К всеобщему удивлению, Гейдж выжил после такого удара. Свидетели сообщали, что он был отброшен на землю и испытал несколько конвульсий, но вскоре после этого уже был на ногах и сознавал происходящее. Гейджа быстро доставили в ближайший отель, где его обследовал доктор Эдвард Уильямс. После чего доктор Уильямс консультировался с доктором Джоном Харлоу. Гейдж пребывал в полном сознании во время обследования и отвечал на вопросы о несчастном случае.
Доктора не верили, что он выживет. Однако великолепное здоровье и молодость позволили Гейджу излечиться без осложнений. Поразительно, но он не потерял двигательных навыков и речь его не пострадала. У него была отличная память, и постепенно к нему вернулась физическая сила. Доктор Харлоу даже думал, что Гейджу повезло потому, что повреждение имело место в той части мозга, которая считалось незначительной, в лобной доле.
Тем не менее, восстановив здоровье, Гейдж полностью изменился как личность. Все, кто знал его, соглашались, что этот Гейдж больше не был известным им Гейджем. Доктор Харлоу говорил, что у Гейджа было потеряно равновесие между интеллектом и животными инстинктами.
Прежде добросовестный и обходительный, теперь Гейдж сделался неуправляемым и злобным, эгоистом и богохульником, ненадежным и непредсказуемым. Он стал социально неадаптированным. Он принимал решения себе во вред и не придерживался собственных планов. Он действовал, не думая. Много раз доктор Харлоу пытался вразумить Гейджа, что он потеряет работу, если не изменит своего поведения. Но Гейдж не прислушался к этим советам и был уволен из компании – не вследствие какой-то физической несостоятельности, а вследствие своих личностных изменений. Потребовались годы, чтобы доктор Харлоу признал, что, хотя его самый знаменитый пациент выжил, он так и не смог по-настоящему восстановиться.
К 1868 году, через 20 лет после несчастного случая, доктор Харлоу пришел к удивительному выводу, опираясь на личностные изменения Гейджа, что лобная доля связана с личностью. Этот несчастный случай и его последствия ознаменовали начало поиска нашего «я» в глубинах мозга: как личность регулирует свое поведение, контролирует импульсы, принимает сложные решения и планирует будущее. Все эти свойства выходят далеко за рамки базовых функций памяти, двигательных и речевых процессов, а также животных рефлексов.
Как ни странно, но сегодня ученые лучше понимают, что произошло с мозгом Гейджа. Почти 70 лет спустя после того несчастного случая несколько исследователей наконец сумели выделить области мозга, отвечающие за неожиданные личностные изменения Гейджа. Ханна Дамасио, заслуженный профессор неврологии в Университете Айовы и директор Лаборатории человеческой нейроанатомии и нейровизуализации при Медицинском колледже Университета Айовы, реконструировала травму Гейджа и последующие изменения мозга, доказав, что он повредил внутреннюю часть обоих префронтальных кортексов (Дамасио выпустила видеозапись своих исследований в 1994 году)2.
История изучения лобной доли
В последующие годы многие врачи стали документировать истории пациентов, переживших травму лобной доли и подвергшихся радикальным личностным изменениям, подобно Гейджу. Начала развиваться новая область научных исследований. Большинство таких несчастных теряли прежнюю работу. Они также обнаруживали отстраненность в отношениях с окружающими. Им были безразличны нормы общественной этики. Иногда они составляли грандиозные планы, но никогда не выполняли их. Их поведение и принимаемые решения шли вразрез с их собственными интересами. Стремление к немедленному результату в сочетании с импульсивными действиями всегда главенствовали над долговременными планами. Тщательный анализ истории болезни этих людей выявлял серьезные повреждения префронтальной коры головного мозга.
К сожалению, прошло почти 70 лет после несчастного случая с Гейджем, прежде чем были достигнуты реальные успехи в исследовании лобных долей. Например, новые свидетельства взаимосвязи личностных изменений и повреждения префронтальных долей были получены в ходе исследований в Йельском университете, проводившихся в начале 1930-х годов на шимпанзе3. Исследователи наблюдали двух обезьян, проявлявших особую агрессию и малоконтактность. Они легко раздражались и вымещали злобу на других шимпанзе в своей социальной структуре. Тогда ученые опробовали новый тип хирургического вмешательства, подвергнув лобные доли обезьян сильным изменениям. После операции обе шимпанзе стали легко управляемыми и более общительными. Эти открытия были объявлены на медицинской конференции в 1935 году.
Исследователи развивали идею того, что подобная хирургия может с равным успехом применяться и для людей. Такие гипотезы привели к появлению печально известного вида психиатрической хирургии под названием «фронтальная лоботомия». Бесчисленные пациенты со всевозможными психозами добровольно и принудительно подвергались операции, в ходе которой их лобные доли намеренно повреждались с целью «излечения» патологического состояния либо в экспериментальных целях.
Расцвет лоботомии
В конце 1930-х многих людей с психиатрическими патологиями лечили медикаментами в надежде обратить вспять их антисоциальные личностные расстройства. Однако медикаменты стоили довольно дорого в то время; Соединенные Штаты переживали последние годы Великой депрессии. И появились врачи, решившие помочь таким пациентам жутким, немедицинским методом4. В некоторых медицинских учреждениях доктора дожидались, пока выбранные пациенты заснут, и тогда вводили им анестезирующее средство. Затем они брали скальпель, вводили его в глазницу, между глазным яблоком и надбровной дугой, и протыкали череп. Эта область черепа, расположенная непосредственно за верхней частью глазной окружности, является наиболее мягкой. После чего скальпель двигали из стороны в сторону, подобно автомобильному дворнику, поперек префронтальных долей.
Пациенты, подвергшиеся такому «лечению», обнаруживали множество общих особенностей. Поскольку роль здоровых, работоспособных фронтальных долей в нашей жизни значительна, я опишу последствия лоботомии довольно подробно.
Первое, что отмечали врачи, это очевидную умиротворенность каждого пациента, появление лени и сонливости и отсутствие интереса к окружающему. Также отмечалось существенное снижение инициативы и потеря воодушевления. Кроме того, пережившие лоботомию проявляли явную склонность к единообразному, рутинному поведению. Фактически люди, бывшие настолько неадекватными, что их пришлось изолировать, становились предельно предсказуемыми. Например, они слушали одну и ту же радиостанцию, всегда носили одну и ту же одежду и предпочитали одну и ту же еду в то же самое время дня. Если что-то в этой привычной картине менялось или нарушалось, такие пациенты впадали в ступор.
Более того, эти несчастные лишались способности менять свое поведение. Они выполняли одни и те же действия, приводящие к одним и тем же результатам, снова и снова, день за днем. Они настолько погружались в привычную рутину, что уже не могли изменить что-либо, чтобы вызвать результат, отличный от привычного. И хотя многие люди привержены рутинному образу действий, эти пациенты повторяли раз за разом даже очевидные ошибки, во что бы то ни стало, совершенно не сознавая, что можно сделать что-то по-другому. Например, если лоботомированный пациент, которому нравилось молоко, выпивал прокисшее молоко и испытывал естественные последствия, это ничему его не учило, он просто не мог сделать очевидного вывода. Когда наступало «время пить молоко», он выпивал то же самое прокисшее молоко. У этих пациентов обнаруживалась такая зависимость от структурированного поведения, что неукоснительность выполняемых действий становилась для них важнее, чем любые отрицательные эффекты их рутинного режима. Другими словами, они предпочитали биться лбом о балку вместо того, чтобы нагнуться.
