Лада очень беспокоилась за подругу и торопила всех, чтобы быстрее донести новости Даниле. Придержала свою лошадь только сейчас, когда появился брат.
– Черкасский обо мне спрашивал? – спросил Яхман сотника.
– Один раз мимоходом, а потом словно забыл о тебе.
– Я видел его людей, – сообщил антимаг. – Они установили пригляд еще во Ржове, а потом двигались позади вас. Так что я правильно сделал, покинув отряд до города.
– Да, князя ты весьма заинтересовал, весьма, – кивнул Творимир.
– А он, как я понимаю, не из тех, кто забывает о своих интересах? – утвердительно спросил антимаг.
Яхман еще недавно находился на службе у султана Османской империи. Вернее было назвать это рабством, поскольку держали антимага на коротком поводке, в любой момент могли наказать нестерпимой болью или вообще уничтожить. Если бы не случайная пуля Зарины, разрушившая этот самый «поводок», то неизвестно, сколько бы еще времени Яхман продолжал работать османским диверсантом. Вот почему теперь он остерегался попадать в лапы любого хозяина.
– Должность у него такая, – почти повторил слова собеседника сотник и добавил: – Но нынче Черкасскому хватает и других проблем. Под угрозой сам Пожарский, и мне кажется, наша Зарина как-то с этим связана.
– Скорее всего, ты прав. Думаю, потому она и осталась в Москве, – согласился Яхман.
Слышавшая их разговор Лада нахмурилась, но ничего не сказала. Она на миг оглянулась и пришпорила скакуна.
Ровный тракт до Дорогобужа позволял развить неплохую скорость, отряд быстро продвигался, однако прямо перед городом их остановили сослуживцы Творимира.
Три всадника осадили коней, заметив особиста. Старший дозора подъехал и доложил:
– Господин сотник, у меня приказ срочно собрать всех бойцов отряда.
– Что случилось, десятник?
– Подробности донесет сотник нашего уезда, он сейчас в городе.
По пустякам такие сборы не устраивали, а потому Творимир не имел права отказаться. Теперь перед ним встала проблема. С одной стороны, он обещал доставить девушек в Крашен, с другой – задержка в Дорогобуже срывала их планы успеть к Ельне до наступления темноты.
– Минуту, – предупредил он посыльных и обратился к Яхману: – Я могу здесь застрять надолго, а без меня любой патруль обязан задержать человека без документов.
– Предлагаешь остановиться в Дорогобуже? – спросил антимаг.
– Об этом не может быть и речи, – запротестовала Лада.
– Хорошо, езжайте сами, токмо дайте мне еще немного времени. – Творимир спешился. Он достал дорожный письменный набор и начал что-то быстро писать. Когда закончил, передал бумагу Ладе. – Это для Данилы.
– Передам. – Она спрятала сложенный вчетверо лист в карман.
– А это тебе. – Второй лист особист протянул антимагу. – Это подорожная. Многие из патрульных знают мою подпись. Но все равно будь начеку. Что-то не нравится мне этот сбор, – шепотом предупредил сотник. Вскочив на коня, он вместе с рыкарем последовал за сослуживцами в город.
Брат и сестра отправились дальше, пустив коней мелкой рысью. Как только они въехали в лес, мужчина свернул с дороги. Лада сначала сделала вид, что дожидается спутника, а потом пришпорила свою лошадку. Ей обязательно нужно было добраться до Ельни засветло – чем раньше Данила узнает о проблемах супруги, тем выше шансы выручить ее из беды.
Въехав в город, Творимир сразу направил коня к представительству особого отряда. Можно было бы сначала пристроить лошадей в конюшне, но сопровождающие дали понять, что дело срочное и о животных они позаботятся сами.
В кабинет начальника по Дорогобужу сотник вошел один, оставив рыкаря в приемной. Каково же было удивление, когда…
– Творимир, рад тебя видеть. – В комнате его встретил глава всех особистов.
– Приветствую, командир. – Гурьев непроизвольно вытянулся в струнку.
– Присаживайся, сейчас чай принесут.
– Прошу прощения, я тут важных людей обещал к Крашену сопроводить…
– Не беспокойся, их проводят, – с некоторым нажимом в голосе заметил начальник. – Садись давай!
– Понял. – Творимир присел за стол, сообразив, что разговор предстоит серьезный. – Доклад о моей поездке в Московию когда должен быть готов?
– Успеешь еще, – отмахнулся Светозар. – Ты сперва поведай: Черкасский не пытался к себе переманить?
– Меня и наших людей – нет, – почти не задумываясь, ответил сотник.
– Ну да, раз у него среди моих денщиков человек нашелся, зачем ему другие, – задумчиво произнес командир особистов. – Вот ведь стервецы!
– У Черкасского ресурсов больше, – принялся оправдывать проколы начальника Творимир.
– И ресурсы те не друг друга за чубы таскают, а делами занимаются. – Начальник намекнул на противостояние Гурьева с Путиславом. Тот, уверовав, что начальник при смерти, решил оперативно занять его место.
– Я здесь никаким боком, командир. Сам ошалел, когда Путислав принялся мне палки в колеса совать.
– Скажешь тоже, никаким. Ежели бы ты больше делами отряда занимался, а не на побегушках у Данилы служил…
– Творимир Гурьев никогда и ни у кого на побегушках не был и не будет! – повысил голос сотник. – А в Московию я отправился потому, что долг службы позвал.
– Баб сопровождать?
– Ежели за этими «бабами» следуют диверсанты шведского короля…
– А ты хоть одного из них изловил?
– Нет, зато сам не единожды мог к праотцам отправиться.
– Жизни лишиться – хитрого чуть, – промолвил Светозар. – Совсем другое дело – умелого супротивника в своего перековать.
– Командир, ты сейчас о чем?
Творимир сразу заподозрил, что в их непростом разговоре начальник явно преследует некую личную цель, однако до сих пор не догадался, какую именно.
– А вот и чай поспел, – заулыбался Светозар, когда в разгар нервной беседы принесли самовар. – Люблю, грешным делом, себя баранками побаловать.
Следующие десять минут они просто пили чай с маковыми баранками.
– Вот ты рядом с крашенским боярином ошивался несколько дней, немало времени убил среди его ближников. Что о нем сказать можешь? – наконец заговорил Светозар.
– О Даниле? – Вопрос немного удивил, но сотник не особо задержался с ответом. – Могу сказать: ежели б не он, не знаю, что со Смоленской республикой сотворил бы один полусумасшедший друид.
– О друиде ты мне отдельный доклад составишь, а то я лишь отголоски той схватки слышал да последствия видел. А сейчас скажи, имеется ли у Данилы та струнка, на которой сыграть можно, дабы вразумить паренька, ежели он вдруг решит дров наломать?
– А что, уже были попытки?
