- Не переживай! Я вполне способен устоять на ногах. Вот этого-то бабушка и не хочет понять!
- Она тебя любит. Ты ее здорово напугал, а теперь вы донимаете друг друга. Она тебя - заботой, ты ее - капризами. Ты все время злишься, потому что не можешь жить так, как раньше, делать то, что привык делать. Тебя бесит даже мысль, что придется до конца своих дней ходить с палкой. Ну и что из этого? - в голосе Купера не было слышно сочувствия. - Главное, что ты ходишь!
- Я не могу и шага ступить из дома без ее санкции, пройтись по своей земле без ее одобрения! Мне не нужна нянька!
- Она и не нянька, - пожал плечами Салливан. - Бабушка суетится вокруг тебя, потому что напугана. А ты постоянно огрызаешься и делаешь ей больно. Раньше ты таким не был, дед.
- И она никогда не нянчилась со мной, как с младенцем, - Сэм не желал соглашаться.
- Ты, кажется, забыл, что сломал ногу? Истина в том, что ты не в состоянии в одиночку гулять по этому чертовому снегу. Конечно, ты слишком упрям, чтобы признать очевидное. Ты будешь ходить получше, но для этого потребуется время. Так что смирись и прими все как есть.
- Хорошо тебе говорить, в твои-то тридцать! А мне как-никак идет восьмой десяток.
- Тем более ты должен ценить оставшиеся годы. Какой смысл тратить их впустую, жалуясь на ту, которая любит такого ворчливого эгоиста?
- Сколько вдруг тебе понадобилось мне сказать…
- Да вот все приберегал… Ждал удобного случая.
Сэм глубоко вдохнул морозный воздух и посмотрел внуку в глаза.
- У мужчины должна оставаться гордость.
- Я знаю.
Они медленно пошли к конюшне. Этой зимой у них появились три новые лошадки. Две кобылы ожеребились без проблем, а одной пришлось помучиться. Малыш родился совсем слабеньким, и Купер, желая подстраховаться, первые четыре ночи провел на конюшне.
Подойдя к стойлу, в котором находились мамаша с этим бедолагой, Салливан открыл дверцу. Под бдительным взором деда он стал тихонько разговаривать с лошадью и одновременно проверил, нет ли у нее жара. Кобыла, привычная к его рукам, стояла спокойно, зато жеребенок, пытаясь привлечь к себе внимание, тыкался в бок Купера головой. Салливан погладил его бархатную спинку.
- Эта девочка тебе многим обязана, - губы Сэма расползлись в довольной ухмылке. - Ты уже придумал ей имя?
- Учитывая обстоятельства ее рождения, малышке лучше всего подошло бы имя Удача, - Купер посмотрел у жеребенка зубы, - но мне больше нравится другое. Принцесса. Судя по взгляду, именно так она о себе и думает.
- Итак, Принцесса Купера. Эта кобылка по праву твоя. Как, впрочем, и все остальное на ранчо.
- Знаешь что, дед…
- Не перебивай. Мы с твоей бабушкой давно все обсудили, но еще неизвестно было, захочешь ли ты это принять. В конце концов мы все-таки оформили завещание. Когда мы умрем, ранчо станет твоим. Хочу только, чтобы ты сам сказал мне: нужно ли оно тебе?
Купер оставил Принцессу, и та сразу направилась к матери.
- Да, нужно.
- Хорошо, - Сэм одобрительно кивнул. - Ну что, ты собираешься потратить на эту парочку весь день или у тебя найдется время и для других лошадей?
Купер состроил страшную гримасу и направился к следующему стойлу.
- Я хотел сказать еще кое-что, - Сэм шагал за внуком, и его трость громко стучала по бетону. - Мужчине твоего возраста нужен свой дом. Не дело это - жить в компании с двумя стариками.
- Вот как?
- Вот так. Я знаю, ты приехал сюда, чтобы помочь нам. Именно так и должны поступать родные люди. Ты очень порадовал своим решением нас с бабушкой, но жить с нами просто так больше не можешь.
- Вы собираетесь вышвырнуть меня на улицу?
- Вроде того. Полагаю, мы могли бы построить тебе дом. Нужно только выбрать подходящий участок.
- Не вижу смысла. Зачем ставить на земле еще один дом, если ее можно пустить под пастбище или поле?
- Ты рассуждаешь, как настоящий хозяин, - в голосе Сэма звучала гордость. - И все же поверь мне - мужчине нужен собственный дом, так что выбирай место для него. Если хочешь, можешь переделать для себя дом, в котором живут сезонные рабочие, он не так плох. Надо только перестелить пол и сделать небольшую перепланировку. При желании можно и крышу перебрать. Думаю, мы это осилим.
Купер осмотрел еще одну кобылу с жеребенком.
- Пожалуй, этот вариант мне подойдет. Вот только деньги в свой новый дом я вложу сам. У мужчины должна быть гордость, -он широко улыбнулся и подмигнул деду. - К тому же монет у меня более чем достаточно.
Это был еще один вопрос, который Купер хотел обсудить с дедом и бабушкой. Но не сейчас.
- Когда закончу здесь, сразу схожу взгляну на свой будущий дом.
- Значит, договорились. - Опершись на трость, Сэм погладил кобылу по щеке. - Лолли, девочка моя! Принесла нам уже трех жеребят. Чудесная лошадка. И мать прекрасная.
Кобыла тихонько заржала, словно подтверждая слова старого хозяина, и Сэм вздохнул.
- Мне нужно снова сесть на лошадь, Купер! Меня выводит из равновесия сама мысль о том, что я не могу ездить верхом! Такое чувство, будто я не сломал ногу, а потерял ее!
- Ладно. Сейчас оседлаю для нас лошадей.
Сэм ошарашенно посмотрел на внука, но шок в его глазах тут же сменился надеждой.
- Твоя бабушка спустит с нас шкуру.
- Если догонит. Мы поедем шагом. Не рысцой, а шагом. Договорились?
- Хорошо, - Сэм изо всех сил пытался скрыть волнение. - Хорошо, я согласен.
Купер оседлал двух самых смирных лошадей. Салливану всегда казалось, что он понимает, как нелегко сейчас приходится деду, и только в эту минуту, заметив, как смотрит Сэм на оседланную для него кобылу, он понял, что ошибался.
«Даже если я поступаю опрометчиво, - подумал Купер, - я сделал это из благих побуждений».
Он помог деду сесть на лошадь. Эта когда-то очень простая, а сейчас весьма трудоемкая процедура причинила старику боль, но в его глазах была искренняя радость.
Потом Купер сам сел в седло, и оба тронули поводья. Лошади неспешно побрели по снегу. Обычная прогулка, ничего особенного, однако Сэм Уилкс буквально светился от счастья. Бремя страха словно упало с его плеч. В седле он держался так же легко и непринужденно, как прежде.
Снег на солнце ослепительно блестел. Он лежал на опушках рощиц, карабкавшихся вверх по холмам, надежно укрывая каждый клочок открытого пространства.
Вокруг царила тишина, изредка нарушаемая порывом ветра или звяканьем уздечки.
- Отличная у нас тут земля, Купер.
- Да, сэр.
- Я прожил здесь всю жизнь. Работал в поле, ухаживал за лошадьми и никогда не желал ничего иного, кроме разве что того, чтобы твоя бабушка всегда была рядом. Я знаю и люблю этот мир - мир нашего ранчо. Мне приятно думать, что я могу передать его тебе.
