С отцом не решались спорить не только мы, но и лидеры других Ковенов. Он не отличался терпением, жалостью и добротой. Всегда строгий, считающий любовь слабостью, а дружбу сентиментальной чушью, он ни к кому никогда не привязывался. И считал, что все ему обязаны подчиняться, ведь он такой умный, умелый и бесподобный.
Как же я его ненавидела. Это не пустые слова, я его действительно ненавидела – даже сильнее, чем любого демона. Он будто скручивал по рукам и ногам, не давая дышать, контролируя каждый шаг, каждый вздох и движение. Решал за других, что они будут делать, когда и как.
– Папенькин сыночек! – процедила Аня, с ненавистью глядя на Влада. Тот беспечно пожал плечами. Отец ценил сыночка больше, чем нас: еще бы, Влад мальчик, а значит, выгоднее, хорошее вложение времени и сил.
– Папенькин сыночек стоит вас обеих, – отрезал отец, вперив в Аню "убийственный взгляд". – Он мужчина и воин, а вы балласт на моих плечах. Так что помалкивай, девка. Теперь ты, – он убедился, что Аня присмирела и перевел взгляд на меня. Я вызывающе вздернула подбородок. – Ты едешь домой.
– Никуда я не поеду, – упрямо отрезала я.
Отец без тени усмешки откинулся на спинку и нахмурился. Помолчал секунду-другую, мучая меня своим фирменным взглядом, от которого затряслись руки, и спокойно сказал:
– У тебя два варианта. Первый. Я объявляю на тебя охоту. Мы устраняем угрозу и все следы твоего пребывания на этой планете. Второй. Ты едешь домой. Твой выбор?
Я подавилась ответом, понимая, что любые пререкания обрекут меня на гибель. Отец не ради красного словца пригрозил охотой. Он это сделает ради семьи, я знала, – ему не впервые. Он легко пускал в расход охотников из мелких Ковенов, а с Верховными Ковенами церемонился только потому, что не хотел войны.
Стоит говорить про слухи, по которым выходит, что отец "устранил" родную сестру? Такие робкие слухи, но такие назойливые… и так похожие на правду, ведь тетя столь удачно исчезла, своей смертью замяв разгорающийся конфликт между нами и Тарлиевыми. Нет, я вовсе не думаю, что отец на такое бы пошел… хотя…
Но, в любом случае, дома безопаснее. Велор никогда меня там не найдет. Если бы отец сказал как-то иначе… не приказал, а предложил вернуться домой… смягчил… я бы только выдохнула с облегчением.
А сейчас согласиться – унизительно. Все равно что сдаться.
– Мы все равно собирались, правда, Лия? – Алекс накрыл мою руку своей и предупреждающе сощурился. Я открыла рот, борясь с желанием нагрубить отцу и тяготясь необходимостью давить это желание. Но промолчала, и Алекс, убрав руку, перевел взгляд на моего отца. – Знаете, это ведь я виноват. Мне очень жаль, что так получилось. Это была самозащита, но я неаккуратно обошелся с трупом и последствия вышли печальные. И я отговорил Лию обращаться к вам из-за Черной Метки. Думал, что справлюсь, хотел отомстить за отца…
Алекс печально опустил глаза. Выглядел он таким расстроенным, убитым горем и чувством вины, что пронял даже отца. По крайней мере, лекцию тот читать не стал.
– Вы не возражаете, если я у вас поживу какое-то время? – Алекс вскинул голову. – Присмотрю за Лией, вы же знаете, какая она. Боюсь, не понимает, что ей грозит. Я буду за ней следить, чтобы ничего не натворила. У вас и так много проблем из-за нас.
Я отвернулась, хмыкнув и скрестив на груди руки. Алекс играл на тщеславии отца – принижая меня и себя, он возвышал его. И это сработало. Губы отца не дрогнули в улыбке, но взгляд перестал напоминать взгляд коршуна.
– Жду вас внизу. Дочь, если ты не явишься в ближайшие двадцать минут, я буду считать, что ты выбрала первый вариант. С этого момента ты будешь для нас всех мертва. Это понятно? – Я неразборчиво хмыкнула в ответ, и отец с нажимом повторил: – Я не слышу! Тебе все понятно?
– Кристально! – огрызнулась я, избегая смотреть в его глаза.
Как он ушел вместе с Владом, я уже не видела, упрямо смаргивая слезы обиды. Общение с отцом напоминало пытку, особо изощренную. Меня от него тошнило, выворачивало наизнанку.
– Фуххх, – Аня передернула плечами, сбрасывая напряжение, и запихнула в рот целый маффин. – Я думала, он разозлится.
– Ха-ха, он же трезвый, – откликнулась я горько. Лучше бы злился. Его молчание мне еще аукнется.
– Лия, это тоже вариант неплохой. Самый простой, он даст нам передышку. – Алекс потянулся, чтобы ободряюще сжать мою ладонь, но я быстро вскочила, чтобы жених не заметил, в каком я состоянии.
– Вот видишь? – фыркнула я. – Лучше бы Влада утащил унитаз! Он кочерыжка и зануда, а ты мне не верил. Кажется, сегодня мы спим в машине, а не у тебя.
Алекс неохотно опустил руку; натянуто и кривовато улыбнулся.
– Действительно жаль. – Он провел рукой по волосам, будто сбрасывая тяжелые мысли, и хмыкнул: – Я планировал тебе прочитать кучу нотаций, двести раз сказать "я же говорил" и не забыть пожурить за инкубчика. А потом убедиться наглядно, что угадал с размером и расцветкой белья… эх, все сорвалось! Как тут не горевать? Пойду оплачу счет, мы его точно никогда не дождемся.
Ух! Все распланировал! Я возмущенно открыла рот, но жених смылся быстрее, чем я придумала коронную фразу.
– Как ты думаешь, отец не против гроба в багажнике? – безразлично поинтересовалась Аня. Задумчиво надкусив пятый маффин, сестра уставилась в окно с таким философским видом, что я постыдилась в красках расписывать, кто поедет в гробу, если отец эту штуку заметит.
Мы едем домой. Уррра… я уныло застегнула последнюю пуговичку, жалея, что пуговиц так мало.
Да я бы охотнее сотню Черных Меток получила, чем вернулась домой! Черт. Я схватила остатки кофе и залпом их допила. Поздравляю, Лия, ты доигралась.
* * *
Дом встречал нас предутренней тишиной. Шум города врывается в уши мешаниной звуков и хаоса. Но тишина после города бьет по ушам не меньше. Неприметная лесная тропа – к тому же тщательно замаскированная – не привлекала внимания обычных людей. Редко кто забредал в нашу сторону, а если забредал, то кружил вокруг поселения, не замечая в упор ни домов, ни людей.
Домов у нас мало. Мы называли поселение Убежищем, так и не дав месту жительства названия. Убежище – оно убежище и есть. Половина домов пустовала, мелкие ковены редко засиживались дома, крутясь, чтобы заработать на жизнь. Разъезжали по городам, охотились, а домой заглядывали, чтобы залечить раны или скрыться от демонов, которые оказались не по зубам.
Отец бывал дома чаще, контролируя удаленно всех, кто примыкал к семье Арефьевых. Я не знала точно, сколько охотников под его надзором – сотня, может, больше. Меня это никогда не интересовало. Мне бы и не дали интересоваться: женщинам, по мнению отца, место на кухне и в детской.
Что не мешало ему отправлять женщин-охотников на опасные задания абсолютно неподготовленными.
Первой нас встречала бабушка. Подслеповато щурясь, она смотрела на дорогу и, кажется, сидела она так уже давно. Возможно, она ждала не нас, а вышла подышать воздухом – с ней никогда не поймешь. Покрытое сетью морщинок лицо всегда оставалось безучастным ко всему происходящему: уверена, если в двух шагах от нее случится ядерный взрыв, на ее лице не дрогнет ни один мускул.
