Слабость вновь подкатила внезапно, на мгновение Сашу бросило в холодный пот и закружилась голова. С трудом успела схватиться за стену и устоять. Приложила ладонь к голове. Горячая? Да нет, только кажется!
Несколько минут посидела, дотопала до кухни, чтобы выпить воды и, вроде бы, пришла в себя.
— Ну, Катерина, сейчас я до тебя доберусь!
Выдохнула и отправилась в комнату дочери. Но дверь была заперта, а на ней висела красноречивая табличка: “Не влезай — убьет!”.
— Катя, открой дверь! Нам надо поговорить!
А в ответ тишина.
— Сейчас же открой! Хватит притворяться, что спишь! Катя!
— Не открою. Ругаться будешь! — раздался всхлип из-за двери.
— Катя, ты плачешь? Что случилось? Открой. Я не буду ругаться, честно!
— Не верю! — снова шмыгнула носом дочь.
— Правда, обещаю. Открой. У меня сил нет с тобой ругаться. Просто расскажи, что произошло между тобой и дядей Антоном.
Щелкнул замок, и дверь открылась. Катюша сидела на полу прямо в праздничном платье, обнимая себя за колени. В глазах обида и едва заметные слезинки. Катя плакала редко, а без причины — вообще никогда.
Саша насторожилась.
— Рассказывай, — села рядом и глянула на дочь.
— Мам, ты же не дашь ему отослать меня в интернат?
— Что?!
Это казалось таким диким, идиотским и совершенно нереальным. Антон серьезно хочет отослать Катюшу куда подальше? Это все объясняет, кроме одного — почему он не обсудил это с ней. Неужели Каверин такой идиот, что думает, будто она согласится расстаться с дочерью?
— Вот, послушай.
Катя протянула свой мобильный и включила запись. На недорогом телефоне диктофон работал так себе, звук трещал, но голос был знаком до боли. Неужели, правда Каверин это сказал? Придурок, кретин!
И тут Саша сама себя одернула, вспомнив, что имеет дело с маленьким, но компьютерным гением.
— Катя, это точно он сказал или ты продолжаешь свои розыгрыши?
— Так и знала, что ты не поверишь!
Дочь вскочила и, завалившись в кровать прямо в платье, накрылась одеялом с головой. Это значило, что говорить она больше не хочет.
— Я не сказала, что не верю тебе. Это как в сказке про мальчика-лгуна и волка, он так долго врал, что когда пришла беда, ему не поверили. Я всегда пыталась тебе доверять, договариваться. Надеялась, что однажды ты все поймешь и перестанешь издеваться над людьми и пакостить, но ты раз за разом предаешь мое доверие и рушишь надежды. Да, я твоя мама и люблю тебя любой, но слепо верить уже не могу. Подумай об этом, когда запланируешь очередную каверзу!
Катюша ничего не ответила, да Саша и не ждала раскаяния или слез. Она хорошо знала, что будет дальше и, входя в свою спальню, оставила дверь приоткрытой. После очередной выволочки за хулиганство Катя всегда приходила к ней ночью и устраивалась спать под боком. Утром мило заспанную дочь невозможно было ругать.
Спалось крепко и почему-то очень горячо. Где-то сквозь сон подумала: “Неужели у Катюши снова температура? Надо позвать Захара…”
Катюша
Под одеялом было грустно и ужасно одиноко. Впрочем, как и всегда, когда мамы не было рядом. А сегодня она будто отдалилась еще сильнее, ведь раньше она в любой ситуации была на ее стороне. Теперь же из-за какого-то пингвина мама предала её. Может, у них и правда любовь, а она только мешает? Может, ей стоит уехать в интернат и не мешать?
Всегда, когда не могла разобраться в себе, Катя писала самому здравомыслящему человеку из всех — Стейш.
КатюхаZ: “Можно я поживу у тебя?”
Стейш ответила мгновенно:
АнестейшаНеГрэй: “Катя, что случилось?!”
КатюхаZ: “У мамы новая любовь и скоро будет новый ребенок. Она меня больше не любит”
АнестейшаНеГрэй: “ЧТО?! Какой новый ребенок? Какая любовь? Костик притащил тебе спирт и вы решили его выпить?”
КатюхаZ: “Ой. Я думала, ты знаешь!”
АнестейшаНеГрэй: “Рассказывай всё, а до мамы твоей я доберусь завтра”
Уже через минуту Катюша рассказывала все, что случилось сегодня в их доме, и всхлипывала в трубку.
— Я тебе и запись разговора могу переслать. Он правда сказал, что отправит меня в интернат! А потом в коридоре грозил маме, что я могу что-то сделать с новым ребенком.
— Вот так дружишь с человеком двадцать лет, ребенка вместе растишь, а потом бац и выпадаешь из жизни, — изрекла Стейш. — Ладно. Катюха, не дрейфь. Я утром приеду к маме и мы поговорим. Никто тебя никуда не отправит. Помню я Сашу, когда она была беременна тобой — истеричка девяностого уровня. Ты, конечно, тоже молодец. Могла бы и попытаться с ним договориться.
— Я пыталась, он первый начал!
— А кто умнее, ты или он? Вот тот первый и должен был закончить, — припечатала она.
— Ты права. Но что делать-то?
— Иди мирись с мамой. Уверена, завтра она придет в себя и пойдет разбираться с этим пингвином. Поверь, я знакома с твоей мамой много лет. Она любит тебя больше всего на свете и никогда не прогонит, даже если родит еще десять детей.
— Правда-правда?
— Правда-правда. Успокаивайся. Утро вечера мудренее, потому что утром придет тетя Стейш.
— Я тебя люблю. Ты самая умная! — прошептала Катюша и обняла подушку.
— Не говори об этом Музе, она не переживет.
— Не, ну я ж не дурочка, — хихикнула девочка. — Спокойной ночи, Стейш.
— И тебе. Спи крепко, кнопка.
На самом деле, Катюха любила и Стейш, и Музу одинаково, просто последняя была слишком эмоциональной, чтобы говорить с ней о серьезных вещах. Вот предметы типа русского языка и нудной истории с ней учить классно. А советоваться — это к Стейш, которая без лишних причитаний всё и всех по полочкам разложит.
Катя вылезла из-под одеяла, переоделась в ночнушку и потопала босыми пятками в мамину комнату. На большой двуспальной кровати рядом с мамой было тепло, даже горячо. Горячо?! Коснулась мамы ладошкой.
— Ой-ё! — потрясла ее за плечо. — Мама, у тебя температура. Мамочка, проснись!
Но она не просыпалась, только шептала что-то едва слышно пересохшими губами.
Внутри Катюши все похолодело, а уютная спальня мамы вдруг стала пугающей и чужой. Что же делать? Надо вызывать скорую! Их в школе учили какой номер набрать и как говорить. Они с Костиком даже однажды звонили, но им не поверили. как-то сразу догадались, что это просто дети балуются. Значит, и сейчас ей не поверят.
Вылезла из кровати и только хотела снова набрать номер Стейш, как пришло озарение: “У неё же есть свой доктор! Захар! Он поможет!”. Рванула к выходу из квартиры и остановилась только на лестнице между этажами. А что если не поможет, ведь она так с ним поступила. Плохо поступила. Катюша закусила губу до боли. Слезы против воли потекли из глаз. Мама была права. Её выходки только все портят. Теперь ей никто не поможет.
