Как он мог так меня использовать? А я доверять. Как я могла этому обманщику верить и так отчаянно отдавать свое тело? На блюде преподнесла ему свою невинность и сердце.
Ящер он и в Лурии ящер!
От злости хотелось крушить все вокруг, заливать водой, до дна исчерпывая магию, но я сдерживалась изо всех сил. Ради чего, не знаю, но что-то внутри будто оборвалось после драконьих жестоких слов и выбора другой девушки, и я замерзла изнутри, но не до конца это осознала. Словно превратилась в лед и больше ничего не чувствую.
Бессовестное вранье! Я все чувствовала, понимала и видела. Его взгляд, направленный на другую, видела! Просто каждый вдох без Асада был мучительным. А выдох смертельным. Я больна. И болею я не проклятой неизвестной болезнью, что вымораживает жилы и кристаллизует кровь. Болею я подлым драконом, что выдернул из моей груди сердце и отдал Айшуру на съедение.
— Тесс, выпей, — Оми поднесла к моим губам эликсир и закивала ободряюще. — Хаэль сказал пить каждые три дня по глотку. Видимо, болезнь забрала часть твоей силы, — предположила девушка, — потому проверка и показала недостаток магии.
— Оми, зачем мне это пить, если хочется умереть? — я слабо повернула голову в ее сторону, а девушка испуганно моргнула.
— Не говори так… — приложила к моим губам сосуд, наклонила его и, капнув в приоткрытые губы сладкую кровь дракона, настаивала на своем: — Ты старшая дочь людского короля! И для меня большая честь тебе служить, я ценой своей жизни тебя оберегать буду и не позволю себя схоронить, — она присела на стульчик рядом с моей кроватью и тихо запела колыбельную на аронском. Оми часто так делала в эти дни. Я почти не понимала, о чем она поет, но нежные переливы ее голоса успокаивали и погружали меня в забытие. Наверное, прислужница использовала какую-то магию, чтобы меня успокоить, потому что я была словно в тумане весь долгий путь по морю.
И сейчас уснула глубоким, черным сном, чтобы проснуться утром и увидеть на горизонте родные горы. Море бушевало, сыпало в лицо холодными солеными брызгами. А я мечтала засмотреться в мутные воды и случайно туда упасть, да только Оми не отходила ни на шаг и везде меня охраняла.
Ступив на земли Ветроны, я впервые позволила себе слезы — они лились из-под ресниц, как бушующие воды, разбившие плотину. Как до этого держалась — не понимаю, но на родине, на знакомых улочках, вдохнув плотный соленый воздух с привкусом морских ветров, глядя на воспаленный кроваво-сиреневый закат, окунувшись в привычные звуки, убаюкивающие и такие близкие, меня вдруг прорвало.
Согнувшись у парапета, я беззвучно кричала на воду и умоляла ее забрать мою боль, унять в груди любовь, проросшую корнями. Любовь к предателю и обманщику. К тому, кто лишь использовал, а я даже не понимала, почему. За что лиэн так со мной?
Я могла на церемонии признаться, что у нас с Асадом была интимная связь, могла бы подписать ему смертный приговор, сорвав подаренный кулон — тогда жрецы и сильные маги все бы поняли. Но не сделала этого. Я бы не выжила, если бы знала, что виновата в его смерти. Пусть дракон живет. Пусть живет вечно.
С другой в объятиях.
Это невыносимо больно, но я не могла представить, что Асада нет в живых, потому отпустила его. Буквально с мясом выдернула из груди и даже не зашила свою рану, потому что будущее казалось страшным сном, и я мечтала поскорее проснуться.
Удерживаясь за холодные ручки перил, чувствуя, как с каждым метром, удаляющим меня от воеводы, я сильнее холодею, выпрямилась и гордо пошла навстречу родному Астерию — главному городу нашей страны. Слезы застывали в глазах, размывая видимость, но я перенаправляла их на руки, отчего с пальцев бесконечно срывались теплые капли.
Мое место здесь — в Ветроне. Рядом с родными.
Я оглянулась на встречающую меня свиту без интереса и радости, потому что понимала всю жестокость моего возвращения.
У меня теперь нет ни дома, ни брата, ни любимого… Ни-че-го.
— Тессианна, дочь моя… — встречать меня приехал сам король Ронис. Папочка собственной персоной. До этого мы виделись на расстоянии, несколько раз я продавала сыр на ярмарке, и они с женой обходили свои владения. Знали, что я их дочь! Знали! И даже не заговорили и не остановились.
Сегодня я кланяться ему не буду. Пусть меня казнят за это, накажут, я не прощу предательство.
— Вы мне не отец, — все что смогла выдавить и, обогнув встречающих, пошла по пирсу домой. Хоть и к не родным мне людям, но к тем, кто любил меня по-настоящему.
Стража короля обступила со всех сторон и направила в меня клинки.
— Тесс, выслушай, — начал король, стоя у меня за спиной, но я подняла руку, умоляя замолчать.
Меня аж передернуло от неприязни. Обернулась так резко, что мир пошел вверх дном, с трудом получилось удержать равновесие. Оми подставила мне руки и плечо, чтобы помочь, и я благодарно, но слабо улыбнулась ей.
— Тессианна, ты обязана вернуться в замок, — продолжал дарвий Ронис. Его высокая корона из лурийского золота сверкала в лучах миасса и оттеняла черные, как у ворона, волосы. Такие, как у меня. И его глаза, голубые и ясные — похожи на мои. Ненавижу. — Ты моя дочь. Кровная. Старшая. Наследница…
— Я вам не дочь! — закричала в лицо правителя и ткнула в него пальцем.
Стража дернулась, прочитав в моих действиях угрозу, но король остановил их взмахом ладони и глянул на меня, будто разрешал выговориться:
— Вы меня выбросили, дарвий Ронис, как хлам! Для вас я была и буду грязной хенсой, безродной девкой, к которой на рынке и подойти стыдно! Той, о которую удобно вытирать ноги, приказывать, заставлять тяжело работать на коровнике, но не забывать учить танцам и правилам этикета, чтобы не пасть грязью в лицо, когда мне исполнится восемнадцать и нужно будет первенца вернуть ко двору. Вы думали, что ваш обман — защита, но я так не считаю и не смогу к вам относиться, как к родному. Никогда. Вы за столько лет ни разу не общались со мной и не представляете, какой я человек. Вы — чужой для меня, как и вся ваша родня. Вы даже не удосужились подучить меня правилам отбора, подготовить на всякий случай, так были уверены, что все сойдет с рук! Ваше вранье отпечаталось на мне, как клеймо прокаженной. Меня отправили на отбор, будто плодовитую суку, и я не знала, как себя вести и почему так случилось. Надо мной потешались, использовали… — пришлось глубоко вдохнуть, чтобы не вспоминать мерзкого предателя-дракона. — И все благодаря вашей так называемой защите! Отойдите лучше. Еще испачкаетесь, потому что я вся та же — хенса, дочь молочника, дешевка, которая никому не нужна!
Меня вдруг сжало горячими тисками, ребра будто захрустели, дыхание в миг перекрыло, и я не смогла больше ничего сказать. Живот взорвался жуткой болью, я перехватила его руками и рухнула в темень.
Асад
— Почему сегодня?! — возмутился Эмин, сидя напротив меня за круглым столом Цитадели драконов. — Я не успел с женой попрощаться! Ты говорил, что еще есть время! — он единственный, кто не побоялся последствий и сыграл свадьбу накануне сражения.
