И способ добыть их имеется – точь-в-точь такой, что описан в чтиве про попаданцев. Клады. Нет, не запрятанные на чердаках или в подвалах жестяные банки с царскими червонцами или тёщиными бриллиантами – самые обычные, советских времён, захоронки с пачками купюр, бывших тогда в ходу. Те, кто готовил меня к переброске, заставили вызубрить наизусть местонахождение дюжины таких «кладов» содержащих солидные суммы в рублях и валюте. Происхождение? Проще простого – из архивов Московского УВД. Мало ли в уголовных делах материалов о спрятанных, а потом найденных в рамках следственных мероприятий свёртках, сумках, портфелях, даже чемоданах с неправедно нажитой наличкой? Так что попробуем поискать – глядишь, и пригодится.
1978 г, 14 декабря
Москва
День, проведённый с пользой
– Спасибо, Людмила Антоновна!
– Держи уж… герой. Только смотри, не помни.
Школьная медичка-фельдшер захлопнула большую амбарную книгу, из которой делала выписку на желтоватом бланке с солидной уважение надписью поверху: «ФОРМА №…»
– Куда ехать-то собрался, не секрет?
– А у нас сборы, с секцией. – отозвался Женька. Он аккуратно сложил справку вдвое, потом ещё раз и запихнул в нагрудный карман. Женщина смотрела на него с неодобрением.
– В санатории, под Москвой, от театрального института. Будем там жить целую неделю и тренироваться… в смысле – репетировать. А справку я сегодня же отдам, не помнётся.
– Ну, тогда ладно. – великодушно согласилась медичка. – Как там твой друг? Голова не болит?
– Не… – Женька помотал головой. – Ему только кожу рассекло. Наложили два шва, говорят – останется шрам.
– Доволен, небось? – фыркнула женщина. – Ох, балбесы… ладно, ступай, скоро звонок.
– У нас сейчас физра, я… – заговорил, было, Женька, но вовремя прикусил язык. Не хватало ещё расспросов об ушибленной ключице!
Он выскользнул за дверь. Медкабинет располагался в правом крыле первого этажа, в конце длинного коридора, рядом с кабинетами биологии и НВП.
За спиной скрипнула дверь.
– Абашин, ты? А ну-ка, поди сюда…
Женька обернулся. Так и есть – военрук, Георгий Палыч, в просторечии – Жора.
– Здорово, герой! – Военрук широко улыбнулся. – Наслышан про твои подвиги! Жаль, сам не видел, как вы на сцене рубились, девятиклассники вчера все уши прожужжали. Правда, что партнёру твоему лоб здорово раскроило?
…и этот туда же!..
– Что вы, Георгий Палыч! Так, царапина.
– А сам как? Вижу, руку бережёшь?
Он кивнул на Женькино плечо. Мальчик насторожился – оказывается, скрыть травму от опытного взгляда не так-то просто.
– Ерунда, уже почти прошло.
– Правильное отношение. – Жора посмотрел на него с одобрением. – Я, собственно, что хотел? У меня сейчас занятия в тире с десятыми. Надо отнести инвентарь, а под рукой, как назло, никого – их на комсомольском собрании задержали. Поможешь, или не стоит тебе напрягаться, с плечом-то?
– С удовольствие, Георгий Палыч! – закивал Женька. Военрука в школе уважали. Правда, у них НВП ещё не было – восьмиклассники сталкивались с ним, по большей части, на всяких мероприятиях.
– Вот и славно! – обрадовался Жора. – Там немного: три винтовки, коробка с патронами и мишени. Я бы и сам, только рук не хватит, а ещё подвал открывать…
Школьный стрелковый тир располагался в подвале. Оборудовали его своими силами, с помощью старшеклассников, чем военрук чрезвычайно гордился.
Он с лязгом отомкнул маленькую кладовку-оружейку (кроме обычной, обитой оцинковкой, двери, там имелась ещё и решётка, запертая на здоровенный висячий замок), и по одной стал передавать малокалиберные винтовки. Женька их принимал, а заодно – вытянул шею, заглядывая военруку через плечо. Вдоль стены в деревянной стойке выстроились в ряд обшарпанные воздушки, мелкашки и холощёные сокровища: пять АКМ и АКМС, два ППШ, два симоновских карабина, и ручные пулемёты – РПК, ДП с плоским блином-диском, и ещё один, названия которого он не знал.
«РПД – шепнул „Второй“. – Тоже дегтярёвский, только послевоенный, под калашниковский патрон. Хорошая машинка».
Военрук тем временем передал третью винтовку, снял с полки коробку и пачку каких-то листков и запер оружейку. Женька последовал за ним вниз по короткой лестнице, ведущей в подвальный тир. Снова скрежет висячего замка, темнота, щелчок выключателя и лампы, одна за другой с треском загораются, озаряя убегающую во тьму стрелковую галерею.
– Вон туда поставь, в пирамиду! – велел Жора.
Пристроив винтовки в стойку у стены (такая же, как в оружейке, но сделанная аккуратнее, с гнёздами, обитыми сложенным в несколько раз сукном) Женька прошёлся по тиру. Барьер для стрелков, рядом, на полу, маты – позиция для стрельбы лёжа. По стенам – плакаты со схемами сборки-разборки автомата, карабина и мелкашки… а это что?
Часть стены занимали большие чёрно-белые, под стеклом, фотографии. Реактивные самолёты – и на стоянке, и разбегающиеся по ВПП. А вот группа пилотов, улыбаются, в руках шлемы. Стоп, да это же военрук! Ну да, весёлый, молодой, загорелый – это видно даже на чёрно-белой фотке.
…а что за флаг на киле? Помнится, отец что-то такое показывал…
– Георгий Палыч, это вы в Египте?
Удивлённый взгляд.
– Точно так, Абашин. Случилось побывать, лет шесть назад.
– Война Судного Дня?
Вот теперь он удивился по-настоящему.
– Ты и это знаешь?
– Отец там был. Не лётчиком, инженером. Они что-то там испытывали на двадцать пя…
И вовремя прикусил язык. Сколько раз сказано: «Болтун – находка для шпиона»!
Жора понимающе усмехнулся.
– На «МиГ-двадцать пятых», что ли? Не бойся, мне можно… А я, как видишь, летал на «СУшках».
– Вижу, да. – Женька солидно кивает. И правда ведь, всё ясно. – Истребитель-бомбардировщик, Су-7БМК?
…спасибо «Второму», его подсказка…
– Ого, ты и в модификациях разбираешься?
– Ну, если египетский – какой же ещё?
– Он самый. – кивает военрук. – Хорошая машина, только…
Тут в зал вваливаются десятиклассники, и сразу становится шумно. Жора кивает – «спасибо, мол», и отворачивается.
…попробовать? Пуркуа бы и не па? Хуже точно не будет…
Снова «Второй». И неймётся же…
«Щёлк-щёлк».
Секундная заминка.
– Товарищ майор, разрешите вопрос?
Военрук обернулся, явно доволен правильным, «уставным» обращением.
– Ну, спрашивай… боец!
– Позвольте мне тоже пострелять? Если можно, конечно.
