— Ну, тогда я узнаю, как она относится к Дубининсу и Гномину, а после этого расскажу вам, договорились? — спросил я.
— Я подумаю, — проворчал гнорк. — Но сначала убедитесь, что она не предательница гномского рода.
— Обязательно, — кивнул я.
Гнорк снова опустил взгляд в пол, видимо, давая понять, что я могу идти и оставить несчастного один на один с его горем. Однако меня посетила другая идея. Крам и Гроуфакс говорили, что нужно предупредить гномов.
— Господин Скрриггинс Силарук, а вы слышали что-то про Разрушителя?
Гнорк снова поднял на меня тяжёлый взгляд.
— Про истребителя несчастных драконов? — спросил он.
Я кивнул, припомнив, что кто-то говорил о таком его подвиге.
— Я случайно узнал о том, что эльфы хотят призвать его в Третьегорск. Думаю, община гномов должна знать об этом.
Гнорк задумчиво посмотрел на меня.
— То ес-сть вы считаете, мис-стер Томпс-сон, что я стану вносить панику в ряды общины честных гномов лишь потому, что вам что-то послышалось?
Немного подумав, я рассказал ему о встрече эрков и вампиров, а также о неудавшейся операции эльфийских гвардейцев. Упомянул о коротком диалоге Фериора Кана с министром внутренних дел Гладариелем. А после и о том, что некий Гроуфакс начал срочно всех оповещать.
— Гроуфакс-с, — протянул он. — Я подумаю над вашими словами, а теперь оставьте меня. Мне нужно о многом подумать.
Пожав плечами, я вышел из подсобки. Сам не пойму, зачем я ему всё рассказал, но лишним точно не будет. Мне нравился этот гнорк, даже несмотря на свою эксцентричность.
Решив предпринять новую попытку, я снова направился в сторону кабинета директора, в тайне надеясь, что не наткнусь больше ни на какие проблемы.
Однако эти планы не увенчались успехом: на половине пути меня перехватила Торина Дулиновна. Взгляд у неё имел не меньшую пробивную способность, чем у гнорка до этого.
— Томпсон! Вы почему не на уроке? — прошипела она как кобра. При этом её рыжая шевелюра угрожающе вздыбилась на манер капюшона.
Да твою-то…
— Мне срочно нужно попасть к директору Багратиону, — произнёс я ровным голосом.
— У директора хватает дел и без вас, мистер Томпсон, а теперь марш на урок!
Даже несмотря на всё то, что происходило в последние дни, Эльфин готов был подчиниться. Однако я не позволил.
— Нет. Моё дело к директору важнее, чем урок. К тому же он сам говорил обращаться к нему по любым вопросам, — твёрдо ответил я.
— Не испытывайте моё терпение! Подобное поведение может послужить поводом для исключения вас из школы, — угрожающе произнесла она.
— Если такая проблема появится, я займусь ей позже, — ответил я хмуро. Всё же Дулиновна меня не пугала, как тот же Гнорк. — Мне нужно к директору.
Я продолжил было движение, но рыжая преградила мне дорогу, уперев кулаки в бока.
— В этой школе стало слишком много бардака.
Гномиха потянулась рукой к моему уху, а я вызвал меню, чтобы дать себе хоть какое-то время для раздумий. Вот как мне себя здесь вести? У меня нет времени препираться с учителями. О том, чтобы прорываться с боем, я даже и думать не хотел, всё же здесь уважаемые педагоги, а не детдомовские преступники и садисты. Был бы передо мной кто-то другой… вернее враг…
Но я всё же не социопат. Хоть и чувствую, что мы не договоримся.
Да и конфликт тут непростой. Уверен, в рукопашную я от Дулиновны бы и места мокрого не оставил. Но даже размышлять об этом как-то неприятно. Всё же её сила не в умении сражаться, а в социальном статусе и в пользе, которую она приносит как преподаватель…
Тут я вспомнил, как она отчитывала Эльфина за то, что он попался на глаза Гринланду и за то, что его семья не делает пожертвований…
Мои глаза застыли на двери в кабинет директора, которая маячила в двадцати метрах за спиной Дулиновны.
А к чёрту.
Я активировал рывок, поднырнув под руку, и понёсся вперёд. В дань уважения педагогическому составу Шрёдгера щит я так и не активировал, иначе ей бы мало не показалось.
В следующую секунду я очень пожалел о своей снисходительности к Дулиновне. Дверь в кабинет директора была далеко не пуховой.
Я врезался левым плечом, которое тут же взорвалось болью. От удара у меня в шее что-то хрустнуло, а из глаз посыпались искры.
Я покатился кубарем по полу директорского кабинета и остановился, только врезавшись в тяжёлый стол. Я тут же попытался выпрямиться, но врезался макушкой в столешницу.
Со второй попытки мне таки удалось подняться, после чего я тут же принялся осматриваться.
Вдоль по коридору до самого кабинета тянулись две пламенные дорожки. Двери, которые, судя по всему, до этого были заперты, покачивались из стороны в сторону.
Я повернулся в другую сторону и встретился с округлёнными глазами директора, а также с испуганными глазами заплаканной Долорес.
— Мистер Томпсон? — Директор Багратион и Долорес произнесли это одновременно.
— Томпсон! — разнёсся по коридору яростный рёв гномихи.
— Доброе утро, — кивнул я, пошатываясь и пытаясь перевести дыхание. — У меня к вам срочное послание, — я не удержал равновесие и завалился на пол.
Я даже испугался сначала: подумал, что так ушибся, что меня даже ноги не держат. Однако в следующий миг понял: не всё так просто. Меня начало вытягивать из кабинета директора ногами вперёд. Я толком ничего не чувствовал, но отдалённо это было похоже на невидимую верёвочную петлю, обвившуюся вокруг моих лодыжек.
Волочась по полу, я встретился взглядом с горящими глазами гномихи.
— Торина Дулиновна, — мягко произнёс директор. — Думаю, в этом нет необходимости.
— Да этот сопляк!.. Он!.. — полыхала рыжая, однако входить в кабинет почему-то не спешила.
— Я разберусь с этим вопросом, спасибо, — тем же ровным голосом ответил директор.
— Он пол поджог! — нашлась снова гномиха.
— Я обязательно распоряжусь всё исправить, — заверил директор Дулиновну. — Вы можете идти.
— Господин Багратион, я понимаю, что у нас с вами в последнее время…
— Достаточно, Торина Дулиновна, — прервал гномиху директор. — Дальше я разберусь сам, — на этот раз его голос звякнул металлом.
Ноздри гномихи расширились, лицо стало красным, она засопела, а волосы будто вспыхнули. Наверное, это у неё что-то внутри черепа кипит. Однако я с облегчением понял, что меня больше не тащит к выходу.
Багратион, видимо, тоже понял.
— Благодарю, Торина, — произнёс он прежним мягким тоном.
Гномиха, ничего не ответив, развернулась на пятках на девяносто градусов и, злобно пыхтя, зашагала, чеканя шаг металлическими набойками. А пол-то каменный. Как это я умудрился его поджечь?
