– Почему это закрытый корпус? – спросил Игорь, заглядывая за каждую дверь в поисках Маши.
– Старое аварийное здание, построили в начале того века. Лет десять назад обещали выделить денег на ремонт, но с тех пор – тишина, – объяснила женщина, чувствуя себя здесь совершенно спокойно, а Шувалова напрягала эта угнетающая обстановка. – Только ремонтировать уже нечего, проще построить новое.
Потеряв надежду, Игорь открыл последнюю дверь в конце коридора и, вздрогнув, увидел в палате тусклый свет. Сразу же ему в нос ударил едкий запах лекарств. Войдя вглубь, он заметил на старой железной кровати человеческий силуэт. Не дыша, подошел ближе и понял, что это Маша. Ее спутанные волосы разметались по желтому подобию подушки. Девушка спала, а руки были пристегнуты ремнями к кровати. В грудной клетке закололо, и сердце с бешеной силой ударило по ребрам. Несколько секунд Игорь стоял, не шевелясь, он боялся подойти к Маше, не зная, чего ждать. Жуткая мысль, что она не дышит, лишила рассудка. Пока Шувалов стоял как парализованный, уборщица вошла в палату и сразу принялась отстегивать руки Марии.
– Забирайте ее, – произнесла женщина, возвращая Игоря к реальности. – Похоже, девочка под действием лекарств.
Необычайное облегчение почувствовал Игорь, когда услышал, как Маша застонала. В несколько шагов пересек комнату и оказался у кровати. Она приоткрыла глаза, но будто не видела ничего. Душа Шувалова свернулась в комок от жалости и боли. Осторожно он поднял ее на руки и сжал, посмотрев ей в лицо. Бледная и измученная. Потрескавшиеся губы дрожали, она снова открыла глаза и тут же закрыла. Игорь сильнее прижал девушку к себе, чувствуя даже через одежду ее горячее тело. Поцеловал в висок и замер, наполняя ноздри ее ароматом.
Шувалов нес Машу как самое ценное сокровище на земле. Он не сводил с нее глаз, до конца не веря, что нашел ее. Тело девушки было расслабленным словно легкий шелк. Игорь жутко переживал за ее здоровье и сначала хотел отвезти в больницу. Но потом решил вызвать доктора к ней в квартиру.
Маша открыла глаза и, не моргая, уставилась на Шувалова. Ему показалось, что она пришла в себя, но нет, снова закрыла и прошептала:
– Игорь…
Напрягся, не веря своим ушам. Не ожидал услышать из ее уст свое имя.
– Игорь… помоги… я хочу домой, – еле шевеля губами, снова изрекла Маша и всхлипнула. – Мне страшно…
Все внутри мужчины разрывалось. Он еще сильнее прижал девушку к себе, боясь причинить ей боль.
– Маша, все позади, я с тобой, – уверенно произнес Игорь, наклонившись к ее уху.
– Мне страшно… – выдохнула Маша, и из закрытых глаз выкатилась слеза. – Не бросай меня, пожалуйста… Не бросай…
– Никогда, обещаю, – ответил Шувалов, понимая, что она его не слышит. Но ему до безумия хотелось вытянуть ее из темноты.
– Игорь? – голос Маши прозвучал более твердо. И, посмотрев на нее, Игорь увидел, что девушка широко открытыми глазами глядит на него. – Я ждала… знала, что ты придешь…
Он не знал точно, в сознании ли она это сказала, но радость, словно живое существо, зашевелилась внутри. Прижался губами к ее волосам и прошептал:
– Я найду тебя везде.
55 глава
Я открыла глаза и не сразу поверила, что дома. Проморгалась, но видение не исчезло, как было с десяток раз за последние дни. Действительно, в своей квартире на диване, и рядом, сидя на полу, спит Игорь. Он неестественно вывернул руку, чтобы держать меня за кисть. Сжала его пальцы, чтобы наверняка убедиться, что он настоящий, и почувствовала, как в ответ он сдавил мою руку. Настоящий, рядом… Шувалов спас меня, в том кошмаре на это и была единственная надежда. Человек в отчаянье готов молить о помощи даже врага. А я была в отчаянье, вызванном диким ужасом…
– Как ты себя чувствуешь? – резко повернула голову, почувствовав головокружение, и увидела, что Игорь с тревогой смотрит на меня.
– Не знаю… – прошептала, понимая, что язык все еще не хочет слушаться. – Я дома – это главное.
– Ты всю ночь была под капельницей, – поднимаясь, произнес Шувалов. – Доктор сказал, что через сутки психотропное выйдет из организма. Поэтому пока рекомендовал тебе отдыхать.
Его ладонь опустилась мне на лоб, и лицо мужчины стало серьезным. А я вздрогнула, остро ощущая жар, исходящий от нее. Мое тело даже в таком состоянии неистовым порывом откликнулось на близость Игоря. Почувствовала, как все внутри изнывает, желая очутиться в его объятиях. Сжала губы, пытаясь прогнать предательскую слабость, мой мозг не мог этого принять.
– Температуры вроде нет, – пояснил Шувалов, убрав руку, и, подойдя к столу, указал на лекарства: – Если вдруг почувствуешь себя плохо, прими вот это.
– Игорь, – сдавленно позвала его по имени и, кажется, уже забыла, как оно звучит. – Я благодарна тебе за помощь, так, как это только возможно. Но тебе нужно уйти… Мне тяжело, когда ты рядом…
Он внимательно посмотрел на меня, и его глаза сузились, а скулы дрогнули. И все внутри оборвалось. Но я не могла терпеть эту близость. Мозг кричал, чтобы он ушел, а тело жаждало, чтоб остался. Да, Шувалов спас меня, но это нисколько не меняет прошлого. Я так же не могу простить его.
– Хорошо, – ответил Игорь и, больше не глядя на меня, вышел из комнаты. Спустя секунду услышала, как хлопнула входная дверь.
Ну почему? После всего, что он сделал, мое сердце все еще болит? От того, что в нем живет какое-то ненормальное чувство? Почему его уход кажется концом света? И становится страшно? Но и остаться позволить не могу. И то, и то разрушает меня невозвратно, принося нестерпимую боль. Я снова трескаюсь на осколки, как месяц назад, но теперь от чего-то другого. Свернулась клубком на диване, и тихие слезы покатились по щекам.
Я хотела бы забыть то, что он сделал. Хотела бы попытаться простить, но это выше моих сил. Когда Игорь рядом, я вижу лицо бабушки и маленькой девочки из моих снов. И это просто невыносимо, мыслями об Игоре я словно предаю их.
После того как я побывала в том аду, начала видеть жизнь иначе. Когда очнулась, привязанная к кровати, в темной обшарпанной комнате, испытала нечеловеческий ужас. Словно реализовался сюжет самого страшного фильма. Тусклая лампочка на стене, заросшая паутиной, мерзкий запах плесени и лекарств. Я закричала так громко, как только было возможно, и продолжала звать на помощь до тех пор, пока в комнату не вошел человек. Он был в белом халате и с медицинской маской на лице. Не сказав ни слова, подошел к кровати и, достав шприц, вколол его содержимое мне в руку. Моментально почувствовала, что слабею, и кричать больше не осталось сил. Смотрела, медленно моргая, на потрескавшийся потолок, поросший плесенью, и ощущала, как слезы катятся по вискам. Я не могла пошевелиться, и страх поглощал все сознание. Не знала, что со мной хотят сделать, и мозг рисовал картины из фильма ужасов "Пила". Ожидание и неизвестность – самое жуткое в таком состоянии. И безысходность, без единого шанса на спасение. В полном отчаянье стала делать единственное, на что была способна. В мыслях читала молитву, которую, казалось бы, давно забыла. Еще в детстве бабушка меня научила "Отче наш", сказав, что когда будет очень нужно, Господь обязательно поможет. И действительно, мы вспоминаем о Боге только в самые тяжелые моменты, когда не остается надежды больше ни на кого. Я снова и снова повторяла молитву, пока перед туманным взором не возникло лицо Игоря. И снова надежда зародилась внутри. Вспомнила мутным разумом, что Шувалов приходит ко мне каждый день и, возможно, заметит что-то неладное. А потом эти предположения сменились уверенностью, и я повторяла как молитву: "Игорь меня найдет". И он, действительно, нашел, не знаю как, но Шувалов вытащил меня из ада. И вернул домой…
