– Ну как, родная, нашла мазь?
– Да! – поспешила я вскочить, и Алекс разочарованно меня отпустил. Задумчиво дотронулся до скулы, размазывая зеленую мазь на пальцах…
– К сожалению, – прокомментировал он, морщась от запаха. И персонально для меня добавил: – Злючка.
– Вонючка, – огрызнулась я, поднимаясь, чтобы поставить банку на полку. И мстительно добавила: – Мазать будешь два раза в день, три дня, пока не пройдет. Можешь не благодарить.
– Ну что ты! Я еще как собираюсь отблагодарить, – хитро сощурился Алекс. В его глазах читалось обещание. Да ну его! Я выпрямилась и отправилась к шкафчику. Пусть своим ходом лечится, раз такой вредный!
…А еще обаятельный, самоуверенный и чего уж там, я понимала тех девчонок, которые бегали за Алексом толпами.
Я со злостью запихнула мазь на первую попавшуюся полку. Травы в шкафчике, аккуратно разложенные по коробкам и свисающие с крючков, пахли засушенным летом. Мама хранила травы и снадобья в идеальном порядке. Все по алфавиту, подписано, тщательно упаковано. Чтобы, когда понадобится, не искать по всей необъятной кухне, а действовать четко и быстро. Вздохнув, я подтащила стул и переставила мазь на верхнюю полку, где взяла.
* * *
– Все сели.
Из-за властного голоса отца, внезапно прозвучавшего за спиной, я чуть не грохнулась со стула. Обернувшись, внутренне сжалась. Ненавижу, когда он так появляется! По отцу никогда не скажешь, что он там себе думает, но сегодня он выглядел особенно хмурым и недовольным. В такие дни его лучше не злить. Даже если очень хочется.
Но чуть-чуть ведь можно? Я переглянулась с Анькой, вошедшей на кухню вслед за отцом, спрыгнула на пол и с душераздирающим скрежетом потащила стул на место. Отец раздраженно следил за каждым моим шагом. Так что я старалась выдавить из стула все возможные звуки, тона и эффекты. Ну что опять? Я послушная девочка, вот приказ выполняю.
Убедившись, что я наконец-то села, отец выждал эффектную паузу, некстати прерванную шипением с маминой сковородки, и в упор посмотрел на Алекса.
– Это была ваша первая охота?
Его голос был полон льда, но Алекс не дрогнул. В отличие от меня и Аньки. Проведя рукой по волосам, жених пожал плечами.
– Тут, скорее, самооборона. Но да, первая.
До этого мы нападали сами. Надо же, и не соврал ни разу.
Я поерзала, опасаясь реакции отца. Но гневной тирады не последовало. Отец подался вперед и неторопливо, со значением, обвел всех взглядом. Бррр, до мурашек!
– У каждого Ковена есть свой покровитель из демонов. В момент инициации охотник получает его защиту, испив крови. – Отец выждал паузу и вдруг с силой опустил кулак на стол.– Какого вы решили, что вам закон не писан?!
Мы дружно вздрогнули. Даже мама уронила половник, и тот угодил прямо на сковородку. Отец, резко встав, прошелся взад-вперед, сцепив руки за спиной. Когда он заговорил снова, его голос был холоден и спокоен.
– То, что вы заварили, называется нарушением древнего договора. За это договор подлежит расторжению, а Ковен наказанию. Ты, Лия, имей хоть каплю мозгов, сообщила бы нам незамедлительно. Но ты подставила весь Ковен. И что мне прикажешь делать? Защищать тебя? – Он остановился и уставился на меня немигающим взглядом. Я похолодела, не столько от его слов, сколько от этого взгляда. Проникающего внутрь, ледяного и опасного. – Ты нарушила закон.
– Это все… – начал Алекс, но отец рубящим жестом остановил его.
– Это все ты, можешь не повторяться! Я слышал. Но это не твоя семья и не твой Ковен. Оправдывайся перед своим Ковеном!
– Но…
– Я не хочу больше этого слышать, – четко произнес отец, закрепив слова гневным взглядом. Я дотронулась до рукава жениха, призывая послушаться, но тот упрямо отдернул руку и встал.
– Нет, – твердо сказал он. – Ваша дочь была бы мертва, если бы мы "соблюдали договор", как того требует Совет!
– Что ж, возможно, это было бы к лучшему, – отрезал отец, едва уловимо повысив тон. Будто предостерегал от дальнейших пререканий.
Но Алекс с гневом выдохнул и резко поставил руки на стол. Он сощурился и, помолчав, тихо, но с угрозой, произнес:
– Не смейте так говорить. Никогда. Больше.
Отец замер, потеряв от такой наглости дар речи. Я испуганно сжалась, нервничая все больше. Я знала Алекса и знала отца. Алекс никогда не сдавался. А отец точил зуб на каждого, кто ему перечил. Причем точил долго и злопамятно.
Надо вмешаться. Это легко, тем более, вопрос вертелся у меня на языке всю дорогу.
– Отец, понимаю, я виновата. Но и к вам у меня вопрос есть, – решительно вклинилась я в молчаливый диалог. Отец нехотя повернул голову в мою сторону, переключая внимание, а значит, и раздражение на меня. Молодец я. – Это правда, что я обещана высшему демону? Это правда, что есть договор, по которому я принадлежу Амброзайосу от рождения?
Я нахмурилась, внимательно наблюдая за реакцией отца. Отступать я не собиралась. Если надо, буду выгрызать правду зубами. Меня до смерти достали все эти семейные недоговорки, так что чья бы корова мычала!
Мама выронила миску с ложками-вилками, и столовые приборы со звоном рассыпались по столу. Я не обратила на звук внимания, как и отец, впрочем. Он помолчал мгновение-другое, переваривая вопрос и пожирая меня мрачным взглядом. Потом глубоко вдохнул… Если бы кто меня спросил, вот это самое выражение на его лице, мрачно-сосредоточенное, ближе всего к удивлению.
– Что значит, обещана? – наконец, медленно уточнил он.
– Так сказал высший, – ответила я, не спеша расслабляться. Казалось, только отвернусь, а отец непременно выдаст вранье жестом. К примеру, глаза забегают, руки затрясутся и нос зачешется.
Но пока не за что зацепиться. Отец выжидал, словно пытался осмыслить то, что я сказала. Кухня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь шипением масла да стуком дождя по окну.
– Лизавета. Ты что-то об этом знаешь? – вдруг жестко спросил отец, переключаясь на маму. Та вздрогнула, нервно сдула со лба выбившийся локон.
– Нет. Конечно, нет, – спустя пару секунд тихо сказала она и бросила на меня взгляд. Всего один взгляд, неуверенный, сомневающийся… но прежде чем я поняла, что в нем отражается, она вернулась к тарелкам и сковородкам.
Я нахмурилась, подавшись назад. Мама что-то знает? Расспрашивать ее сейчас бесполезно. При отце она ничего не скажет.
– Такие сделки вне закона, Лия. Уже много веков. А ты знаешь, мы всегда чтили закон, – нахмурился отец. – Так. Вот что. Расскажите-ка мне все, что произошло. В мельчайших подробностях.
Я позволила беседе скользить мимо меня. А сама по-прежнему наблюдала за мамой… ее дрожащими руками… нервными движениями… слишком быстрыми, будто мама пыталась доказать всем, что целиком ушла в готовку. Что забыла о моем вопросе.
