Мы снова отправились в путь. Мне до сих пор хотелось видеть глаза Ари, когда он все рассказывает. В такие моменты они становились теплее, мягче, затягивали в себя. От одного взгляда на них хотелось не прекращать, чтобы он делился своими знаниями, лишь бы и дальше смотрел вот так, словно являлся самым близким во всем мире человеком.
Всего лишь пару раз удалось словить на себе такой взгляд. Ари в то время или гладил мою голую спину, или говорил, как сейчас, о нас. В остальное время — холод и непробиваемый камень.
Вот только интерес взял верх, он оказался намного сильнее меня. Поэтому я не смогла отказаться от возможности узнать все сейчас, не дожидаясь вечера.
— Значит, я тоже смогу понять когда ты на меня разозлишься?
— Да, — без малейшей запинки ответил он.
Оставшуюся дорогу Ари рассказывал удивительные истории. Тут был и гигантский Страж, и истинная пара, и упоминание о беспрекословном моем подчинении приказам, а его — просьбам. Вечером, в укромном месте, подальше от дороги, я сидела возле него и лишь покачивала головой, удивляясь услышанному.
Мне понравился весь рассказ. Но истинная пара… Ведь при этом должно быть между людьми что-то особенное. Я не ставила под сомнение слова Ари — ему нет смысла врать. Но если бы мы на самом деле друг для друга были истинными, то присутствовало бы полное взаимопонимание. А я даже не представляю, о чем он думает, когда смотрит на меня. Мы столько прошли вместе, наткнулись на множество препятствий, пару раз ударялись лбами, обходили деревья разными сторонами, путались, падали, задевали друг друга. И все потому, что мне всегда надо влево, а ему вправо. Ведь глубокую яму надо перепрыгнуть, а не переступить. От падающих камней под ногами надо прирасти к земле, а не быстро отбегать. И подобных моментов была целая куча. Самое простое — идти по дороге. Сложное — действовать в непредвиденных ситуациях.
— И ты правда веришь во все это?
— Во что именно?
— Про истинную пару, — уточнила я.
— Тебя только это смутило?
А что еще должно было? Остальное звучало более правдоподобно, и никаких опровержений на них в моей голове не вырисовалось.
— Огромный Страж, который умер и встретил меня после смерти — тут ничего сверхъестественного не увидела? Или беспрекословное подчинение — разве это нормально? Только истинная?
Я сидела и скребла ногтем пятнышко на штанах. Мне было не понятно его возмущение. Словно я сказала что-то не так. Но на самом деле ведь во все это можно поверить. Поставлены под сомнение только наши взаимоотношения.
Мне стало стыдно. Я не могу назвать его своей истинной парой. Даже просто парой. Он, несомненно, нравится мне в некоторых моментах, но в большинстве — наоборот раздражает и отталкивает. Его запах для нюха гатагрии, неумение показывать хоть какие-то эмоции, постоянная молчаливость, желание делать только как он хочет, каждый раз обосновывая это и заставляя соглашаться. И, что самое главное, мне пришлось отдалиться от длиннохвостика. Между нами что-то есть, но мы слишком разные.
Следующие несколько дней выдались на редкость приятными и необыкновенными. Казалось, постоянное соприкосновение наших рук и бесконечно разливающиеся по телу колючие разряды всему виной. Когда-то я шла и поглядывала на его голый торс, а теперь глаза так и косились на губы. Те не отличались припухлостью, напоминали обычную тонкую линию и редко выгибалась дугой. С каждым новым взглядом мне становилось не по себе, ведь снова хотелось почувствовать их прикосновение. Я стала одержимой, помешанной. И всему виной был контакт наших рук. Ведь это ненормально — постоянно хотеть поцелуя от человека, к которому у тебя нет определенных чувств.
Мне стала понятна одна простая вещь — надо хоть на часик остаться одной, без Ари и этого телесного контакта. Проклятье виновато во всем, я не выбирала ни его, ни участи быть привязанной к другому человеку. И как бы красочно все не звучало на словах — мы не можем быть истинной парой. Уж слишком громко сказано.
— Любую просьбу? — спросила я у него, когда вконец надоела моя одержимость.
— Да.
— Поцелуй меня.
Он рассмеялся.
— Пожалуйста, — добавила я, чтобы это звучало как просьба.
— Если хочешь проверить, то придумай что-нибудь более интересное. Это и без побочного воздействия сделаю.
И меня снова поцеловали. Я обняла его за талию и без конца пыталась убрать свободное место между нами — слишком много, надо быть ближе, намного ближе. И хоть никакого просвета не нашлось бы — все равно много.
А после я еще не один раз просила сделать так же. Он постоянно улыбался и беспрекословно выполнял. В моем теле бушевала куча разнообразных потоков, как будоражащих, так и обжигающих, заставляющих трястись и замирать одновременно. Голова сразу же пустела, а ноги с трудом держали. По коже пробегали огромные муравьи, заставляя содрогаться и в новом порыве прижиматься к Ари. Сердце забывало о своем предназначении в такие моменты и раз за разом пропускало удары. А пальцы хватались за его одежду и без конца ее мяли. Мне хотелось большего, чего-то другого, продолжения. Но я боялась о таком попросить, а Ари явно не горел желанием ничем подобным заниматься.
Солнце в виде сияющего осколка было в самом центре небесного полотна, когда Ари свернул с дороги и начал петлять между деревьев. Обычно мы такое делали под вечер, чтобы найти укромное место и заночевать там. Я смотрела под ноги, боясь снова наткнуться на что-то неприятное, но в итоге обошлось без происшествий. И вскоре мы вышли к реке, больше напоминающей озеро своим спокойствием и занимаемым обширным участком округлой формы.
Оно было большим, на другом краю потоки воды падали с невысокого склона, с шумом ударяясь о камни и разнося брызги во все стороны. Я без труда могла увидеть дно и даже мелкие камешки на нем. Образовавшееся озеро было такое чистое и прозрачное, что в какой-то момент можно подумать — тут нет вообще воды. Чуть дальше оно уже смотрелось голубым — настоящим отражением чистого неба.
Мне хотелось любоваться лесной рекой вечно. Но Ари вдруг начал раздеваться.
— Ты хотела узнать, как я могу заставлять тебя, — откинул он один сапог. — Снимай, — сказал каким-то непривычным тоном.
И я тоже начала раздеваться. Только когда с нижней частью было покончено, нам пришлось развязать розовую ленту и лишиться верха. В итоге мы остались лишь в нижнем белье, находились напротив друг друга и долго смотрели в глаза.
— Почему сделала как сказал? Ты ведь не хочешь купаться, боишься воды и не войдешь даже по пояс.
А мне нечего было ответить. Я косилась на озеро, осознавая, что произойдет дальше, снова на Ари и обратно. Ко мне подобрался страх. И вправду я не хотела туда идти, но почему-то сняла вещи.
— Не знаю, — сжала его руку, ища в ней поддержку. — Потому что так надо.
— Мне или тебе?
— Можно обратно одеться? — мне вообще не хотелось вдумываться в суть разговора.
