— Какое прекрасное имя, оно обращает к истокам. Я Муза Вениаминовна Загорская, — представилась она и разве что книксен не сделала, но едва заметно все-таки присела. — Приятно познакомиться. Значит, вы присматривали за Сашей.
— Да, так вышло. Но раз теперь все в сборе, я пожалуй пойду.
Захар, как и положено умному мужчине, поспешил сбежать из собравшегося серпентария. Только напоследок добавил:
— Доставка лекарств приедет через час. Там все, что нужно. Рецепт на холодильнике, если что фото есть у меня, и у Катерины. Сегодня и завтра я дома, если что-то потребуется, звоните.
Развернулся и быстро вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, которую Стейш резво заперла.
— И кто этот прекрасный экземпляр мужчины? — разуваясь, еще раз уточнила у Саши Муза.
— Наш сосед сверху. Для тебя совершенно неперспективный.
— Как это неперспективный? Он же сверху Уже заявка на победу, — хихикнула она.
— Он педиатр.
— Ну не проктолог же, — поддактула Стейш.
— Да. Жаль, поздно появился, — Муза красноречиво глянула на Сашу. — Ты же теперь с Кавериным, беременна и замуж собираешься. Стейш, может, возьмешь себе питомца?
Саша глянула на потолок, прикидывая, как выключить у Музы режим Музы, постоянно генерящий всякие безумные идеи.
— Так, не превращайся в мою мать! — отрезала Стейш, но тут же добавила. — А почему сразу я? Может, тебя с ним подружим? Он точно не устоит.
И Саше почему-то стало очень грустно, что ее с Захаром никто дружить не собирается, даже гипотетически.
— Может, хватит делить, — запнулась, придумывая подходящее определение. Друга? Соседа? — Может, хватит делить педиатра моей дочери?
— Точно. Я предлагаю устроить жестокое издевательство над беременной женщиной, пока он не видит.
— Согласна.
Подруги синхронно хмыкнули и коварно переглянулись. Команда “Муза и Стейш”, хоть и была тандемом склочным, зато очень действенным. Пробирающим, прямо скажем, до костей.
Саша сглотнула и отправилась в гостиную получать дружеских люлей.
Z-Захар
Когда в квартиру зашла Муза Загорская, он не без оснований напрягся, ведь было время, когда они вращались в одних и тех же кругах, даже пару раз беседовали. Да, с этого момента прошло уже много лет, но шанс быть узнанным оставался, особенно после слов “ваше лицо кажется мне знакомым”. Не хватало, чтобы Саша всё узнала.
Захар сам не понимал, почему скрывал от нее свое настоящее имя и статус. Наверное, боялся увидеть то, что много лет видел в глазах женщин — жажду власти и денег, желание вцепиться в обеспеченного мужика и посадить его на цепь, чтобы показывать подружкам, как ручного тигра.
Глупо, но ему было страшно от одной мысли, что история повторится.
И видимо, не ему одному, потому что стоящий рядом с его дверью Илья Серов был очень не в духе. Что он вообще здесь делает?
Захар молча пустил его внутрь и плотно закрыл за собой дверь.
— Порадуй меня, скажи, кто она, — тут же потребовал Илья, внимательно разглядывая статую, одетую теперь в льняной фартук с цветочками.
— Какая-то кривая копия Венеры, — хмыкнул Захар и накинул ей на плечи куртку.
— Не включай дурака. Кто та засранка, которая пропахала бок моей любимой Лабри и спряталась в квартире твоей Саши? За ней еще гналась парочка каких-то безумных кавказцев.
— И что ты с ними сделал? — уточнил доктор, разуваясь.
— Ничего. Меня увидели — сами бежали.
Захар не удивился. Всё-таки Илья Серов отличался большим ростом и весьма выраженной мускулатурой, чему способствовали многолетние занятия плаваньем и греко-римской борьбой. В любом случае останься несчастные под дверями квартиры, его друг отправил бы их в летное эротическое с четвертого этажа без лишней помощи.
— Повезло им, — вынес вердикт Креспо.
— А ты зубы не заговаривай! Кто она?
— Сашина лучшая подруга. Какая-то там спортсменка и чемпионка, зовут Анастасия, прозвище Стейш. Увы, больше ничего не знаю.
— Колоритная барышня, так выругалась, у меня аж уши завяли. И бежала быстро, прямо-таки по-чемпионски, даже я не догнал.
— Замуж не хотела, вот и бежала.
— Хм, а мне все больше нравится эта дамочка. Надо стрельнуть у твоей Саши её телефон и взыскать, — Серов расплылся в предвкушающей улыбке, — с этой Анестейши по-полной. Даже не знаю, может, натурой взять.
— Смотри, чтобы она с тебя натурой потом не взяла. Дамочка с характером.
— Раздобудь мне её телефончик, а? Захар, по дружбе.
— Нет уж, сам ищи. Я честно соврал, что тебя не знаю.
— А я тебе кофе сварю. Хочешь? — с удивительным для своей комплекции проворством Серов рванул на кухню. Что-что, а кофе он варил замечательно, грех отказываться. Особенно, когда в планах жесткий допрос.
Полчаса спустя, когда кофе был уже сварен и почти выпит, а от азарта Серова не осталось и следа, Захар преступил к делу.
— И что случилось? Как ты вообще здесь оказался? Мы же договаривались не светиться!
— В городе видели Милану. Она вернулась в Россию, Захар. Десять лет спустя. Ты понимаешь, что это значит?
О да, он понимал. Если эта женщина вернулась в страну, значит, её кто-то сюда позвал. Иначе быть не может.
— Троицкий?
— Думаю, да. Меня не покидает ощущение, что он начинает копать под тебя, Захар. Собирает у себя все козырные карты, а Милана это чертов джокер.
Его передернуло от одного лишь воспоминания об этой женщине. Красавица-брюнетка с огромными наивными глазами и ногами от ушей, она сразу взяла его в оборот. Тогда еще начинающего бизнесмена и ординатора в педиатрическом центре. Расчетливо разглядела в нем перспективу и пиявкой впилась в самое сердце. Он бросил к ее ногам всё: лучшие курорты, украшения, дом за миллиарды. Это всё было для неё и, как думал Захар, для их семьи.
Вот только никакой семьи не было.
Эхом в ушах пронесся разговор десятилетней давности.
***
— Захар, а вы с Миланой вообще детей не хотите? — спросил между делом знакомый врач.
— В смысле? Мы очень хотим. Но ты же знаешь мою ситуацию, я и у тебя два года лечился. В нашем случае, зачатие — это чудо.
На том конце провода повисла странная тишина.
— А почему ты спрашиваешь? — мгновенно напрягся Захар.
— Я об этом пожалею, но ты должен знать. Вчера она приходила к нам в клинику на аборт. Мы встретились в коридоре. Я обрадовался и подумал, что на ведение. Глянул в карту, хотел поздравить. А там…
Захар чувствовал поднимающуюся ледяную волну внутри себя.
