Разведчик усмехнулся.
– Поверите – меня каждый раз об этом спрашивают! К моему величайшему сожалению, нет.
– Жаль… – Милада бросила блузку и шорты на шезлонг. – Вы тут присмотрите, а я пойду, окунусь.
На ней было бикини, чуть более смелое, чем это предписывали правила приличия. Самую чуточку – но этого хватало, чтобы отдыхающие на пляже оглядывались на неё. Женщины – с завистью и нескрываемым осуждением, мужчины же – с одобрением и восхищением.
Собеседник Милады от них не отставал – он с удовольствием рассматривал, как почти обнажённая девушка бежит к пенной полосе прибоя, долго плещется недалеко от берега, а потом выходит на песок и направляется к нему, точно рассчитанным движением встряхивая густую гриву каштановых волос.
– Странное место для разговора вы выбрали…
Арон вздохнул. Напоминать, кто предложил отправиться на пляж, смысла не имело. Женщины есть женщины – даже если они работают на Моссад или КГБ. Или, как в данном случае, на обе конторы сразу.
– А чем плохо? На пляже подслушать нас гораздо сложнее, чем в любом другом месте. Да и что касается вас… – он демонстративно окинул взглядом сверхэкономный наряд собеседницы, – то мне почти не надо опасаться сюрпризов.
– Почти? – девушка вызывающе изогнулась, уперев руку в бедро. Если у вас есть сомнения – нудистский пляж неподалёку.
– Ну что вы, зачем? Я вам доверяю. Возможно, в другой раз?
– Ну, в другой, так в другой. – покладисто согласилась Милада. – Вы мне вот что скажите: что вы собираетесь делать с захваченным Десантником?
Аарон сощурился.
– Не много ли на себя берёте, дорогуша?
Милада молчала, глядя в упор.
– Ну, хорошо… – помедлив, ответил молодой человек. – Я мог бы и не отвечать, но, учитывая, наметившееся взаимопонимание…
Он присел на шезлонг. Девушка тоже села – но на песок, прямо перед собеседником, приняв максимально вызывающую позу. Арон поспешно отвёл глаза.
– Так вот, о пленнике. Он нам пригодится, конечно – будет и у наших экспертов материал для исследований «подменышей». К тому же, – молодой человек злорадно ухмыльнулся, – память советника посла у него должна сохраниться в полном объёме, а вот резонов беречь секреты дяди Сэма – наоборот, никаких. Он нам много чего расскажет не только про дела космические, но и наши, про земные. И заметьте, я не требую, чтобы вы скрывали это от ваших московских… хм… друзей.
– Только не говорите, собираетесь поделиться с ними добытой информацией!
– Наука умеет много гитик. – Арон развёл руками в шутовском жесте. – Так, кажется, говорили когда-то в России? А здесь, на Святой земле этих гитик в особенности много. Посмотрим. А пока, вот что: скоро вам на замену из Союза пришлют другого оператора, как они говорят, очень сильного. Кстати, вы с ним – вернее, с ней, – учились в одной школе.
– Да вы что? Кто же эта счастливица?
Он развёл руками.
– Понятия не имею. Знаю только, что девушка из еврейской семьи, и её родители подали документы на репатриацию.
Милада усмехается.
– В нашей школе такие не редкость.
– Да, и это большая удача. Наши московские коллеги намерены посодействовать их выезду в Израиль.
– Но зачем понадобилось заменять меня? По-вашему, я не справляюсь?
– Ну что вы! Просто вам надо готовиться к поездке во Францию.
– Это ещё почему?
– Скоро узнаете. Мне известно одно: французы посылают экспедицию в Аргентину. Вам предстоит принять в ней участие.
– Снова Аргентина? Как интересно!
Девушка поднялась. Песчинки густо прилипли к смуглой, немыслимо гладкой коже, и она принялась стряхивать их ладошкой.
– Арон, милый, принесите мне чего-нибудь холодного. Колы, например, только обязательно со льдом. А потом – может, и правда переберёмся на нудистский пляж? А то несправедливо получается: я искупалась, а вам приходится маяться на этой жаре…
Моссадовец вздохнул, встал и поикал глазами киоск с прохладительными напитками.
«Вот ведь стервочка! И не скажешь, что года не прошло, как приехала из СССР. Хотя – Южная Америка, Штаты, компания хиппи…»
– Я возьму вам апельсинового сока. – сказал он девушке. Терпеть не могу эти коричневые помои. Вы не против?
Милада кивнула и улыбнулась, не забыв провести кончиком языка по губам. По полным, красиво очерченным, сладким даже на вид губам…
«…точно, стерва! Но до чего хороша…»
Глава восьмая
I
Остроконечная молния вырвалась из ствола и улетела в сторону фигур в белых с чёрными стеклянными забралами шлемах, ясно видных на фоне кустов. Казаков тихо выругался и облизнул пересохшие губы. Промах.
Выстрел не остался незамеченным. Защитники Республики грамотно рассыпались в стороны и, укрывшись за деревьями, стали отвечать, но густо переплетённые ветки кустов, за которыми засела имперская разведгруппа, неплохо защищала от огня бластеров.
В ответ сыпались стрелки плазменных импульсов – с тем же примерно успехом. Бой переходил в позиционную стадию.
– Попробуем в обход! – прошипел Саня Казаков. Нагрудную планку его серой куртки украшали два красных и два синих кубика. Имперский лейтенант.
– Вы, двое… – он ткнул пальцем в Лёшку-Триффи́да и ещё одного бойца, – оттянитесь назад и зайдите им в тыл. Держитесь ельника там овражек, как раз выведет, куда нужно.
– Пульки только не намочите. – добавила Машка. – Придётся ползти, а ветки низкие, в росе. Размокнут, в стволах будут застревать.
Казаков недовольно покосился на подчинённую взгляд. Что за манера – поправлять командира? Совсем разболтались, никакой дисциплины…
Но – промолчал. Машка была права: ночью прошёл дождь, и нижние ветви ёлочек в лесопосадке отзывались на любое прикосновение обильным душем. Заряды, длинные остроконечные «фунтики», скрученные из тетрадных листков, сразу придут от него в негодность.
Щёлк!
Пулька, выпущенная из бластера кого-то из повстанцев (пластиковой жёлтой трубки, в каких строители прокладывают провода, примотанной изолентой на деревянное ложе) клюнула ствол сосны возле казаковского носа. Лейтенант поспешно спрятался – не хватало ещё поймать шальной выстрел!
Ф-фух! Ф-фух!
– Тьфу, чтоб тебя…
Ну вот, Машка накаркала – теперь и у неё пулька застряла. Девочка – нет, сержант штурмового десанта Галактической Империи! – откатилась в глубокую ложбину между корнями сосны, вытащила из– под ствола палочку-шомпол и принялась прочищать оружие. Пульки– импульсы с тихим шорохом пролетали над головами и застревали в листве. Сыпались они гораздо гуще, чем минуту назад.
