— Это что за...
— Да, странно, что здесь так чисто, — согласился Захар, обида которого, видимо, отступила из-за удивления.
— Странно, что это не комната, а мемориал имени Саши Зиминой, — резко бросила она и переступила порог, заметив одно существенное изменение.
На туалетном столике рядом со шпильками лежал незнакомый, но достаточно увесистый фотоальбом.
— Интересно, что это за... — открыла первую страницу и отступила на шаг.
Пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, прежде чем она нашла в себе силы продолжить листать. Со страниц альбома смотрела она сама, сначала были фото бледной девчонки с округлившимся животиком, потом щекастого младенца и постепенно, прямо на её глаза, Катя снова росла. Последней была фотография с маленького праздника, который они устроили на четверых, когда узнали, что её приглашают учиться в школу для одаренных детей. В тот же день Саша узнала о скорой отставке Ромова — бывшего комдира — и своих перспективах карьерного роста.
В общем, на снимке они с Катей были абсолютно счастливы и, пачкая друг другу носы, уплетали клубничный торт. Это было чуть больше года назад, а кажется, что целую вечность.
— Откуда у него эти снимки? — спросила она у альбома, но тот молчал как самый преданный отцовский соратник.
Против её воли от мысли, что отец все это время интересовался их жизнью, в груди потеплело, а сердце в очередной раз болезненно сжалось. Ну почему? Почему он не пришел? Почему наблюдал со стороны?
Но тут же одернула себя: «Потому что ты бы не приняла».
И не перезвонила, если бы Захар не взял все в свои руки. Без него она узнала бы о смерти отца получив какое-нибудь письмо в стиле: «С прискорбием сообщаем, что ваш отец скончался месяц назад. Но он облегчил ваше горе, оставив приличное наследство». И где-то тут можно было бы стрелять в голову.
— Хорошая фотография, я тоже такую хочу, — раздалось за спиной. — Пришлешь?
Саша обернулась и, задыхаясь от эмоций и проснувшейся к Захару благодарности, порывисто его обняла.
— Прости. Давай обсудим наше будущее чуть позже, хорошо? — прошептала ему в плечо и потерлась носом о рубашку, в неизменным запахом одеколона. Да-да, странный запах кофе и коньяка оказался одеколоном в незнакомой ей бутылке, как объяснил Захар, делался он на заказ.
— Хорошо. Но больше так со мной не разговаривай, — наклонился и чуть прикусил мочку уха. Отчего в теле проснулись совсем неуместные здесь желания.
— Сразу кидать в тебя чашкой?
— Почему бы и нет, — еще одно короткое касание губ, на этот раз к шее. — А теперь пошли искать кабинет.
Он мягко убрал с себя её руки и, обхватив запястье, мягко потянул на второй этаж. Идя следом, Саша думала о том, что рядом с Захаром совершенно теряет контроль. Только подумайте? Одно касание, а она уже вспыхнула, как ворох листьев в сухой осенний день. Желание было таким сильным, что хоть заваливай его на кровать в своей прежней спальне. И только почти дойдя до кабинета отца, сообразила — она беременна, а беременность часто увеличивает либидо. Это еще одна вещь, которую в прошлый раз она не смогла испытать, ведь мужчины рядом не было. Ужас, что же будет дальше? Так будет всю беременность? Щеки покраснели так, будто ей снова восемнадцать и она впервые привела в гости одноклассника.
— Саш, ты в порядке?
Они замерли у дверей кабинета. Внимательный доктор мгновенно заметил пылающие щеки и коснулся одной из них ладонью.
Нет, ну он издевается? От его близости вновь закружилась голова. Ничего, сейчас она ему ответит. Саша хитро улыбнулась и, чуть приподнявшись на носочки, медленно провела языком по его шее, поднялась к уху, а после прикусила мочку так же, как сделал он несколько минут назад.
Играла с огнем и проиграла. Её смело лавиной. Вновь зажата между стеной и горячим мужским телом. Губы на губах и совершенно никакого страха, смущения и опасений. Только желание целовать до тех пор, пока в легких не кончится кислород.
— Не играй со мной, Саша, — прошептал он ей в губы, прерывая поцелуй.
— Ты первый начал. А у меня либидо беременно! — хихикнула она, чем вызвала довольную мужскую улыбку. Он кончиком пальца поглаживал спину под задравшейся футболкой.
— Дома мы с этим разберемся, — скользнул по ней таким взглядом, что закружилась голова, и добавил. — Или в машине. Но точно не здесь.
— Мммм, в машине? Да вы затейник, доктор, — хихикнула Саша, понимая, что он совершенно прав. Здесь и сейчас не время, и совершенно точно не место.
— Для вас, Александра Михайловна, любой каприз.
— Вы уж постарайтесь, Захар Дмитриевич, — улыбнулась и шлепнула его по рукам, вырываясь на свободу. — А теперь, документы.
— Еще бы кабинет найти.
Саша улыбнулась и легким движением руки открыла дверь рядом. Из кабинета отца пахнуло сухостью и немного пылью. Здесь было не так грязно как в коридоре, но возникало ощущение, что в этой комнате он убирался сам до тех пор, пока мог. И несколько недель к пыли и полам никто не прикасался.
Массивный стол из темного дерева в центре комнаты покрылся едва заметным слоем пыли, как и полки стоящего у стены книжного шкафа. Рядом с ним примостился темно-коричневый кожаный диван, который за десять лет порядком износился и теперь выглядел как солидный раритет.
— Тебе помочь с поисками?
— Да, будь другом. Загляни вон в тот шкаф. Он обычно хранил документы в столе, но я не уверена, что за десять лет привычки не изменились.
На самом деле, Саше хотелось в одиночку заняться столом, ящики которого всегда были для нее запретным местом. Но Захар так хотел помочь, то пусть проштудирует отцовскую коллекцию зарубежной классики и старые вырезки из газет.
Ключи от двух самых запретных ящиков нашлись на столе. Никакой записки — сама разбирайся. И Саша полезла разбираться, ворча себе под нос, что мог бы и написать подсказку, где искать документы на дом, а где данные по счетам его небольшого личного бизнеса.
Первый ящик принес первый сюрприз — он оказался совершенно пуст. Видимо, эти тайны отец предпочел унести с собой на тот свет. Второй ящик подарил две папки. Первая с теми самыми документами на дом, вторая — с бумагами о продаже бизнеса и счетом на круглую сумму.
Саша чуть не выругалась. Счет был открыт на имя Катюши.
— Да откуда ты документы взял?! — растерянно проворчала Зимина.
Её не покидало ощущение, что все это время, пока она лелеяла обиду на отца, кто-то близкий сливал ему фотографии, документы и рассказывал об их жизни.
В процесс задумчивого перелистывания бумаг вмешался голос Захара.
— Саш, ты должна это видеть...
Он держал в руках увесистую черную папку. В голове Саши мелькнула догадка, что невольно Захар нашел содержимое того самого первого ящика.
