— Кощей.
Возможно, когда-то я и пожалею, но не думаю, что это время настанет. Ведь, я никогда не сожалею. Случилось, значит случилось. Какая к черту разница, почему небо рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, а я на зло ему выстою.
Время беременности я была довольно… Неоднозначна, с доуго стороны, как и пожелали нам феи, она протекала легко. До шестого месяца. Я все еще помню, как разбудила мужа часа в три ночи своим плачем. У него сразу паника, страх и все такое. Боялся, что проблемы с ребёнком или плохо мне. Но все до смешного оказалось иначе. Я тогда плакала, потому что осознала то, что он старше. А следовательно и умрет раньше меня. Он оставит меня, а я буду одна и скучать по нему. Меня долго успокаивали и напоминали об ириле.
К слову, о наших птичках, что оказалось иногда дарили человеку дополнительные годов пятьдесят-сто, в благодарности за помощь, что меня сильно шокировало, иногда склонялись над золотой колыбелькой, играя с наследником.
Бизмунд тоже не мог наиграться с племянником. Приходил почти каждый день. Он тоже сильно переживал, когда неожиданно на приёме и выслушивании жалоб у императрицы начались схватки.
Насколько я помню, у нас в мире, существовали послеродовые прокладки. А здесь их не было. Как только здешние женщины жили без меня? Ума не приложу. Прикрикнув на Биза, впрягла его мастерить. К счастью послеродовая депрессия прошла за две недели. Плохо что началась она почти сразу… Я к ребенку подойти не могла и очень задумчиво смотрела на балкон четвертого этажа.
— Давай уложу, — послышался тихий шёпот, а меня чмокнули в шейку. Ага, ещё чего! Ещё месяц ни-ни!
Аккуратно, будто это собранная из осколок древняя ваза, я передала Кощеюшку в руки папе. Играть в родителей ему нравилось. Ну конечно, если малыш проснётся ночью, бегут нянюшки, а не мы вскакиваем. Но учиться ходить мы будем сами! Я стараюсь проводить с Кошей как можно больше времени. К работе меня ещё не допустили, поэтому у меня это отлично получается.
Мимо меня пронёсся маленький шатен, хс голубыми глазами, заливисто смеясь. За ним, не догоняя, носился большой брюнет с голубыми глазами и блондин с карими. Я же, сидела утомлённая под деревом в саду. Империя процветала. От прежней страны не осталось ничего. Свод правил изменился. Не то что все, но большинство. Я никогда не стояла за мужем. Я стояла рядом, правя одной правой, потому что левой я держала его руку.
— Кошеюшка, пощади дядю, отдай ему фею, — попросила я, с наслаждением смотря как двое мужчин гоняются за моей малявкой, — И папе стилет отдай, ты можешь поранится… И ту бумажку тоже. Я понимаю, ты нарисовал на неё таких красивых феечек, но это папины документы.
На меня смотрели детские наивные глаза. Сыне достались красивые папины. Несмотря на юный возраст, Коша уже изучал фехтование и алхимию. Учебники ему не нравились. Там всё время бред какой-то написан. Ещё бы…
— А давайте, вы с папой за ручки подержитесь и подарите мне сестрёнку? Или братика? Я тогда с ней играть буду.
Играми Коша называл издевательство над слугами или стражниками. Ему нравилось, когда его ищут и догоняют. Пакостить Кощеюшка тоже любил. Даже больше, чем играть со слугами и сбегать с уроков.
— Тогда нам придётся уделять тебе меньше времени, — глубокомысленно заметила я, глядя на папу и дядю, что ловят сорванца, хватая на руки, — мы будем проводить его больше с сестрёнкой или братиком. А как же ты?
— И я буду уделять много внимания и времени! И любить буду! Как вы меня! — повторять ошибки родителей я не желала, поэтому очень часто обнимала и целовала сына, говоря, как люблю его. Вырастет он у меня психологически здоровый!
— Конечно подарим, — вдруг как-то подозрительно ярко улыбнулся Ардел, — через шесть месяцев жди сестрёнку!
— Что? — возмутилась я не догоняя, — почему шесть, там же девять?
Бизмунд стоял и улыбался. У него жена тоже была на сносях.
— Девять, — кивнул муж, ставя сорванца на землю, отобрав бумаги, стилет и выпустив возмущающую, но привыкшую фею, — Но осталось шесть…
— Да ты вообще офигел! — нахмурила брови пытаясь осознать, — Ты меня зачем опять в декрет отправляешь! Тебе мало было моих мучений? Я что, так плохо правлю?
— Замечательно. Но я так хотел выбрать имя… Мордреда.
Эпилог 2. Идиллия
Смеясь натянула поводья, прося Жозефину остановиться, она, хорошо чувствуя меня, начала готовиться, поддерживая мою идею, качая головой и одобрительно фыркая. Пока мы ждали в предвкушении, хитро щурясь, из-за деревьев наконец выглянул мужчина, подгоняя коня.
Нет, если бы нам не дали фору, а мы бы не только ей воспользовались, но и схитрили чуток, то вряд ли получилось. Но что есть то, есть. Жози заржала нетерпеливо перебирая копытами.
Мой муж пронёсся мимо меня, сверкая глазами, но мы с кобылкой стояли на месте. Ардел был вынужден остановиться, и повернуть коня обратно, рысцой подбегая ближе.
Послав воздушный поцелуй, коварно захихикав, сорвалась, сжимая бедрами бока моей девочки. Она игриво ржала, качая головой.
— Чертовка! — крикнул Ардел, явно наслаждаясь тем, что происходит. Да… От меня понабрался!
Проезжая по солнечному лугу с высокой травой, не сдержала себя, поддаваясь моменту. Ослабив пару ремней, на скаку свесилась с одного бока, нарывая цветы. Удерживая их в сгибе локтя, легко поднялась, смотря на красивые полевые цветы с наслаждением слушая ругань Ардела.
— Ничего на свете лучше не-е-ету, чем бродить друзьям по белу се-ету… Тем, кто дружен, не страшны тревоги! Нам любые дороги! — смеясь кричала я. Всегда мечтала так сделать. Ударив Жози по бокам, следила за тем, чтобы не прикусить язык, весело продолжила я, готовясь, — Мы свое призвание не забу-удем. Смех и радость мы приносим лю-удям!
— Саша, Рахат тебя сохрани, не смей! Еще раз так сделаешь — вылуплю! — в ответ кричал Ардел, который не любил, когда я делаю что-то рискованное.
— Нам. Дворцов заманчивые сво-оды, не заменят никогда сво-обо-оды! — подбросив цветы, раскинула руки, с предвкушением оборачиваясь на мужчину, что чуть-чуть и догонит, — Наш ковёр — цветочная поля-ана! Наши стены — сосны-велика-аны! Наша крыша — небо голубое! Наше счастье жить такой судьбой!
— Я детям расскажу где ты конфеты прячешь! — угрожали мне, когда я поймала узду, смеясь. Ещё немного и доедем. — И кукол твоих отдам для игр!
Преодолев завесу из висящих растений, что издалека становились стеной. Я уже слышала шум воды, а Жозефина начала уменьшать скорость.
Остановившись, широко улыбаясь и смотря на водопад, над которым появилась небольшая радуга, я любовалась. Стоило Арделу подъехать, как он перехватил мои поводья, ругаясь так, что хорошо, что детей рядом нет.
— Наш ковёр — цветочная поляна, их ковёр — цветочная поляна, все ковры — цветочные поляны! И расёт на них марихуана! — стоило закончиться брани, как он тут же начал ерничать, — Слезай! Сама верхом больше не сядешь! А если бы ты упала? А если бы пострадала?! Ты вообще думаешь?!
