Моя же цель сделать так, чтобы через полгода Кретов не продал отель на сторону очередной безмозглой девочке, а сохранил детище отца в том виде, в котором оно ему осталось. Пусть сделает лучше, главное ‒ не хуже. Именно поэтому, выдержав его взгляд и ни разу не разорвав зрительный контакт, решаюсь на вопрос:
‒ Как будем жить дальше?
‒ А как вы хотите?
‒ Как угодно, главное, не как «Сентименто».
‒ А что с ними случилось? ‒ напрягается, ёрзая в кресле.
‒ С ними случилась тупая девица, которая возомнила себя великим отельером. Сорок процентов персонала уже покинуло отель, уход остальных лишь вопрос времени. Альбина ушла первой, проработав на должности управляющего пять лет и вложив в дело вашего отца много сил и времени. Объяснения «как правильно работать» не были восприняты новым руководством. Если девочка не сменит курс, продолжив двигаться в неправильном направлении, отель загнётся через месяц. Наработать репутацию невероятно сложно, потерять ‒ дело пары недель.
‒ Не я выбирал покупателя, ‒ прокашливается, понимая, что моя тирада направлена в Елену, ‒ спорить с матерью не стал. Два отеля, которые были оформлены на неё, пожелала продать. Её право. С «Дэсэо» всё сложнее…
‒ Иначе бы мы были проданы ещё три дня назад вместе с «Пасьён», как два по цене одного?
‒ Возможно.
‒ Невозможно. Не вышло бы.
‒ Это почему? ‒ его кадык дёргается, и я понимаю, что выбрала опасную тактику ведения беседы.
‒ Потому что есть некий американец Лесли Купер, которому принадлежит ресторан «Лораль» на первом этаже, а также доля в этом отеле. Небольшая, в десять процентов, но всё же. Следовательно, в случае продажи вам необходимо его согласие, или его доля. Никто не захочет покупать часть и соседствовать с чужаком.
‒ Неожиданно. Я не знал, ‒ тушуется, опуская взгляд.
‒ Возможно, если бы вы чаще интересовались делами отца, я бы сейчас не посвящала вас в эти нюансы.
‒ Нам было неинтересно. Всем нам. Это его дело, на котором он был помешан.
‒ Что ж, хороша семья. Все такие заботливые, аж жуть, ‒ хмыкаю, срывая пронизывающий меня взгляд и проклиная себя за столь опрометчивое высказывание. Играю с огнём, даже не предполагая, насколько опасным он для меня может быть.
‒ После характеристики отца о «милой Ланочке», я ожидал увидеть скромную девочку, а увидел женщину, умеющую кусаться. Палец в рот не клади…
‒ По локоть отгрызу, ‒ и еле сдерживаюсь, чтобы не клацнуть зубами, чтобы подтвердить каждое слово.
Кретов подпирает подбородок ладонью и губы расплываются в широкой улыбке, отчего в глазах скачут игривые бесята, а черты смягчаются, являя мне обворожительного мужчину. Даже не замечаю, как улыбаюсь в ответ, загипнотизированная его тёмным взглядом. Минута, две, три… Гляделки затягиваются, и я спешу отвести взгляд, чтобы увернуться от его магического очарования.
Поднимается, подходит к окну, засовывая ладони в карманы брюк.
‒ Дэсэо ‒ желание, сентименто ‒ чувства, пасьён ‒ страсть… Я всегда шутил ‒ желание чувств и страсти… Не знаю, почему отец остановился на этих названиях, но они всегда веселили меня. Отель желаний…
‒ Нет, ‒ спешу возразить. ‒ Отель, где исполняются желания.
‒ Всегда? ‒ поворачивается, впиваясь в меня взглядом.
‒ Безоговорочно. Если у вас есть желание, мы обязательно его исполним. Чего вы желаете? ‒ подстёгиваю мужчину.
‒ С желаниями я пока не определился, но, возможно, в скором времени я пожелаю кого-то конкретного, ‒ нервно сглатываю, потому что не нравится мне этот взгляд, утягивающий в непроглядную темноту неизведанности. ‒ Что ж, ‒ прокашливается, ‒ если с любезностями покончено, приступим к основным вопросам. Вопросы?
‒ Как вас зовут?
‒ Лис.
‒ Лис? ‒ кажется, даже теряюсь на мгновение. ‒ Вы серьёзно? ‒ взвизгиваю, решая, что он просто издевается надо мной.
‒ Да, Лис. Именно так. Сокращение моего имени, которое в полной форме мне не нравится, ‒ кривится, а у меня в голове появляется пунктик ‒ узнать полное имя Кретова.
‒ И как вас называть ‒ Лис Маркович? ‒ улыбаюсь, потому что мысленно уже несколько раз произнесла «Лисёнок» и похихикала. ‒ Мне нужно вас представить персоналу.
‒ Просто Лис и на «вы». Этого достаточно. Если позволите, я к вам буду обращаться также.
‒ Позволю, ‒ откидываюсь в кресле, складывая руки на груди. ‒ И всё же ‒ как будем жить дальше?
‒ Если вы о том, что я неожиданно возомнил себя «великим отельером», расслабьтесь. Не намерен умничать там, где ничего не смыслю. Моя задача ‒ присмотреть за отелем следующие полгода. Устоявшиеся правила менять не буду. Я лишь сторонний наблюдатель, которому необходимо разобраться не в тонкостях гостиничного дела, а лишь в общих вопросах. А вы мне поможете. Поможете?
‒ Помогу. Исключительно в память о Марке Захаровиче, ‒ прячу взгляд, потому неожиданно глаза начинает щипать от подступающих слёз. Я держалась до тех пор, пока не появился Лис, напомнив мне о своём отце.
‒ Вы переживаете?
‒ Да. Было немного… обидно, что никто не сообщил нам о его кончине. Мы узнали в тот самый момент, когда Елена Александровна прилетела заключать сделку.
‒ Я никого из отельных не знаю, а мама не пожелала делиться своим горем.
‒ Несмотря на это, сообщения доставлялись. Его телефон работал? ‒ и сейчас я почему-то уверена, что именно сын пользовался мобильником, не Елена, которой по факту всегда было плевать на бизнес мужа.
‒ Да. Я просматривал сообщения, не читал. Всегда в одно и тоже время, что означало ‒ все работают без проблем. Но три дня назад вы перестали присылать сообщения…
‒ Женя из «Пасьён» сообщила о смерти вашего отца. Отписываться на телефон умершего человека было бы глупо, не думаете? ‒ Читал он… Хочется крикнуть, что он идиот. Мог бы набрать мой номер и в двух словах известить о смерти отца.
‒ Согласен, ‒ проводит ладонью по волосам, отчего они рассыпаются в разные стороны и придают Лису более озорной вид. ‒ Основные вопросы на ближайшее время?
‒ Через несколько дней, может, неделю прилетит Купер для перезаключения договора. Ресторан существует давно, и доля в отеле была, своего рода, гарантом договорённостей между ним и вашим отцом. Я сомневаюсь, что Лесли согласится продать свою часть, но вы можете попробовать договориться.
