‒ Она ничего не сказала, ‒ воспроизвожу в памяти каждое слово Ланы, каждый взгляд, жест.
‒ Она говорила. Не имея возможности сказать прямо, опасаясь, что ты не поверишь в обвинения, всё же говорила. Просто ты не понял.
«Всё нормально». Говорила. Так часто, что я должен был понять. Это на неё так не похоже: несвойственная молчаливость и замкнутость, отказ от еды, общения и совместных поездок. Решил, что она избегала меня, но нет ‒ избегала тех, кто был неприятен. Немая попытка сохранить мир в моей семье, при этом оставшись её частью.
‒ Ты всё видела, ‒ укор в сторону ба, ‒ и ничего не сказала.
‒ Присматривалась. Сделала выводы.
‒ И какие же?
‒ Во-первых, твоя мать загостилась. У неё достаточно денег от продажи имущества Марка, чтобы купить отдельное жильё. Мне вполне хватает Ларисы, Жени и мальчишек, с обществом которых я свыклась. Во-вторых, я больше не желаю видеть твою бывшую жену. Никогда. В-третьих, если Алла всё же поступит в местный университет, жить она будет со мной. И пока девочка окончательно не превратилась в интриганку и сплетницу, я займусь её воспитанием.
‒ А я?
‒ Элисео, ‒ ба подходит, с трудом дотягивается до моей макушки, поглаживая по волосам, ‒ ты сделал всё, чтобы осчастливить каждого в твоём окружении. Теперь сделай счастливым себя.
‒ Думаешь, шанс есть?
‒ Девочка почти потухла под натиском трёх женщин, решивших всё за вас. Я отправила Руслану домой, чтобы хрупкий мир не рухнул окончательно.
‒ Ты просто могла сказать мне.
‒ Нет. Здесь бы ты разрывался между желаниями матери, прихотями дочери и любимой женщиной. Зато теперь понятно, кто есть кто: маски сброшены, а люди обнажили свои рожи. Неприятные, хочу заметить.
Вдох-выдох. Несколько раз, пока меня не отпускает. Даже представить не могу, что чувствовала Лана, покидая этот дом несколько часов назад. Не смог защитить, укрыть от всего гадкого не смог ‒ нарушил данное ей обещание, слепо веруя в то, что близкие люди желают мне добра.
Я отчасти понимаю Ольгу, желающую выгодно пристроиться после потери значительной части бизнеса. Мама… С каких пор она действует против меня? Алла… Я всё ещё воспринимаю её маленькой девчушкой, с визгом и хохотом, катающуюся на моей шее. Бывшая жена, как грамотный манипулятор, использовала нашу дочь для достижения собственной цели, прекрасно зная, что Алле я непременно прощу всё.
‒ И кстати, я заставила Руслану выбрать, ‒ оборачиваюсь, выныривая из тяжёлых мыслей.
‒ И что она выбрала?
‒ Тебя. Ценой собственного счастья. Это ли не говорит о глубоких чувствах? ‒ Не отвечаю. Даже самому себе не желаю отвечать на этот вопрос.
Я не слышал признаний от Ланы, но и сам самого важного не сказал, всё же опасаясь отсутствия взаимности. Пришло время обнажиться перед ней, отбросив в сторону сомнения и предубеждения, сорваться в пропасть и проверить, ждёт ли в конце бесконечного падения моя Вишенка.
‒ Элисео, ‒ ба снова окликает, ‒ ты опоздаешь на самолёт!
Примерно прикидываю время. Лана ещё в небе, посадка примерно через час. Куда поедет? Домой? Нет. Там может быть Миша, которому Артур дал вольную на пару дней. В отель? Скорее всего. А там есть только один человек, способный оказать мне содействие, если, конечно, я уже не занесён в список неугодных под номером один.
Заказываю билет и у меня остаётся пара часов на сборы. Сейчас я думаю только о ней ‒ нежной, хрупкой и такой желанной. Кажется, с отъездом Ланы, мне перекрыли кислород, а когда примеряю на себя её разочарование, и вовсе готов взреветь.
«Я не потеряюсь, только если ты сам не попросишь меня уйти». Каждое слово отзывается звуками мягкого голоса, шелестом пробирающегося под кожу. Теперь она считает, что я избавился от ненужного элемента чужими руками, не желая открыто высказать свою позицию. Я слишком долго продержал в осаде неприступную крепость по имени Руслана, чтобы вот так, с лёгкостью, отказаться от свалившегося на меня счастья.
Ба права ‒ я здесь лишний. Идея совместного отдыха являлась изначально патовой, а Ольга, в роли дополнительного бонуса, оказалась разрушительной деталью бракованного механизма. За эту ошибку, вероятно, я заплачу баснословную цену, но, какой бы она ни была, готов к любым жертвам ради Ланы.
Возвращаюсь в дом, собираю чемодан, хаотично скидывая вещи. В боковом кармане коробочка: кулон в виде кисточки из двух вишенок, который вчера приобрёл для Ланы. Не успел подарить… И чем дольше рассматриваю вещицу на ладони, тем отчётливее в голове пульсирует мысль ‒ к ней, в Москву, сегодня. Сдохну, если ночью не прижмусь к стройному телу, так сладко окутывающему сладким ароматом вишни.
‒ Ты что, уезжаешь?
‒ Какая ты догадливая, ‒ прыскаю на Ольгу, ‒ у меня самолёт через два часа.
‒ Удивительно! Притащил нас сюда, а теперь уезжаешь, ‒ хмыкает, словно ничего не произошло, и бывшая жена, как прежде, имеет право выражать своё недовольство.
‒ А у меня удивляет, насколько грубо, грязно, подло ты действовала за моей спиной, ‒ наступаю на женщину, пока она не упирается спиной в дверь. ‒ Куда делась твоя смекалка, женская хитрость и изворотливость? А, Оля? Настолько прижало, что не постеснялась Мариты? ‒ молчит, поджимая губы. ‒ Аллу в свою игру вовлекла, по сути, заставила дочь пойти против меня. Мне интересно, моя мать инициатор данного представления, или же режиссёр-постановщик всё-таки ты? Я хочу понимать, ‒ приближаюсь к её лицу, ‒ кого из вас мне придётся навсегда вычеркнуть из своей жизни, ‒ Ольга сглатывает вжимает голову в плечи, не смея открыть рот. Она забыла, каким чудовищем я бываю в гневе ‒ этим я тоже пошёл в Мариту. ‒ Ну же! ‒ рявкаю.
‒ Я, ‒ пищит Ольга. ‒ Твоя мать, как никто понимает меня, потому что сама когда-то была в такой же ситуации. Но Марк Захарович простил Елену, а ты…
‒ А я предателей не прощаю.
Подхватываю чемодан и выхожу из комнаты, оставив испуганную Ольгу переваривать мои слова.
‒ Хочешь сказать, ты и дочь не простишь? Да? ‒ Бежит за мной, бросаясь в спину вопросами. ‒ Вычеркнешь из своей жизни?
‒ Алла пошла у тебя на поводу. Думала не своей головой, говорила твоими словами. Теперь за её воспитание возьмётся Марита. Твоё мнение я в расчёт не беру, ‒ поднимаю руку, показывая, чтобы Ольга заткнулась. ‒ Это не обсуждается, а если, всё же, желаешь оспорить моё решение, обратись к ба.
‒ Ты не можешь так поступить! ‒ верещит на весь дом. ‒ Если Алла останется здесь, на что я буду жить?
‒ У тебя ещё осталось два салона в Москве. Довольно прибыльные и действующие, насколько я знаю. После развода всё твоё осталось при тебе, включая квартиру, машины и приличный счёт в банке. Для Аллы ничего не пожалею, ты же мне никто. ‒ Ольга опускает глаза, нервно сглатывая, и до меня наконец доходит. ‒ Ты продала всё? Так? Не один салон, а всё имущество, чтобы угодить Лёшеньке.
