие, – перебиваю его.
– Любое.
– Ты должен сохранить фирму. Не спорь! – машу руками, заметив, как он напрягается и отстраняется. – Можешь поставить Диму директором. Это решение здравое, он грамотный финансист и съест любого подчиненного с потрохами, несмотря на всех его тараканов. Но не продавай её с концами. Не говори мне, что вы уже заключили договор?
– Собирались подписать сегодня. – Влад окончательно растерян.
– Я решительно против. Если моё мнение что-то для тебя значит, ты не отдашь компанию чужим людям.
Почему-то на глазах выступают слезы, и я начинаю плакать совсем как секретарша Давыдова. Только ещё горше и злее, сильнее, безысходнее.
– Да что с тобой, Маш? – он баюкает меня в своих объятиях. – Это всего лишь бизнес, не более того.
– Это твой бизнес! Я люблю это место, я не хочу, чтобы его развалил какой-нибудь новый хозяин. Оно дорого и мне тоже.
– Мне нужно подумать.
– Даю тебе две минуты. Да, Давыдов, я ставлю тебе ультиматум. Вот такая у тебя плохая бывшая жена. Послушай меня. Ты будешь и дальше пропадать ночами, будешь трястись за свой бизнес. Просто не ставь его выше нас с тобой. Вот и всё.
Двух минут не требуется.
– Я сейчас же отменю сделку, – уверенно кивает, ни на секунду не усомнившись в собственном решении. – Ты невероятна, Маш. Нереальная девушка. Клянусь, что я задержусь на работе только в самом крайнем случае.
– Меня это устраивает, – а сама широко улыбаюсь сквозь слезы.
И мы опять целуемся. Ещё и ещё… и нам всё тяжелее оторваться друг от друга.
А потом…
Разумеется, в кабинет врывается Алиса. Вот знаете, я привыкла, что эта девушка всегда оказывается рядом в неподходящий момент. Например, когда губы её брата опускаются по моей шее к ключицам, а пальцы расстегивают пуговицы на блузке.
– Влад!!! – она вбегает внутрь, шибанув дверью, и за её спиной маячит перепуганная секретарша. – Я приехала сразу же, как узнала!!!
Мы отпрыгиваем по разным сторонам стола и навешиваем на лица одинаково отстраненные выражения (Владу это сделать чуть сложнее, потому что на его щеке красуется след от помады).
– Ну и кто тебе сказал? – щурится Давыдов. – Всё нормально, это моя сестра, она всегда такая, – кивает он секретарше, и та уходит, прикрыв за собой дверь.
Алиска тушуется.
– Мне… друг один… он тут работает… Что ты творишь?
– Уже ничего. Решил свергнуть верхушку власти и поставить генеральным директором одного толкового парня. Звони ему, кстати, – он хмыкает. – Раз уж он тебе всё спалил.
– Ты… ты знаешь, что мы общаемся?
Давыдова-младшая пребывает в глубоком шоке, как, впрочем, и я сама. Они с Димой разговаривали всего единожды, на кухне моей квартирки. Неужели Погодин умудрился навязаться в друзья и к Алисе тоже?..
– Дима мне всё рассказал и даже попросил официального разрешения встречаться с тобой. Как ты понимаешь, я дал добро.
Вот теперь моя челюсть рушится на пол.
В смысле, встречаться с Алисой?
В этой фразе всё неправильно. Погодин ведь ни с кем не встречается – он спит. Да ещё и пошел к Владу…
Сколько же я пропустила?..
Короче говоря, Давыдов отказывается что-либо рассказывать без Димы, а когда тот появляется, смущенный донельзя, лишь подтрунивает над парочкой влюбленных голубков.
– Алис, а как вы сошлись? – спрашиваю девушку, и та радостно вываливает подробности.
– Если честно, сначала я планировала чисто соблазнить его, чтобы убедиться, что вы все-таки не встречаетесь. А потом как-то закрутилось.
М-да, чудесно совпало.
Спасибо тебе, Алиса, что всегда верила в мою верность собственному брату.
Давыдов успокаивает Диму, рассказывает, что «вроде как передумал продавать фирму с концами, но от прямого управления отходит окончательно». Погодин немного расслабляется.
– Влад, а, Влад. У тебя помада на щеке, – заявляет он вдруг. – Меня что-то пропустили?
Черт. Спалились.
Я густо краснею, а Давыдов совершенно равнодушно стирает рукавом белоснежной рубашки след с места преступления.
– Так вы вместе?! – внезапно ахает Алиса. – Да ладно?!
– О-о-о, правда? – вторит ей Дима.
– Ну, да. Так вышло, – оба смущаемся и отводим взгляды.
– Так это же классно! – Погодин оглушительно хлопает в ладони. – Значит, вас можно наконец-то поздравить с беременностью?
