— Ее тошнит, — язвительно улыбается Элеонора. — Сильно тошнит.
В мозг стреляет пониманием. Твою ж…
— Она беременна? — откидываюсь на кресле, вздыхаю.
Нет, это невозможно. Мне не двадцать лет, чтобы так просчитаться.
Тишина.
— Не совсем, Константин, — вот теперь мне совсем не по себе. Потому что теперь Элеонора меняется в лице. Едва заметная дрожь проходит по ее губам.
— Да что происходит то? — не выдерживаю я напряжения. Чего же так тяжело понять этих женщин?
— Она не беременна.
— Да я уже это понял. Хватит тянуть, — мои интонации становятся угрожающими.
— Беременна не она. Но я захотела сообщить об этом твоей жене.
Тишина.
Стоп-стоп-стоп. Остановите время, мне нужно подумать…
Разумеется, время не остановилось.
— Похоже, беременна я. Сомнений, кто отец нет. У меня не было мужчин. Кроме тебя.
Вспоминай, Эйн Соф! Где ты лохонулся?! Мы занимались сексом с Элеонорой в ее палате. Тогда я еще ковырялся в ее памяти и… слишком увлекся. Я, можно сказать, очнулся, когда учительница меня уже оседлала.
Твою мать! Неужели я в трансе как-то не удержал свой юношеский порыв?!
Я выдыхаю, изображая губами гармошку. Паразитная мысль в голове нарисовала картину. Как я и Элеонора под руку идем по песчаному пляжу. Двое детей носятся вдоль берега, собирают ракушки, радостно смеются.
Молодец, Эйн Соф. Триста лет ты строил интриги, убивал королей, перестраивал государства, но вынимать вовремя так и не научился…
— Ты уверена? — чуть ли не со стоном спрашиваю я. — Времени прошло всего ничего…
Элеонора отворачивается, интенсивно жует жвачку.
— Я очень сильная одаренная, Константин. Чувствую свое тело намного лучше обычных людей. Сомнений нет. Я беременна.
Так, стоп, Эйн Соф. Чего ты нервничаешь? Ты же читал о таком.
Вопросительно вздергиваю бровь:
— Аборт?
Бам!
Даже не успеваю сообразить, что происходит. За моей спиной взрывается жвачный пузырь, разбрасывая канцелярию по всему кабинету.
— Возьми на себя ответственность, Киба! — электризуются волосы Элеоноры.
Ее кресло со свистом разворачивается, и она выезжает из кабинета, не забыв хлопнуть дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Вздыхаю, трогаю висок. Он намок. Думал кровь, но нет — чернила. Кладу локти на стол, опираясь подбородком на кулаки.
— Мд-а-а-а…
Константин Киба, это все ты виноват, — прошипел Эйн Соф в мыслях.
* * *
Время 11:02
До боя в Яме осталось меньше часа, а я хожу и гружусь, как нашкодивший школьник, а не брутальный Альв. То куплю кофе в автомате и оперевшись на спину, многозначительно философствую о бытие. То похожу туда-сюда. Я не совсем понимаю, почему вообще гружусь об этом. По логике, ну а что такого-то? Во-первых, я не в своем теле. Во-вторых, ну и что, что ребенок? Плевать же…
Вот только не все так просто. Потому что я Альв. Эта высшая раса совсем иначе относится к продолжению рода. Зачать мы можем только раз в сто лет. Как женщины, так и мужчины. Отношение к своим детям у нас на грани понимания обычными людьми. Это не просто продолжение рода — это продолжение существования. Детям родители отдают часть своей души, часть магии. Альвы иногда способны слышать своих предков. Своих давно умерших родителей. Потому что они продолжают жить в нас… Таким образом мы накапливаем в себе знания и опыт поколений. Таким образом мы компенсируем свою немногочисленность. И даже понимая, что я больше не Альв, мне очень тяжело принять другую точку зрения. Может я и не Альв телом, но я Альв разумом.
А еще Аннета. Несмотря на то, что мы с ней договорились, что наш брак фиктивный и лишь для вида и взаимовыгоды, мне тяжело избавиться от некоторого ощущения предательства. Это тоже часть мышления Альва. Потому что тяжелее придумать расу более моногамную. Мы хоть и относимся к сексу легко, но только до тех пор, пока не найдем свою, как тут говорится, вторую половинку. После этого идет полное перестроение мышления на физическом уровне — других просто не хочется. От слова вообще. Любая женщина после этого не воспринимается объектом вожделения. Таковая сущность Альвов. Такова их природа.
И ведь я понимаю, что Аннета тоже все понимает. У нас с ней не было никаких обязательство друг перед другом.
Я стою перед портретом Главы Исталов. Любуюсь на его роскошную бороду, отстранившись от реальности. Но погрузиться в себя мне не дают.
— О, Киба…
Лениво оборачиваюсь. Кто рискнул потревожить самого Константина Кибу в такой момент? Кому жить надоело? А, ну понятно. Вадим Тернов всегда был бесстрашным типом.
— Я сейчас не в настроении, Вадим.
— А чего так? Слух, я тут Аннету встретил. Она какая-то…
— Я в курсе.
Тернов хрюкает:
— Поссорились?
— Типа того.
— А че так? Вы вроде норм так пара. Видел вашу фотку общую на сайте твоем. Кто-то сфоткал вас на вечеринке Блэка и выложил.
Морщусь:
— Забей, Вадим. Пройдет.
— Уверен? А то она у тебя какая-то странная стала хм…
Тернов как-то многозначительно щерится.
— Что ты имеешь в виду?
— Да она злая и… мне кажется кадрится к пацанам. Те, конечно, в восторге от такого внимания, но ссатся. Все таки знают, что она твоя жена и не понимают, че происходит. Я ниче не хочу сказать такого, но это может сказаться на твоей эээ репутации. Врубаешься?
Хм. О чем он? Что моя жена гулена? Изменяет мужу за его спиной? Во имя Шиилы, что за детский сад. Аннета, ну что ты за ребенок…
— Спасибо, Вадим, я понял тебя. Что-то еще?
— Э-э-э, да вроде нет. Все остальное — своим чередом. Клуб живет, беляков защищаем, хотя уже и не надо особо. Они сами борзые стали. Тут короче шайка появилась. Называет себя Кибарями. Да, по серьезу. Кибарями — я не шучу. Так вот, они морды бьют хилым Новусам и даже на Вальтов некоторых вылупаются. Их, конечно, наказывают, но чет не особо помогает… Они одиночек набирают. Детдомовцев всяких. Чтобы связей не было. А то ты же знаешь, как элита мстит — проходится по твоим родным. А тут их как бы нет… А за себя эти Кибари не переживают сильно. Молодые, горячие, бесстрашные…
— Кибари, значит? — задумываюсь я. — А лучше название не могли придумать?
— Тебя только это волнует? Не о том думаешь, Киба. Они гопари чистые. Ты, вроде как, с такими схлестывался. Сначала Силачи, потом Вальты. А теперь твои же люди их места занимают. Понимаешь? Это херово, Киба.
