Свет моргнул, лампы под потолком затрещали. В полном молчании я намылила губку и осторожно провела ею вдоль позвоночника Охтарона, оставив на спине полосу пены. Очередные десять минут прошли в попытках побороть неловкость. Стоя с эльфом в одной кабинке, я промокла насквозь, но не обращала внимания на тяжелую, липнущую к телу одежду. Я наблюдала за своей рукой. За тем, как губка нежно ласкала широкие мускулистые плечи, опускалась к бедрам и, стыдливо минуя ягодицы, кружила по стройным длинным ногам — ниже и ниже, к тренированным икрам.
Мне пришлось встать на колени, чтобы намылить его щиколотки и ступни. Затем я поднялась и охрипшим голосом приказала эльфу повернуться.
Глаза Агента были закрыты, кулаки — сжаты. Широкая грудная клетка вздымалась в тяжелом дыхании. Выполняя мое распоряжение, Охтарон поскользнулся на мокрой плитке и едва не упал, все еще слабый, неловкий после пробуждения из крио.
Стараясь не смотреть вниз, я занялась его грудью. Водила губкой вокруг маленьких сосков, казавшихся беззащитными в хлопьях пены. Зачарованно наблюдала за мыльными потеками на рельефном торсе. Слушала и даже сквозь мочалку ощущала бешеный грохот чужого сердца.
Агент нервничал? Мои действия заставляли его волноваться?
Прошло добрых полчаса. Напор воды ослаб, и сама она стала заметно холоднее, но мне, мокрой, дрожащей, было жарко, невыносимо душно. Агент был отмыт до скрипа, за исключением самых интимных и смущающих мест, — паха и ягодиц. Я знала, что должна побороть неловкость и коснуться эльфа там, где друг друга трогают лишь любовники.
«Не только любовники — врачи, — попытался утешить внутренний голос. — Представь, что ты медик и выполняешь не самую приятную, но обыденную процедуру».
Не самую приятную… Как же!
Подопечный все еще стоял с закрытыми глазами, и я горячо благодарила за это богов. Не знаю, как бы справлялась со стыдом, наблюдай он за моими движениями.
Давай, Алайна, не медли, от токсина следует избавиться как можно скорее. Мелинда прямо сказала, что Агента отмыть надо везде. Везде. В том числе и там, где тебе так не хочется.
Пылая щеками, я решила начать с эльфийской задницы.
— Повернись ко мне спиной, пожалуйста.
Агент стиснул челюсти, но подчинился.
«Интересно, ему очень неприятно? Быть может, он боится, что я превышу служебные полномочия?»
Со вздохом я опустила губку на одну из упругих половинок. Вода стекала в ложбинку между округлыми ягодицами, которые резко напряглись и поджались от моего прикосновения.
«Спокойно, Алайна. Спокойно. Тебе еще мыть его мужскую гордость».
Мысль едва не повергла в панику. Захотелось сбежать. Кинуться к двери и закрыть ее за собой с оглушительным хлопком. А потом исчезнуть в лабиринте коридоров. Найти свободный джет и покинуть базу.
Конечно, я этого не сделала.
Вместо того чтобы бежать без оглядки, я сглотнула вязкую слюну и приказала Агенту повернуться ко мне лицом. И пахом.
Понимая, что сейчас произойдет, мы оба задержали дыхание. Мне показалось, что Агент перестал дышать так же, как и я. Кадык на его шее судорожно дернулся, а зубы сжались еще сильнее. До хруста.
Теплая вода продолжала дорожками стекать по его лицу, по мускулистой груди, по кубикам пресса. Взгляд зацепился за мокрые завитки паховых волос и вернулся к хмурой складке на лбу — глубокой вертикальной морщинке между идеальными бровями. Агент застыл в напряженном ожидании. Я сильнее и сильнее сжимала губку в кулаке, и по моим пальцам медленно ползла пена. Мне предстояло коснуться чужой промежности. Вымыть мужчину в самом непристойном месте.
С дрожащим вздохом я прижала мочалку к расслабленному эльфийскому члену и несколько раз нервно провела рукой вверх-вниз, намылив Агента между ног. Я старалась не задевать пальцами голую кожу, но процесс все равно был невыносимо смущающий, мучительно интимный. Одна мысль о том, чем я занимаюсь, заставляла мои щеки и уши гореть, а сердце — выпрыгивать из груди.
Я мыла мужское достоинство. Ласкала губкой мягкий член сильнейшего воина всех времен. А эльф стоял послушной статуей и не шевелился.
Зажмурившись, я постаралась поскорее закончить с ванными процедурами.
*
— Теперь оденься, и пойдем взглянем на наши комнаты.
Эль-Охтарон растерянно принял полотенце из моих рук и уставился на него как на экзотическую диковинку из другого мира. Словно видел впервые. В конце концов мне пришлось помогать ему и в этом. Пытаясь вытереться слишком маленькой для него тряпкой, эльф дважды терял равновесие и едва не падал. Пусть он и не был овощем, как предупреждала Мелинда, но и обслужить себя самостоятельно пока не мог. Оставалось надеяться, что к утру Агент оклемается. Соглашаясь на эту работу, я нанималась куратором к взрослому мужчине, а не нянькой для беспомощного ребенка.
Сушить эльфа оказалось проще, чем мыть. Ничья жизнь не зависела от моего усердия в этом деле, и можно было с чистой совестью халтурить, например, оставить ягодицы и пах влажными.
Самой мне тоже не помешало бы полотенце, а еще — комплект сменной одежды взамен промокшему насквозь форменному комбинезону. Ни то, ни другое, разумеется, здесь было не предусмотрено. Однако спустя минуту я с изумлением обнаружила, что вещей нет даже для Агента. Где майка, штаны, какой-нибудь спортивный костюм? Хотя бы халат? В чем, мать его, он должен идти по базе до наших комнат?
Негодуя, я перерывала в раздевалке шкафчик за шкафчиком, полку за полкой. Большинство ящиков были заперты, а открытые неизменно оказывались пустыми.
— Похоже, лаборанты забыли передать тебе одежду, — извиняясь, сказала я Охтарону, замершему в дверях.
Боги, какой он огромный! Высокий настолько, что макушкой задевает наличник. И все равно выглядит изящным. Надо же…
— Они не забыли, — эльф смотрел на меня холодными серебристыми глазами.
— В смысле?
Вместо ответа Агент молча, без каких-либо эмоций обернул влажное полотенце вокруг бедер и шагнул в коридор.
Шокированная, я засеменила следом.
Боги, они заставляют красавчика разгуливать по базе в чем мать родила, а потом удивляются домогательствам? Где логика?
Мы шли. С меня капала вода, с Агента тоже, за нами по полу тянулась мокрая дорожка. Я все еще не могла справиться с возмущением и вернуть изумленно отвисшую челюсть на место.
Он же человек, то есть эльф, живое существо, а они обращаются с ним как с роботом. Отправляют в криосон, когда долгое время не нуждаются в его услугах, замораживают и размораживают по собственному желанию, натирают ядовитыми веществами, а потом заставляют терпеть чужие прикосновения. И даже одежду после душа не выдают!
Вспоминались рассказы об эльфах, которые я читала в детстве. Если верить легендам, ушастая раса отличалась пуританской моралью. И мужчины, и женщины хранили невинность до брака, выбирали исключительно закрытые, целомудренные наряды. Слишком оголяться считалось неприличным, а теперь Эль-Охтарон, прославленный эльфийский воин, был вынужден сверкать интимными местами перед толпой незнакомых людей.
