– Вы не имеете права говорить так! Это же…
– До свидания, джентльмены, – попрощался Мейсон, выходя в
коридор. – Вам осталось еще целых полчаса на раздумья.
И он хлопнул дверью.
Глава 14
Перри Мейсон ходил взад и вперед по кабинету с четкостью
хорошо отрегулированного часового механизма. Изредка он бросал отрывочные
указания Делле Стрит. Но глаза его все время оставались прикованными к какой-то
неподвижной точке впереди себя.
– Никак не могу разобраться в чертовой загадке… будто
пытаюсь схватить в темноте светящийся шарик, прыгающий на резинке. То сам идет
тебе в руки, то отпрыгнет прочь. Что же такого мог видеть Паккард в окошке? И
Паккарда убили, этого нельзя забывать. Лично я убежден, что Паккард был без
сознания, когда машину столкнули с обрыва. Прежде всего, это была не его
машина. Чего ради Паккард стал бы воровать машину? И потом, на руле не было
найдено отпечатков пальцев, хотя Паккард был без перчаток. Значит, машину угнал
кто-то другой и старательно стер все следы с баранки. Паккард был без сознания.
Машину повели в горы. Потом кто-то в перчатках встал на подножку, направил
машину к обрыву и в последний момент соскочил.
Делла Стрит постучала пальцем по столу:
– Послушайте, шеф, завтра отплывает наш пароход. Кстати, вам
нужно подписать билет. Давно пора укладывать чемоданы.
– Делла, ты знаешь не хуже меня, что мы не сможем никуда
уехать, пока не спасем Риту Свейн.
– Допустим, она виновна.
– Ты думаешь, она виновна?
– Честно говоря, шеф, я не знаю. Как-то уж очень трудно
представить, что она проникла в дом, убила Вальтера Прескотта и потом
попыталась представить все таким образом, как будто во всем виновата сестра.
– А как в отношении Розалинды Прескотт?
– В ней я не так уверена. Розалинда влюблена, а влюбленная
женщина способна на все, лишь бы защитить своего возлюбленного.
– Даже до такой степени, чтобы подставить под удар родную
сестру?
– Но ведь ее сестру пока еще не обвинили в убийстве. А если
это все-таки случится, то она станет первой вашей клиенткой, которую обвинят в
подобном преступлении. Нет, меня нисколько не волнует данное дело: я уверена,
что вы его распутаете еще до завтрашнего дня. Лишь бы вы не занялись новым
делом.
– Ну нет, как только я разделаюсь с этим делом, мы объедем
весь мир.
– Вы мне обещаете не браться за новое дело?
– Обещаю торжественно и окончательно. Я не возьмусь за
обычное дело. Конечно, если вдруг подвернется какая-то совершенно непонятная
загадка… Ведь ты же не захочешь, чтобы я путешествовал, все время ломая себе
голову над тем, что осталось неразрешенным.
– Почему?
– Мне поездка не доставила бы никакого удовольствия.
– Это только так кажется. Стоит только подняться на палубу,
как новые интересы вас целиком захватят, и вы…
Она не договорила, так как зазвонил телефон. Зажав трубку
рукой, Делла прошептала Мейсону:
– Фредерик Карпентер, управляющий банком «Секонд Фиделити».
Подмигнув, Мейсон сказал:
– Это неплохо. Алло, Мейсон слушает.
– Добрый день, мистер Мейсон. Говорит Фредерик Карпентер из
банка «Секонд Фиделити». Помните, вы со мной разговаривали по поводу текущего
счета Вальтера Прескотта?
– Прекрасно помню, – ответил Мейсон и подмигнул Делле.
– Я тогда посчитал, что следует подождать, пока ваша
клиентка не получит легального права. Однако, обсудив этот вопрос с нашими
юридическими советниками, мы решили, что все-таки будет более разумно
объединить наши усилия и не вынуждать вас принимать меры по изъятию капитала,
который…
Мейсон прервал неторопливый говорок банкира:
– Оставьте свои объяснения для других. Меня интересует общая
величина его накоплений и капиталовложений!
Карпентер откашлялся:
– Шестьдесят девять тысяч семьсот шестьдесят пять долларов и
тридцать центов.
– Не могли бы вы мне рассказать, каким именно образом
вносились деньги?
– Чаще всего наличными суммами от пяти до пятнадцати тысяч
единовременно.
– Они сдавались лично Вальтером Прескоттом?
– Насколько мне удалось выяснить, да.
– Благодарю, – сказал Мейсон.
– И если вам в дальнейшем понадобится наша помощь, мистер
Мейсон, обращайтесь прямо ко мне.
– О'кей, – сказал Мейсон, опуская трубку на рычаг. – Сильно
сомневаюсь, что мы завтра сможем уехать, Делла.
– Почему, шеф?
– Появилось еще одно усложняющее обстоятельство, которое мы
упустили из виду и которое должны ликвидировать до того, как расстанемся с
Лос-Анджелесом.
– Почему так необходимо это ликвидировать?
– Потому что любая криминальная проблема, которая не отвечает
на все вопросы, не может являться ее решением. Теперь я понял свою ошибку: я
обращал слишком много внимания на тех людей, которых подозревает прокуратура,
совершенно забыв о жертве. А между тем, Делла, в конечном итоге успех решения
любой криминальной загадки заключается в восстановлении всех деталей жизни
жертвы. Вернее сказать, образа ее жизни. Здесь мы находим мотивировку, ну а
мотивировка – разгадка всякого убийства.
Вообще-то у любого человека есть враги. Иногда это просто
недруги или соперники по бизнесу. Чаще – личные враги. Люди, которые делают
печальную физиономию и вздыхают, когда им говорят, что с человеком стряслась
беда, в душе при этом ликуют. Для них величайшее наслаждение – сама подготовка
убийства. У подобного человека, как правило, накапливается годами
патологическая жестокость, безрассудная решимость при полном отсутствии
фантазии.
– Отсутствие фантазии?
– Не знаю уж почему, но так всегда бывает. Мне кажется, что
люди, наделенные воображением, могут себе ясно представить страдания других и
потому им сочувствуют. В то время как человек, лишенный воображения, не в
состоянии представить себя на месте других. Такие люди рассматривают жизнь
только со своей собственной колокольни. Убийцы, как правило, хитры, но не
оригинальны. Эгоистичны и упрямы в достижении поставленной перед ними задачи.
Ты ведь понимаешь, что я говорю о спонтанных убийствах, совершенных под
наплывом сильных эмоций.
– Почему вы не допускаете, что и данное убийство относится к
этому типу?
– Я не могу этого допустить, потому что тогда мне пришлось
бы признать, что на курок нажала Рита Свейн. Другое дело, насколько оправдан
был такой поступок.
