Очаровательное утро! И завтрак такой… теплый. Я со звоном ткнула вилкой по тарелке, отчего все присутствующие дружно вздрогнули.
– Мне нужно в город, – быстро ляпнула я.
Отец помедлил, педантично отложил в сторону тетрадь с графиками. Аккуратно приложил рядом вилку. Выровнял с ножиком, чтобы лежали правильно. Хищно подался вперед и сощурился, уставившись в мои глаза.
– Я непонятно объяснял? Никаких Изгнанных. Никогда. Никаких. Чертовых. Изгнанных! – его голос взлетел вверх. Но я упрямо не желала сдаваться: охотники на хвосте нам ни к чему.
– У меня контрольная. Важная, иначе вылечу из вуза. Вон, Влад подтвердит. Правда, Влад? – Я свирепо посмотрела на братика, и тот, приложив руку ко лбу, нахмурился. – Владик?
– Ну да, – пожал он плечами, вдохновленный пинком под столом. Мое слово, может, ничего тут не стоит, а к Владу могут прислушаться.
– С каких пор ты так заботишься об оценках? – подозрительно прищурился отец. Я прочистила горло.
– Ну что ты! Это же экономика! Я а-а-абажаю экономику!
– Ты пропустишь контрольную, – не купился отец и, посчитав разговор законченным, взялся снова за тетрадь.
– Как это пропущу?! – вскочила я и с болью приложила руку к сердцу. И принялась пересказывать лекции самого отца, слышанные мною много-много раз. – Я не могу пропустить! Это мое будущее! Я буду бессовестной, если не приду в вуз на эту контрольную! Как мне потом жить?! Меня выгонят из вуза, и я стану бомжом, без цели в жизни, никчемной! – Я всхлипнула, глотая слезы. – Я не переживу такого позора! Пожалуйста, отец, не лишай меня будущего!
Алекс поперхнулся соком, сдерживая смех, и спешно запихал в рот пирожок. Влад уронил вилку, Аня застыла с открытым ртом… я перестаралась, да? Бьем последним оружием.
– И еще мне нужно кое-куда.
– Куда это? – насупился отец.
– Ну, кое. Куда, – многозначительно протянула я. – Так… девчачье.
Девчачье – оно волшебное. Мало найдется мужчин, которые добровольно согласятся выяснять, что там имеется в виду под угрожающим "девчачьим".
Смерив меня тяжелым взглядом, отец коротко кивнул.
– Три дня. Не в одиночестве.
Я переглянулась с Алексом и, сев, пожала плечами. Ну, это все, что могу. На большее не стоит рассчитывать.
– Я отвезу Лию, – спокойно и ровно сообщил жених. Отец, снова уткнувшийся в свои загадочные графики, угрюмо кивнул.
Мы вернулись к семейной трапезе. Стук вилок, скрип ножей и звон тарелок заглушали звук мелко моросящего по стеклу дождя. Остаток завтрака прошел в тягостном молчании, и чем дольше продолжалось застолье, тем меньше лез кусок в горло. Тишина придавливала к стулу. Я лениво тыкала вилкой в нетронутую картошку, не в силах заставить себя проглотить кусочек.
– Ешь, нам два часа ехать, – наклонился к уху Алекс. Поскольку я его проигнорировала, он еще тише, только для меня, прошептал: – Иначе я затащу тебя в спальню и буду кормить. Медленно… Ложечка за ложечкой… снова и снова…
Его глаза сузились, в их глубине мелькнули опасные искры, а слова прозвучали так… будто он не о еде говорит. Вспыхнув, я отшатнулась, загребла тарелку и увлеченно принялась наворачивать картошку. Алекс довольно усмехнулся.
– Умница, – одобрил он и убрался на свое место.
Влад исподлобья посмотрел сначала на меня, потом на Алекса, с немым вопросом в глазах, но нарушать молчание не стал. Дождавшись, пока закончится завтрак, он поднялся и тут же улизнул вслед за отцом в кабинет. Что-то они там замышляют недоброе…
– Готова? Пойдем, – Алекс настойчиво потянул меня за локоть, вынуждая подняться. Вилка со звоном упала на тарелку. И добавил вежливо для моей мамы: – Лизавета Михайловна, спасибо за завтрак, было очень вкусно.
– Вы ведь не собрались… – Мама кинула встревоженный взгляд на Аньку и замялась. – …Туда, где вам быть не положено?
Мы с Алексом переглянулись. Врать не хотелось, да и какой смысл? Тяжело вздохнув, мама подошла ко мне, обхватила руками за плечи и прищурилась. Наконец, произнесла одними губами:
– Алатар. Запомни это слово. – Она отстранилась, пристально посмотрела мне в глаза, словно желая убедиться, что я ее услышала. Лишь дождавшись от меня неуверенного кивка, она отступила на пару шагов. – Будьте осторожны. И никому не доверяйте. Особенно им, – она выделила это слово, имея в виду, конечно, не преподавателей в вузе, а проклятых.
И снова я молча кивнула. Мама посторонилась, открывая путь к дверям. В ее глазах стояла тревога и чувство вины. Я поняла: меня только что отпустили на все четыре стороны. Впору радоваться, но внезапно захотелось остаться дома. Мне. Захотелось. Остаться дома. С ума сойти!
– Береги себя, – попрощалась мама.
– Все в порядке, мам. Я буду осторожна, – улыбнулась я. – Увидишь, через недельку вернусь, и мы вместе с бабушкой найдем все пирожки, которые ты прячешь в верхнем ящике над плитой.
Мама улыбнулась. Вокруг ее глаз разбегались едва заметные морщинки. Она нечасто улыбалась, слишком погруженная в вечные хлопоты, заваленная готовкой, стиркой, уборкой и отмыванием пятен крови на одежде охотников. Но когда она улыбалась, становилась по-настоящему красивой. В ее глазах таились сила, свет, приглушенный годами отцовского равнодушия.
Еще одна причина ненавидеть отца.
Вздохнув, я с тяжелым сердцем поспешила за Алексом на улицу. Жених как раз загружал чемодан в машину.
Я облокотилась о машину, в задумчивости перебирая волосы пальцами, и сощурилась, рассматривая дом. Он стоял на возвышении, старые ветки скреблись в окна, тихо звенели на ветру колокольчики и амулеты. Дом вздыхал под порывами ветра, терпеливо позволяя моросящему дождю поливать обветшалую крышу, а вороне клевать заброшенное гнездо на вершине водостока. По серому небу ползли темные свинцовые тучи, и на их фоне дом казался зловещим, но неожиданно величественным. Слишком старым для всех этих игр с демонами. Уставшим.
Он безмолвно жаловался мне на жизнь. И в этом я готова была его поддержать. Я бы тоже охотно кому-нибудь пожаловалась на жизнь. Никто не слушает, вот беда.
Захлопнув багажник, Алекс посмотрел на меня долгим понимающим взглядом. Но чем дольше он на меня смотрел, тем сильнее его понимание начинало походить на какую-то заднюю мысль.
Вот! Даже уголок рта пополз вверх, и глаза хитро сощурились!
– Ты чего ухмыляешься? – не выдержала я, оставив свои волосы в покое и нервно забарабанив пальцами по крыше машины. Пусть только снова об инкубах заведется, не доедет до Изгнанных!
– Поездка к Изгнанным. Ты и я… Между прочим, думаю, пару ночей нам придется провести в гостинице. В одном номере. Наедине, – сверкнул улыбкой Алекс. – Ты надеюсь, захватила с собой ту чудесную сорочку? Она мне так понравилась. Я бы охотно… оценил, как сидит.
