Ладно, мы не гордые.
Я захожу в бухгалтерию и обращаю свой взор на Валентину Дмитриевну, которая прихлебывает кофеек, пялясь в экран телефона.
Да уж, сразу видно: по горло в задачах. Не продохнуть.
– Кхм-кхм. Не хотела бы отвлекать вас, – оглядываю кабинет, – но мне очень нужны отчеты. Потратьте, пожалуйста, пять минут времени на их заполнение…
– Вообще-то у нас есть другая работа, – скрещивает руки на необъятной груди Валентина Дмитриевна, радостно вступив в бой. – Если мы будем выдумывать отчеты, когда заниматься основной деятельностью?
– Как мы опишем всё, что выполняем? Я целый день что-то делаю! Что я напишу? Сорок минут проверяла акты за другие службы, потому что они все раззявы?! – истерично поддакивает ей рыжеволосая женщина из угла кабинета.
Видимо, у них тандем.
Я вздыхаю:
– Хорошо, не надо ничего писать. Давайте поговорим прямо сейчас. Валентина Дмитриевна, начнем с вас?
– Я – заместитель главного бухгалтера, у меня море заданий. Непочатый край! Вон, кофе допить не успеваю. – Она обводит руками заваленный бумажками стол. – Вообще-то я выполняю все распоряжения руководства. Это для начала.
– Хорошо, допустим, сегодня я не давала вам никаких распоряжений. Чем вы занимались?
Женщина начинает багроветь: от подбородка до самых очков. В кабинете становится очень-очень тихо. По-моему, сейчас рванет.
Я невольно сглатываю и думаю, как бы отшутиться, но потом вспоминаю о новой должности и о том, что надо быть сильной женщиной, а не тряпкой.
Соберись, Маша.
– Вы намекаете, что я бездельничаю?!
– Нет, я хочу узнать, чем конкретно вы занимались.
– Это вопиюще… Марина никогда не задавала мне таких оскорбительных вопросов… ладно, если вы так хотите знать…
Ну а дальше она пытается родить задачи, которых в глаза не видела – чтобы я не догадалась, что заместитель главного бухгалтера целыми днями смотрит видео про котиков или гоняет чаи.
Стоит ли говорить, что беседа занимает целый час, потому что Валентина Дмитриевна со своей подружкой саботируют процесс, тяжело вздыхают, сопят и тянутся к тонометрам, ибо у них подскочило давление от "постыдных допросов"?
Но, в целом, картина не плачевная. Я начинаю понимать, за кем и что закреплено. Знакомлюсь с людьми. Киваю, улыбаюсь. С этим можно жить. С бездельницами разберемся позже.
Интересно, почему их не погнала бывшая начальница?
…Я задерживаюсь на работе допоздна. Катенька уже убежала и даже вырубила в приемной свет, а я сижу, уставившись в монитор, и пытаюсь собрать мысли в кучку. Тяжело. Непривычно. Всё новое, незнакомое, сложное. А спросить некого – иначе посчитают недалекой.
Дверь приоткрывается, и внутрь заглядывает Давыдов. Видимо, он уже уходил, потому что в руках у него ключи, на голове – солнцезащитные очки, которые плохо гармонируют с костюмом от какого-то известного бренда. Не знаю, какого именно. Но его известность чувствуется за версту.
Машинально смотрю в окно. Алое закатное солнце слепит глаза.
Согласна, очки не будут лишними.
– В службе безопасности сказали, что ты осталась жить в офисе, – хмыкает Влад. – Уютненько у тебя тут, почти по-домашнему. Чем занята?
– Пытаюсь разобраться в бумагах.
Он стоит на пороге, поигрывая связкой ключей, как будто элитный завхоз.
– Хватит работать. До завтра ответственная миссия подождет. Подвезти тебя?
– Нет, спасибо, езжай. Я закажу такси.
Стараюсь не поднимать на него взгляд, но чувствую пристальное внимание. Жгучее. Сканирующее насквозь. На такое способен только Владислав Давыдов.
– Знаешь, мне тебя не хватало.
Он говорит это с такой легкостью, словно рассказывает, что съел на завтрак. «Мюсли, стакан свежевыжатого сока, ах да, я по тебе скучал». Мне всё-таки приходится поднять голову, чтобы выпученными глазами посмотреть на этого возмутительного мужчину.
Что он вообще несет?!
– В смысле?..
– Сложно объяснить. Но когда ты рядом, у меня лучше генерируются идеи. Поехали домой, Маш.
Половина меня пытается сопротивляться, да только бесполезно. Пальцы уже кликают мышкой на кнопку «Завершение работы», и монитор гаснет.
Поехали домой…
Как когда-то давно, когда дом был общим, пусть небольшим, но нашим.
Мы спускаемся в подземный паркинг, полупустой, не считая нескольких дорогих, представительских тачек. Думаю, каждое такое авто стоит больше, чем моя квартира и обе почки (тоже мои).
– А вдруг нас увидит кто-то вдвоем? – спрашиваю с опаской. – Пойдут нехорошие сплетни.
– Ты же сама знаешь, что мне плевать, – меланхолично отвечает Давыдов, распахивая передо мной дверь, и добавляет мурлыкающе: – Маш, рванем в ресторан? Отпразднуем первый рабочий день.
– Я не хочу с тобой в ресторан, – пресекаю сомнительные попытки на корню.
– Тогда поехали ко мне, – не отчаивается мой босс, а по совместительству бывший муж.
Которого, по всей видимости, плохо лупили в детстве.
Во мне закипает праведное негодование. Наверное, со стороны я похожа на Валентину Дмитриевну, потому что точно так же скрещиваю руки на груди (к сожалению, объятной) и точно так же пунцовею.
– Ты спятил?!
Кого-то сейчас будут бить. Усиленно. Всеми подручными средствами.
Но Давыдов громко фыркает, и я понимаю, что его слова – лишь очередная попытка раздраконить меня. Вывести на эмоции. Довести до ручки и посмотреть на то, как я разрываюсь атомной бомбой.
– Сергеенко, ты ведешься точно так же, как раньше!
– А ты бесишь даже сильнее, чем раньше, – ворчу, отвернувшись к окну.
Можно, конечно, изобразить возмущение, выбежать из машины и вызвать-таки такси, но, во-первых, двери предусмотрительно заблокированы, а во-вторых, какой в этом смысл? Ну, проявлю свой дурной характер. Останусь на улице. Докажу Давыдову: тот не зря развелся с истеричной бабой.
Нет уж, пусть везет, раз обещал.
– Нам нужно установить границы, – добавляю усталым тоном тридцатилетней зануды. – Влад, я так не смогу. Может быть, для тебя ничего не изменилось, но мне неприятны твои шуточки. Мы взрослые люди, у нас обоих есть личная жизнь. Хотя бы из уважения к нашим партнерам – не приставай ко мне.
Нагло вру, ибо наши партнеры – это бесконечные девушки Давыдова и полное отсутствие мужчин у меня.
Сходить на свидание, что ли?
Правильно Олька говорит: развеяться, найти какого-нибудь симпатичного парня и уйти в любовный загул. Не колупать давно затянувшуюся рану под названием «Влад Давыдов», а увлечься кем-нибудь свеженьким.
