Но вот его лицо меняется с бледного на красное. Георгий Александрович хватает меня за шкирку, дергает. Активирую одно из колец на пальце.
Ледяная вспышка слепит его и обжигает руки льдом. Но надо отдать ему должное, он все равно перекидывает меня через оконную раму и швыряет через стол. Успеваю сгруппироваться, приземляюсь на уже ватные ноги.
Бутылка с коньяком на столе директора лопается, осколки разлетаются во все стороны. Алкогольная жидкость формируется во что-то вроде копья, висит в воздухе.
— Ты-ы-ы, — рычит Директор. — Что ты сделал?!
Внимательно слежу за жидким копьем. Уверен, что он метнется в меня с такой скоростью, что увернуться будет очень тяжело. Особенно сейчас, когда суммы почти не осталось.
— Прежде чем убивать меня — послушай внимательно. Беляки в школе мои. Это я приказал им устроить переполох, — вру я. — Они без раздумий набросились на аристократов по одному моему слову.
Директор не отвечает. Его грудь тяжело вздымается. Продолжаю:
— Думаете, не будет последствий от моей смерти в вашем кабинете? Мало того, что я Зерус и представитель Вальтов, так еще и половина школы принадлежит мне, директор. Хотя… может быть теперь директор я? Стану настоящей жертвой. Убит вождь восстания. Его предательски заманили и учинили расправу. Ай-яй-яй…
Многозначительно достаю из кармана телефон, подбрасываю его в руке. Я не просто так явился сюда. Ведь как говорил Георгий Александрович, его кабинет — самое безопасное место в Москве. И сейчас такое время, что если меня тут убьет сам директор «Новой Эры», то Исталы окажутся в очень шатком политическом положении. Он мог избавиться от меня где-нибудь в другом месте, но не у себя, когда я записываю все на телефон и отправляю в облачный сервис интернета в режиме реального времени.
Ну ладно, я этого не делаю. Пока не научился толком. Но он же этого не знает, верно?
— Да кто ты такой, мать твою?!
Коньячное копье угрожающе вибрирует. Перестаю улыбаться:
— Я — Константин Киба.
Руки директора едва заметно дрожат, но он сжимает их в кулаки. Отлично, я дождался, когда его состоянии ухудшится. Каждый раз, когда я встречался с ним, он становился все более усталым, изнеможденным и даже в какой-то степени отчаянным. С такими всегда легче договориться…
— Спокойнее, директор. Я не принадлежу ни одной известной вам организации. Я никому не враг, и я никому не друг. Мне всего лишь нужно, чтобы кто-то собрал все пазлы. Я не позволю, чтобы ваши клановые распри уничтожили этот мир и перспективу возродить… хм… скажем так… настоящую магию. Вы же верите в магию, директор? Просто подумайте немного.
— Ты пришел меня шантажировать? Угрожать?
— Вовсе нет. Я пришел вам показать, что мои слова стоят очень дорогого. Я обещал вам помочь в этой войне, но и вы должны мне не мешать. И я прошу не так много. Перестаньте меня преследовать. Дайте свободу действий. Я хочу спокойно уйти из школы и не переживать, что Исталы воткнут мне в спину нож. В знак доброй воли, я не только помогу вам в войне, но и скажу про еще один пазл. Акане Мацуо. Я не просто так ее прячу.
Директор медленно разворачивается ко мне спиной, поднимает с пола вазу, выбрасывает из нее цветы. Коньячное копье формируется в водяной шар и устремляется к вазе, вливается в нее.
— Десять лет берег эту бутылку, — вздыхает Директор. — Теперь все выдохнется. Не хочешь? Не отравлено.
Какое-то время молчим. Первым поднимает свое кресло директор, садится. Я повторяю за ним. Георгий Александрович берет со стола зубочистку, кидает мне. Ловлю двумя пальцами.
Он достает из стола два стакана, наливает из вазы на самое донышко. Ставит мой стакан на противоположный край стола.
— В лесу мы поймали вальтов. Учитель Элеонора, Патрик Эдвай и Станислав Кардж. Они твои?..
Беру стакан, нюхаю. Делаю небольшой глоток и наконец киваю:
— В школе много, кто мои.
— На нас напали двое неизвестных профессионалов. Три стража погибли. И напали тогда, когда Сэм Блэк устраивал вечеринку, а беляки озверели, отвлекая наше внимание. Это все ты? — смотрит на меня исподлобья директор. Погибли его люди. Для него это важно.
— Никто не должен был погибнуть. Филзели появились неожиданно для меня. Тоже воспользовались суматохой.
— Филзели? — выпивает залпом коньяк. — Так и знал… Одного мы убили, но они что-то сделали со своими телами. Расплавился, как в кислоте. Не осталось ни одежды, ни остаточной суммы. Итак, Константин Киба, ты наконец-то начал действовать серьезно. Называешь мне имена пазлов, грозишь кулаком прямо перед носом…
Проводной телефон на столе Георгий Александровича звонит, и он недовольно отвечает:
— Кто? — пауза, директор мрачнеет еще сильнее. — Это служебное расследование, сэр Монтано. Они ни в чем не обвиняются. Я понимаю, что Патрик аристократ, но они со Стасом в первую очередь ученики Исталской школы. А тут правила устанавливаем мы. Да… Нет… Я отпущу СВОИХ УЧЕНИКОВ, когда они ответят на мои вопросы в соответствии с уставом школы. Это официальная нота протеста? Да что вы? Говорите, они просто тренировались? Ночью? Ну да, ну да… Хорошо… Я понимаю… Можете выслать свою ноту на почту. Да… До свидания, сэр Монтано.
Кладет трубку и… я первый раз вижу, чтобы директор настолько не скрывал своей злости.
— Твое начальство позвонило, — хмыкает он. — Переживает за племянника. Хорошо, давай поговорим, Константин Киба. Что ты в яме устроил? Сначала прячешься за Вальтами, а потом портишь с ними отношения. Это как-то связано с тем, что ты мне обещал?.. Да, и не мог бы ты положить свой телефон сюда. Пожалуйста.
Директор открывает тяжелую шкатулку на столе. Я кладу в нее телефон. Закрывает.
Киваю.
— Как видите, директор, я не на стороне Вальтов. Так мы договорились? Я могу рассчитывать, что какое-то время вы мне не мешает и помогаете в рамках разумного, а через два дня Джунсиначи придут в Российский Кластер, чтобы помочь вам избавиться от Новусов и Вальтов на границе. В противном случае я устрою в вашей школе такой хаос, что никто из этой бойни не выйдет победителем. Это я вам обещаю.
Директор откидывается на стуле:
— Когда я хотел тебя убить, ты представлял угрозу, и я не хотел отдавать тебя другим. Но сейчас… я упустил свой шанс и вот последствия, — наливает себе еще коньяка. — Если то, о чем ты говорил, будет исполнено, то… Ты можешь покинуть школу в любое время. Мне это ничего не стоит. Просто сам мне больше не мешай, — думает какое-то время, бултыхая коньяк в стакане. — Завтра у тебя бои. И если ты на них не явишься, то перечеркнешь весь блеф Вальтов в СМИ о том, что твой поступок был их спланированной акцией благородства.
— Я в курсе.
Выпивает. Его бледнота уходит, уступая пьяному румянцу. Вот опять что-то новенькое. Никогда не видел директора пьяным.
