Хотя опрометчивое желание. Провалы в Аристол блуждают, теоретически можно туда добраться… теоретически. Практически надо к демонам обращаться, они легко прыгают между мирами, и провалы чуют за километр.
Но охотники уже так давно в этом мире, что привыкли рассчитывать на свои силы. Потому что в Аристоле, на родине демонов, кипит вечная война. Может, там людей вовсе не осталось. Может, одни демоны.
А может, Аристол вообще красивый миф.
– Кто понял, поднимите руку, – бубнил профессор, не меняя интонации.
Я точно ни черта не поняла.
Я оперлась щекой на ладонь и вздохнула. Какая тоска! По окну барабанил мелкий дождь, из тех, которые если зарядят с утра, будут идти целые сутки. По улицам текли вереницы разноцветных зонтиков, по деревьям прыгали мокрые воробьи… свинцовые тучи висели над городом, затянув небо серой сетью. Мокрый асфальт, мокрые зонты, блики на мокрых серых крышах, мокрая кошка… я почувствовала, что глаза закрываются…
…и вместо серого города перед моими глазами появилась кукла. Та самая, в клетчатом платье. Ее ручки безвольно повисли на нитях, а головка печально поникла. Но за секунду до того, как я вырвалась из видения, она подняла голову, ее глаза полыхнули красным, а губы искривились в злом смехе.
– Кровью заплатишь за кровь, – прошептала она, и я, судорожно вдохнув, распахнула глаза. Голос лектора ("На следующей неделе проведем тест. Все свободны") смешался в моей голове со зловещем смехом проклятой марионетки. Вскочив, я дрожащими руками запихала тетрадь в сумку и молнией выскочила из аудитории.
* * *
Видения – часть моего дара. Ничего особенного, хотя, говорят, это ненормально, что я в довесок к целительским приемчикам могла чувствовать ауру или видеть вещие сны наяву. Чаще всего такие сны о чем-то предупреждали, но так неясно, скрыто, с обилием символом и подтекстов, что никогда не поймешь, о чем же конкретно.
Торопясь покинуть аудиторию, я не додумалась уточнить, где находится Макс. Ну и зря. Когда меня дернули за руку, увлекая в укромный закуток между окном и туалетом, я даже пискнуть не успела. Приложилась лопатками о стену, а Макс, с радостными глазками, вцепился в мои волосы и откинул голову назад.
– Мы с тобой не закончили, Арефьева, – развязно протянул он. Да что прицепился?! Я попробовала вырваться, но Максим, зацокав языком, перехватил мои руки. – Не так быстро, котеночек.
– Чего тебе надо?! – разозлилась я вконец. – Отвали!
– А ты ничего не знаешь, да? – Тарлиев как-то странно вдохнул запах моих волос и склонился ниже. – Ну и плевать. Так или иначе, тебя надо наказать за дерзость…
– Пошел ты…
Тарлиев, прижавшись ко мне всем телом, – очень неприятно прижавшись, надо сказать, – впился в мои губы. Прямо как пиявка. Целовался он отвратительно, скользко, мокро и самое главное, без разрешения. Понятия не имею, что у этого парня с мозгами, может, кто-то его ужалил, и он заразный, – но, очнувшись от первого удивления, я с такой силой укусила его, что на губах моих осталась чужая кровь.
– Черт… – зло усмехнулся Тарлиев, вытирая губы. – С характером… это ты зря.
Последние слова Максим произнес жестко, даже с яростью, стерев любой намек на насмешку. Глаза Тарлиева налились кровью, в его лице проявилось нечто… настолько неправильное, что я лишь пискнула, когда парень схватил меня за горло и сдавил мертвой хваткой.
Вот тут стало страшно. Панически. Тарлиевы обладали особым даром, даром оборотня. Не все, но это их родовая сила, и сейчас Максим напомнил мне волка, дорвавшегося до крови. Его глаза ожесточились, а зрачок удлинился, и верхняя губа приоткрылась, обнажая клыки. Он был близок к тому, чтобы перекинуться, и клянусь, мне ничем хорошим это не грозило! Черт, черт, черт! Откуда мне было знать, что этот тип отхватил себе родовой дар?!
Я попыталась оттолкнуть парня, но он прижимал меня к стене так крепко, что я чувствовала каждую трещинку сквозь тонкое платье. Надо звать на помощь!
– Стерва! – вместо человеческого голоса из горла Тарлиева вырвался гортанный рык.
Я зажмурилась, чувствуя, что не в силах выдавить ни звука. Сердце грохотало в груди, отдаваясь током крови в ушах. Оборотни – это очень, очень плохо! Они не соображают в такие моменты!
Я с неимоверным трудом оттолкнула Максима, он лишь пошатнулся, но мне хватило этого, чтобы набрать в легкие воздуха и…
– Лия, тебя хотел видеть брат, – спокойный и уверенный голос Велора не только на меня подействовал успокаивающе, но и на Макса. Я выдохнула, боясь поверить своему счастью.
Не знаю, что такого было в Велоре, но от него веяло силой и уверенностью. Почему-то я ни на секунду не усомнилась: он легко справится с Максом, даже если тот немедленно обратится в волка. Каким-то образом Велор подавлял агрессию, вот так легко, одним присутствием, взглядом, жестом…
Макс сверкнул глазами, на этот раз испуганно и пришибленно. Страх мелькнул и исчез под напускной самоуверенностью, но какая мне разница. Главное, что лицо Тарлиева вернулось к нормальному человеческому облику.
– Он не сможет защищать тебя вечно, Арефьева! Все равно ты мне принадлежишь, – склонившись к самому моему уху, прошипел Максим. – Даже если этого не знаешь. Жаль, что ты ничему не учишься… очевидно, посылки разума до тебя не доходят!
– Убирайся, ублюдок! – из последних сил процедила я.
Посылки разума, он сказал?! О боже, неужели Алекс прав, и это Тарлиевых рук дело? Фраза прозвучала слишком туманно, чтобы вот так просто решить, что Черная Метка была фальшивкой… но с моих плеч все равно будто груз свалился. Эта семейка склонна к жестоким шуткам.
Тарлиев, усмехнувшись, оттолкнулся ладонью от стены и поравнялся с Велором. Только далеко не ушел. Велор легким, но быстрым движением схватил Максима за воротник рубашки, дернул, – рубашка жалобно затрещала, – и все так же спокойно, а оттого жутковато, сощурился.
– Я буду за тобой следить. Понял меня? Держись от нее подальше.
Их взгляды пересеклись. Велор смотрел задумчиво, изучающе. Макс… самоуверенно, но с ноткой паники. Он побледнел. Велор, похоже, пугал его, но гордость не позволяла удрать. Так что, округлив глаза для пущей важности, Максим распетушился и угрожающе рявкнул:
– Руки убрал!
Смотрелась его угроза забавно. Будто щенок тявкает на волкодава. По губам Велора скользнула холодная усмешка, изумрудные глаза сверкнули. Брезгливо разжав хватку, он позволил Максиму отступить на шаг, но словно не требование выполнял, а делал одолжение.
Максим нервно поправил воротник рубашки, будто не верил, что так легко отделался, и не выдержал буравящего взгляда Велора, – сбежал, поджав хвост.
Я перевела дыхание и прислонилась к стене. Злость, за которую я держалась, ушла, на ее место пришла усталость. Я с тревогой ощупала горло – говорил мне Алекс, не открывайся для удара!
