Или кого-нибудь.
Или все-таки что-нибудь… интересно, а труп – это что или кто?
– Ты хоть понимаешь, что отец с тебя шкуру сдерет за то, что ты удрала на вечеринку изменять своему жениху? – насмешливо уточнил Алекс. О нет. Начинается.
Я говорила, что нам пока нельзя убивать демонов? Двадцати нам нет, обряд посвящения мы не проходили, а до него считаемся простыми смертными. У охотников свой закон, смешной, кстати, и нелепый. Якобы надо «крови демона-покровителя вкусить, дабы нечисть истреблять».
В любом случае, папочка точно не обрадуется, если узнает, что дочь нарушает закон Совета. Пусть даже мы оправдаемся – самозащита же, – но если начнут выяснять, что да как, то всплывут и другие… э-э, случаи. Алекс обожал демонов.
Убивать, в смысле.
– Ты не скажешь!
– Я? Не скажу? Да что ты, Лия! С превеликими удовольствием! – возмутился Алекс.
Мне все больше хотелось увеличить количество трупов в сарае. Одним больше, одним меньше… я приподнялась на локтях, не обращая внимания на ноющую боль в запястье, и уставилась на жениха.
– Тогда я расскажу о той цыпочке, с которой ты был на прошлой неделе! И о демоне на позапрошлой расскажу. И как ты заманивал суккуба в постель, тоже расскажу. И как я помогала тебе сжигать ее останки, тоже мельком замечу. И…
– Ну ты и зараза, – беззлобно прервал меня Алекс. Посмотрел-посмотрел, и пожал плечами. – Ладно, твоя взяла. Что с этим будем делать? – Он с непередаваемым удовольствием пнул инкуба по ботинку.
– Через неделю сам развалится в труху… но мы можем завтра его прикопать?
– Мда… – пробормотал он, внимательно на меня посмотрев. – Проблем с тобой…
Я задохнулась от возмущения. Проблем со мной?! Да это первая досадная случайность за мою жизнь! А вот Алекс сам ищет демонов, стоит ли говорить, что я постоянно оказываюсь вовлечена в его делишки? Он просто одержим демонами! Он вообще больной, но в плане демонов особенно.
– Дай мне руку! – Я протянула ладонь, чтобы помог подняться.
Алекс перевел задумчивый взгляд на меня, и на его лице расцвела мерзейшая из ухмылок.
– Зачем? Сама поднимешься, не маленькая.
И ушел.
Зарычав от бессильной ярости, я поднялась и последовала за ним на улицу. Сколько лет вместе – и до сих пор он меня бесит до зубовного скрежета! Совершенно невыносим. Хуже него – только типы, засасывающие душу через поцелуи. Вот как тот, который в сарае.
Я привалилась к двери плечом и попыталась ее затворить. Та не поддавалась – старая, рассохшаяся деревяшка! Наконец, мне удалось справиться с задачей, и, вытерев пот со лба, я для верности пнула по двери пару раз. Держится вроде. Замок бы не помешал, но где взять?
– Черт, где моя сережка? – Я вцепилась в ухо, заметив пропажу, и мотнула головой. Не возвращаться же теперь? Может, сережка вообще где-то в лесу, или у подруги в доме…
– Я куплю тебе десять новых, только давай быстрее, – вздохнул Алекс.
– А не пошел бы ты.
– Оставить тебя здесь? Будешь скорбеть о мертвом дружке?
Ведь оставит, я его знала. Схватив протянутую Алексом куртку, – надо же, сообразил, что на улице не май месяц, – накинула ее на плечи и гордо отправилась к дому подруги. Лены, кстати. Ох Лена и будет злиться, когда увидит испорченный ковер! Разве что свести ее с Алексом – бедняжка давно поглядывает на парня, не подозревая, что за чудовище скрывается под милой оболочкой.
В этом мы с Алексом тоже похожи.
– Помни, молчим обо всем. Это наша тайна. – Я поежилась. – А, может, сразу закопаем эту тайну вон в том овраге?
– Слушай, мне тоже холодно вообще-то! – возмутился Алекс, оставшийся в одной рубашке. – Твой дружок потерпит до завтра, подумай о женихе ради разнообразия!
– Зараза, мог бы и предупредить, что это инкуб! Так что не жалуйся теперь! Я из-за твоего мерзкого характера едва сегодня коньки не отбросила! Так что не ной, что холодно!
Алекс хмыкнул и, видно, вспомнив о подсмотренном поцелуе, рассмеялся. Он смеялся всегда искренне, запрокинув голову. Бррр, гад такой этакий, даже злиться на него не получается!
– Тьфу на тебя, – от души сказала я. – Если этого инкуба найдут… или он случайно оживет и ринется мстить… виноват будешь ты!
Если бы я только знала, насколько пророческими окажутся мои слова.
Надо было избавиться от демона. Сжечь, закопать, выбросить в реку! Сделать все, чтобы любое воспоминание о нем растворилось в ночи.
Но я оставила все, как есть, и, бурча под нос, шла за женихом и рассматривала в лунном свете облупившийся лак на ногтях.
* * *
Сквозь тяжелые занавески пробивалось утро; лучи света врывались в комнату, освещая пыль на столе, красные кисточки подушек и – хрустальные подвески люстры, отблески от которых переливались радугой на белоснежных простынях.
Зевнув, я пригладила распушенные после сна волосы, и плюхнулась на кровать, чтобы надеть туфли. Ну вчера и денек был… В зеркале напротив отражение хвасталось синяком на шее – следы поцелуя инкуба. Я дотронулась до кожи, задумчиво потерла и резко отдернула руку. Вот же гад! Поделом ему. Больше никого не соблазнит своими глазками!
Да, а глазки-то красивые были. Я защелкнула на запястье браслет и, случайно вспомнив о потерянной сережке, вытащила из уха ее сестру-близнеца: буду разгуливать в одной сережке, друзья не оценят. Сережки, кстати, подарок бывшего парня; изящные изумрудные капельки всегда мне нравились, в отличие от их владельца, оказавшегося изрядным занудой.
Впрочем, Ленка говорит, что я слишком требовательна. Ну не знаю… парней вокруг меня хватало, вот только того единственного пока не нашла. Обычно мой интерес затухает после первого свидания, какие уж тут отношения.
А Лена всегда много болтает: ее следующая теория заключалась в том, что я втайне влюблена в Алекса – и это далеко от истины, как небо от земли.
Я взвесила сережку на ладони, вздохнула и бросила в сумку. Вовсе не важно это все. Важно, что Алекс вчера замочил моего демонического парня, а я оттащила труп в сарай и теперь на руках трудовые мозоли, а под глазами синяки после бессонной ночи. Безумная моя жизнь!
Когда спустилась на первый этаж, дружная компания как раз подъедала остатки вчерашней роскоши. Лена рассеянно приглаживала рукой распущенные длинные волосы, черные, как крыло ворона; под зелеными глазами залегли тени. Она кивнула мне, приветствуя, и я кивнула в ответ.
Кухня напоминала зону боевых действий: осколки сервиза хрустели под ногами, на лампе печально повис чей-то грязный носок, повсюду валялись бутылки, обертки, чипсы и блестели лужи напитков – и все напоминало о вчерашней мега-вечеринке, которые так любила устраивать Ленка.
Гости большей частью убрались восвояси. Обычно на ночевку Ленка пускает только друзей: говорит, не хочет, чтобы ее без сознания "изнасиловал какой-то придурок". Железный аргумент.
