– Думаю, что ты болван! – разозлилась я. Правда, что если бы все иначе повернулось? – Не стоило рисковать.
– А тебе не стоило надевать эту блузку, но я же молчу.
– А что с моей блузкой? – обиделась я.
– Без нее лучше, – подавшись вперед, заговорщески прошептал Алекс.
От нового пинка Алекса спасла охотница и роскошное блюдо пирожных. Пришлось посторониться, чтобы блюдо смогли разместить на столе. И пахли пирожные так умопомрачительно, что рука сама потянулась к одному. Такое шоколадное, воздушное, господи, я в раю!
Я зажмурилась, надкусив пирожное. Только сейчас сообразила, что часов двенадцать ничего не ела.
– Поставь сюда.
Алексия указала Владу на небольшой столик рядом с собой, и брат брезгливо поставил клетку с бесом возле охотницы.
– Итак, – Алексия изящно отломила кусочек пирожного и сунула нахохлившемуся бесу между прутьев. – А теперь вы мне все расскажете.
* * *
Алекс отмахнувшись от расспросов, набросился на пирожные. Поэтому слово взял Влад. После каждой улыбки Алексии он надувался индюком – похоже, та над ним издевалась, но брат принимал женское коварство за чистую монету. Да кому там надо с ним флиртовать! Бубнение братишки по накалу страстей даже до лекции по ядерной физике не дотягивало. Послушав его, я скисла и снова потянулась за пирожным.
– Оставь хоть что-то жениху! – Алекс, сообразив, что пирожных остается мало, загреб к себе все блюдо. Я скривила ему рожицу, но не драться же, в самом деле? Вздохнув, поднялась и подошла к полкам, чтобы хоть чем-то заняться.
На них чего только не валялось, от книг до окровавленных ножей и странного вида крючков. Я пробежалась пальцами по переплетам старых фолиантов. Такими книжками и убить можно. Судя по бурым пятнам на обложках, не исключено, что их использовали именно таким образом. Пахли книги тоже подозрительно. На руках остался тонкий слой пыли, и я брезгливо вытерла ладони о джинсы.
– Это ваш сын? – Я подняла фотографию, на которой Алексия обнимала за плечи светловолосого мальчика лет восьми. Кого-то мне он напоминал… наверное, саму Алексию.
Охотница, держа чашку на весу, откинулась на спинку. Вид ее оставался равнодушным, что никак не вязалось со словами.
– Да. Он погиб в девять лет.
– О, простите. Мне так жаль… – Я поспешно вернула фотографию на место, жалея, что затронула тему.
– Это было давно, – пожала плечами Алексия. – Он не первый, кого я потеряла. Расскажи мне, как твой отец, Лия?
– Отец? Вы с ним знакомы?
– О да… – Глаза Алексии затуманились. Рука чуть дрогнула, и чашка откликнулась мелодичным звоном. Нахмурившись, она поставила блюдце с чашкой на стол. – Знакома. Надеюсь, он в добром здравии?
Помедлив, я кивнула. Меня не оставляло чувство, что вопрос Алексии далеко не такой праздный, каким кажется.
– Вот и славно, – равнодушно улыбнулась охотница. И резко перевела тему. – Так вы говорите, Амброзайос?
– Вы о нем слышали? – Я вернулась за стол.
– Кто же не слышал, милочка. Ныне он глава верховного клана. Амброзайос никогда ничего не делает просто так. Он у власти недавно, но его боятся и ему подчиняются. – Алексия помедлила, рассматривая меня, как диковинную зверушку. Наконец, она подалась вперед, поставив на сложенные ладони подбородок, и внезапно поинтересовалась. – Лия, ответь мне, ты видишь будущее?
– Что? – Я чуть чаем не подавилась. С чего вдруг такие вопросы? – Нет, это не наш дар.
И солгала, конечно. Мама всегда твердила, чтобы я держала рот на замке. На таком замке, который само небо не вскроет.
И тем не менее, бывали случаи… редкие… не видения, а предчувствия. Символы, которые истолковать зачастую гораздо сложнее, чем увидеть. Я могла взять фотографию в руки и сказать, что ждет человека на ней. Картинки вспыхивали в голове, не связанные между собой, туманные, зыбкие… иногда я видела сны. Они отличались от обычных снов – яркие, реалистичные, будто меня выдергивало в другую реальность и за секунды возвращало обратно.
Все это ерунда. Когда я спрашивала маму, она говорила, это лишь отголосок целительского дара. Редко, но такое случалось.
Никто о таком не упоминал. Я держала рот на замке, как велела мама, но эти видения – они безобидные, никчемные и бесполезные. Вреда от них не было. Пользы, однако, тоже. Чаще всего я старалась выкинуть их из головы, как мусор, – примерно как выкидывала лекции по экономике.
И все-таки я молчала. Вопрос Алексии насторожил. Впервые я подумала, что запрет мог иметь под собой какие-то причины, а не быть еще одним странным правилом нашей безумной семейки.
– Хм, – туманно откликнулась Алексия, прожигая меня пристальным взглядом. У нее в предках Медузы Горгоны не было? Жутко как-то. – Должно быть в тебе что-то, что нужно Амброзайосу…
– Хорошего пинка ему нужно! – пришел на выручку Алекс и как бы невзначай уточнил:– А у него есть братья там, сестры… Инкубы в роду?
– Исключено, – покачала головой Алексия, неохотно отрывая от меня взгляд. – Амброзайос одиночка. Насколько знаю, когда правитель принимает власть, он отрекается от клана.
– И все же какой-то брат у него есть. Помнишь, он свалил на него трупы стражников? – радостно ухватился за лазейку Алекс.
– Вот как, – неохотно откликнулась Алексия. Ее дымчато-зеленые глаза недовольно сощурились: похоже, возражениям она не сильно радуется. – Предположим… У него были родственники до Возвышения.
Она со вздохом поднялась, изящно изогнувшись всей фигурой. Подойдя к комоду, провела пальцами по фотографии сына, медленно и задумчиво.
– Что вы знаете о прошлом Аристола? О том, кто правил перед Амброзайосом?
Ответом Алексии послужила звенящая тишина. Мы с Анькой обычно спали, когда отец втолковывал историю Аристола, один Влад внимал каждому слову. Но в данный момент брат усердно оправлял костюм, разглаживая каждую складочку, пока Алексия не видит. Наконец, когда пауза затянулась, он встрепенулся.
– Что? А, история. Раньше правил Авварион. Он отрекся от власти пару десятилетий…
– Он не отрекся от власти, – перебила Алексия. – Его убил сын. Авварион никогда не отдал бы власть, он правил почти пять веков. Мне было около тридцати, и один демон… был так любезен, что рассказал мне, как меняется власть. Высший должен убить высшего, чаще всего сын отца. Это и называется "отрекся".
– Ужасно, – прошептала я. Аппетит мигом пропал. Для меня это значит одно: Велор сильнее демона, который правил пять веков, и это… паршиво.
Алексия помедлила и обвела нас долгим взглядом.
– Высшие редкость. Они рождаются раз в сотню лет. Но так вышло… У Амброзайоса нет исключительного права на трон. У него есть брат, Лидариос, и прав у этого брата не меньше. Полагаю, Амброзайосу нужны гарантии. – Ее взгляд остановился на мне, прожигающий, пристальный. Я поерзала в кресле, и Алексия резко отвернулась.
