— Зачем? — все, что удалось из себя выдавить.
— Это аргумент, который убедит тебя нам помочь. Яд начнет действовать через несколько месяцев. Его еще можно вывести из организма. У меня есть антидот. Хочешь его получить? Тогда вытяни информацию из компьютера Хосса.
Глава 10
Я не помнила, как добиралась домой. Меня трясло и подташнивало.
Яд. В моем организме яд! Течет по венам, ждет своего часа. Притаился, как хищник в засаде, чтобы через несколько месяцев наброситься и оборвать мою жизнь.
Если в течение недели я не найду способ заставить Итена открыть при мне сейф…
В коридоре рядом с дверью своей квартиры я сползла по стене на пол и прижала колени к груди.
«У меня есть антидот. Хочешь его получить?»
У сердца я ощущала холод USB-накопителя, перекочевавшего из кармана Мелинды в мой собственный. Мне предстояло соблазнить Хосса, разыграть влюбленность и, возможно, страсть. Мы будем целоваться? Трогать друг друга? Куда я дену Агента?
Черт побери, у меня на руках регулярно теряющий контроль эльф, считающий себя киборгом. Очень-очень ревнивый эльф, который явно боится, что новый сказочно прекрасный куратор встретит на базе любовь всей своей жизни, выскочит замуж и свалит в закат, бросив его одного среди неадекватов-садистов.
Он будет беситься. Видя, как я оказываю Хоссу внимание, он превратит мою жизнь в веселую карусель. В экстремальные горки. Меня ждет парочка демонстративных приступов агрессии, хорошо если не под камерами.
Боги, мало мне было проблем в жизни?
Замерев, я прислушалась к ощущениям. Теперь, зная, что мой организм отравлен ядом, я пыталась понять, чувствую ли себя иначе. Слабость? Вялость? В последнее время у меня часто болит голова. Связано ли это с инородным веществом в моем теле?
В приступе страха я закатала рукав комбинезона и уставилась на вены на запястье и у сгиба локтя. С новым ужасным знанием, в свете мерцающих коридорных ламп, мне чудилось, будто вены вздулись, потемнели, слишком явно проступили под кожей, что я ощущаю холод и тяжесть яда, текущего в крови.
«Не накручивай себя, Алайна. Не думай об этом хотя бы до завтрашнего утра».
Я в ловушке. Снова в ловушке.
Меня предала единственная подруга.
Когда я наконец взяла себя в руки и вошла в квартиру, то обнаружила, что Агент и не думал ложиться спать. Он сидел на кровати, опираясь спиной на изголовье, и гипнотизировал взглядом дверь. Словно пес в ожидании хозяйки.
Ассоциация, возникшая в голове, мне не понравилась. Не хотелось думать об Эле как о собаке, посаженной на цепь.
Стоило подойти к постели, и ноздри Агента затрепетали: он принюхивался, похоже пытаясь учуять на мне запахи чужого мужчины. Пристальный взгляд скользил по моему телу в поисках улик: следов от пальцев, засосов. Оценивал, насколько я растрепана.
Да, я растрепана! И одежда у меня мятая, но не оттого, что мы с Хоссом горячо обжимались по углам. Просто я кое-что о себе узнала. Одну крайне любопытную вещь.
— Давай спать, Агент. Я не в форме. Будь паинькой. Пожалуйста.
Опускаясь на матрас, я чувствовала себя так, словно разваливаюсь на части. Не было у меня сил терпеть чужую ревность.
— Куратор, тебя кто-то обидел?
Осмотрев меня с ног до головы, Агент — удивительное дело! — пришел к верным выводам, и теперь в его взгляде читалась яростная готовность растерзать моих врагов в клочья.
Не ответив, я повернулась к Элю спиной и накрылась одеялом.
Сон долго не шел. Голова пухла от мыслей. Позади себя я ощущала, как Агент ворочается, вздыхает. Чувствовала затылком его внимательный взгляд. Почти слышала невысказанные вопросы, которые он с трудом сдерживал.
«Куратор, что с тобой? Что случилось? Почему ты так расстроена? Кому надо навалять?»
Слабая улыбка скользнула по моим губам и исчезла. А потом меня затянула вращающаяся воронка тьмы.
Ночью, впервые с тех пор, как я поселилась на базе, меня разбудил давний кошмар.
Он, Уником, менталист-взломщик, стоял в темном дверном проеме. Высокий, затянутый во все черное. Я не запомнила его лица. Во снах оно всегда оставалось в тени, пряталось под глубоким капюшоном. Но сегодня, этой ночью, я его разглядела — мерзкое, крысиное, с мелкими чертами. У менталиста был раздвоенный подбородок, напоминающий язык кобры, а еще — нелепая прическа с торчащими в разные стороны острыми прядями, которые превращали его голову в подобие булавы.
Он смотрел на меня ухмыляясь, и в подвальном сумраке снова и снова раздавался хруст ломающихся костей. Моих костей.
Ты в ловушке. Ты опять в ловушке.
Я проснулась с беззвучным криком, словно что-то вытолкнуло меня из кошмара. Щеки были мокрыми. Сердце колотилось как бешеное. Что-то давило на спину. Теплая живая тяжесть.
Во сне Агент перебрался на мою половину кровати и навалился на меня, прижавшись всем телом. Его дыхание шевелило волосы на макушке. Широкая горячая ладонь лежала на животе. Подумав, я накрыла ее рукой и переплела наши пальцы.
Близость Агента успокаивала. В его объятиях я чувствовала себя защищенной. Сильный, преданный своему куратору, Эль-Охтарон постепенно переставал быть оружием империи и становился моим, личным.
И я вдруг подумала о том, какую власть Совет невольно, сам того не понимая, вложил в мои руки.
Если снять ошейник, отпустить поводок…
На следующий день я приступила к своему плану. Не тому, что обозначила мне Мелинда, — все-таки я не собиралась становиться послушной марионеткой в чужих руках, — однако мой план тоже включал в себя Хосса и попытку заручиться его расположением. С влюбленными мужчинами вести дела проще.
В первую очередь надо было выяснить, какие коды-ограничения наложены на Агента. Я знала, что гипно-маги установили в его сознании психологический блок, благодаря которому оружие империи физически не могло навредить куратору. Но что насчет остальных? Совет наверняка подстраховался и попытался обезопасить себя. Уверена, круг неприкосновенных лиц — тех, на кого Агент не способен напасть, был гораздо-гораздо шире и включал в себя все высшее руководство. А Мелинду? Включал ли он Мелинду? Какие еще психологические барьеры регулировали поведение опасного оружия?
Что-то подсказывало: ученому известно намного больше, чем мне.
Утром в коридоре, направляясь на очередную обязательную тренировку, я заметила идущего нам навстречу Итена. При виде соперника Агент напрягся. Я разыграла заранее отрепетированную перед зеркалом сцену — загадочно улыбнувшись, опустила глаза, а потом кокетливо посмотрела на приближающегося Хосса. Наши взгляды скрестились. На мою легкую улыбку ученый ответил своей — открытой и широкой. Настала очередь изобразить смущение, что я и сделала, потупившись и отвернув лицо к плечу, однако не забыв при этом снова коротко стрельнуть глазами в сторону Итена.
