Я поднимаюсь и вкладываю руку в ладонь Велора, поднявшегося вслед за мной. Магия струится по венам, пронизывает мощью и силой. Я больше не маленькая девочка. У меня больше нет сомнений, нет слабости, нет слез.
Мое место рядом с Велором. С ним рядом я сильна, могу быть собой. Я свободна.
Вот кто я.
Марионетка протягивает ко мне руки. Ее губы беззвучно шевелятся, она умоляет сохранить ей жизнь.
Но она наскучила мне.
Я взмахиваю рукой, и голова девушки резко отклоняется вбок. Хруст и "лжелия" падает на пол, нелепо раскинув руки. Она такая жалкая… Дорожки слез бегут по ее щекам, но глаза открыты, все еще. Белый снег укрывает ее одеялом.
– Ты должен кое-что сделать ради меня. – Я смотрю на мертвую девушку и внезапно поворачиваюсь к Велору. – Убей его.
Я вкладываю в руки демона кинжал, и от его прикосновения клинок вспыхивает пламенем. Велор сжимает рукоятку. В его глазах отражается холод моего сердца.
– С удовольствием.
И странно, что в душе моей так же холодно, как в снежном царстве. Сердце мое покрылось льдом.
Таков мой выбор.
* * *
Меня дернуло из видения в реальность так резко, что я судорожно выдохнула, изгибаясь. Видение напугало – не событиями. Мной! Другая я внушала первобытный ужас!
Руки подрагивали, и, чтобы остановить это, я крепко сжала их в кулаки. Так, что впившиеся в кожу ногти оставили красноватые лунки. Хуже всего, часть меня жаждала, чтобы видение воплотилось в реальность. Та Лия… другая… была чем-то большим, чем я.
Я хотела стать ей. Она была цельной. Настоящей. Реальной. Ее сила опьяняла, и я никогда ничего так не желала, как вернуться к ней. Именно вернуться, потому что слова шаманки были правдивы. Я – лишь заготовка. Набросок. Несовершенный, черно-белый, наскоро накиданный на бумагу.
Меня еще нет.
Я глубоко вдохнула, привыкая к реальности. Вырваться из видения оказалось сложнее, чем я думала. Непонятная тоска сжала сердце – и тут же отпустила. С видениями всегда так: живешь в них. Или они в тебе. Но рано или поздно реальность проясняется.
Шаманка что-то шептала, глубоко вдыхая дым. Пока не посмотрела на меня. В ее глазах стояла ночь, она не видела меня, но видела что-то за пределами этой комнаты и всего, что существует в этом мире.
– Он в пепел все обращает, – нараспев произнесла она. Ее голос звучал глухо, почти сливаясь по звуку со змеиным шипением пещеры. – Но сам от любви слез сгорает.
Она медленно подожгла и тут же задула травы. Дым повалил от них плотными клубами, расползаясь во все углы и щели. Шаманка замолчала. Ее безмятежное лицо помрачнело, будто там, по ту сторону мира, она увидела то, что ей не понравилось.
– Брат же его опасное зло. Клинок из пепла поразит его, – завершила она и, выдохнув, резко наклонила голову. Черные волосы упали на ее грудь, руки безвольно повисли вдоль тела.
Я сделала к ней шаг и остановилась. Я знала это чувство. Чувство опустошения. Чувство, что душе обрезали крылья. Приковали к реальности. Заточили в теле.
– Уходи, – глухо бросила мне она. Я бы многое хотела у нее спросить, но вместо этого развернулась и подчинилась.
Вслед дышала тишина, такая глубокая, что можно услышать, как дым от свечей стелется по камню.
Я поняла ее. Поняла лучше, чем хотела бы. Каким-то неправильным, невероятным образом я оставила часть себя шаманке, заполучив в обмен бремя ее дара. Теперь я знала слабость Велора. Знала, как его убить. Видела это, чувствовала в мелькнувшем видении, где-то там, за пределами этого мира.
Слезы. Смерть Велора – это слезы.
…я бы все отдала, чтобы забыть это знание. Я не желала смерти Велору – и никогда не смогу пожелать.
Глава 33. Уйти живым из гостей
Не могу быть демоном. Невозможно. Я лишь девчонка – а, по словам отца, от девчонок одни проблемы и никакого толка. Я привыкла, что моя роль – играть куклу.
И никогда не думала, что способна стать кукловодом.
Быть куклой удобно. Не надо решать. Не надо думать. Делай, что говорят, и наряжайся в красивые тряпки. Меня всегда это успокаивало, как ни странно. Я никогда ничего не решала, за меня решали другие.
А сейчас, столкнувшись с выбором, я бы отдала все, лишь бы его избежать.
Я подняла голову, рассматривая статую Велора. Красив. Безупречен. Идеален – всегда. Тень от статуи стелилась по всей пещере, приглушая огни свечей, словно власть демона дотягивалась даже сюда.
Вдруг я делаю ошибку, бегая от договора? Ведь от меня не отстанут. Смерть Велора разорвет договор, но найдутся другие демоны… его брат, например. И еще сотня высших, которые не прочь занять трон Аристола.
Внезапный порыв ветра пробежался по полу, перекатывая мелкие камни; несколько свечей погасли, задетые холодом. Я обернулась, следуя за ветром взглядом, и наткнулась на внимательный взгляд зеленых глаз. Настолько нереальных, неестественно ярких… ветер взметнул плащ Велора, и демон, приблизившись, склонил голову.
– Скучаешь по инкубчику? – спросил он ехидно, заставив меня моргнуть от неожиданности. Образ Велора растаял, как свеча, явив мне Алекса.
Я судорожно вздохнула. Должно быть, игра света. Или очередное видение. Алекс небрежным жестом скинул с камня дары. Эффектно отбросил полы пальто и нагло присел на краешек алтаря, не обращая внимания на звон колец, цепочек и прочих священных подношений.
Жених запылился за время путешествия, что ни капли не убавило его природного обаяния. Это, должно быть, врожденное: всегда выглядеть с иголочки, даже если неделю провел в компании кровожадных полудемонов. Я рассеяно убрала с лица выбившуюся прядь. Как можно спутать жениха с Велором? Вот Велор, он так противно никогда не ухмыляется!
– Не поверишь. Ты пришел, и заскучала!
– Никогда не понимал, что ты в нем находишь. Сейчас он вообще мраморный! У вас, у девочек, странные вкусы…
– У меня же нет под боком Ани, чтобы с ней всю дорогу мило ворковать! – буркнула я. Ухмылка Алекса стала противнее, хотя куда дальше. Он убрал мне за спину вновь выбившиеся из прически волосы и изогнул бровь.
– Какая ты ревнивая! Может, не зря ревнуешь. Если бы не угроза, что из моего черепа сделают карандашницу, то мелкая вполне ничего так… инкубами интересуется меньше… решено! Меняю невесту! – Каюсь, не выдержала и толкнула нахала в плечо! Рассмеявшись, Алекс примирительно поднял руки. – Ладно, уговорила! Кто мне позволит? Связан узами навечно, дай на твоей груди порыдаю!
– Обойдешься! – возмутилась я, кутаясь в пуховик.
Жених наблюдал за мной с интересом, как кот за пойманной мышью, и чему-то улыбался. Захотелось срочно научиться искусству вырезания карандашниц из черепов, но настроение Алекса внезапно изменилось. Он помолчал, теперь рассматривая меня серьезно и без тени насмешки.
