– А ты бы хотел, чтобы здесь все подробно прописали? А вдруг не я бы злодеев изничтожил, а они меня? То-то бы они возрадовались, прочитав сию бумагу.
Особист хотел сунуть лист себе за пазуху, но был остановлен Яхманом.
– Не тобой бумага выписана, так что верни.
– Я отменяю задание, – усмехнувшись, произнес особист.
– С чего это вдруг? – вклинилась Лада. – Ты в каком звании – десятник? А бумага выдана сотником особого отряда. Верни немедленно!
– Еще чего…
В тот же миг крашенские направили стволы на особистов.
«Становится слишком горячо, – подумал Яхман. – Только пальбы нам здесь не хватало!»
Он подошел к растерявшемуся особисту и сам забрал бумагу, а потом спокойно продолжил:
– Господа, мы с вами делаем одно дело, так что ссориться по пустякам не стоит. Нашим врагам это лишь на руку, ведь замыслили они свести со свету боярина Данилу и его ближников.
Яхман на ходу придумывал байку, чтобы перевести беседу в безопасное для противоборствующих сторон русло.
– Об этом тебе тоже Творимир рассказал? – пробурчал десятник.
– Кое-что услышал в разговоре лиходеев…
– Перед рассветом выезжаем в Крашен, – произнес Радим. – Надо предупредить боярина.
– Полагаю, нам с вами нужно присоединиться к отряду? – обратился антимаг к особистам.
– У меня приказ проводить дамочку до Ельни и доложиться начальству. Этим я и займусь. Ты остаешься в Ельне, – с нажимом произнес десятник.
– Не угадал, – покачал головой Яхман. – Приказ Творимира может отменить либо он, либо его начальник. Лично. Сотник мне именно так объяснил.
Глава 8
Гномьи страсти
Утро не предвещало никаких неприятностей, пока на островок кикиморы не прискакал болотный анчутка с берестяной грамотой. Он сунул свиток в руки хозяйке и сразу дал деру, точно зная, что эта весточка вряд ли обрадует получательницу.
– Чаво?! Меня?! Вздумали на судилище кликать?! Они что, поганок гнилых объелись али святой водицы сдуру обпились?! Виданое ли дело: МЕНЯ – и на судилище! Вот же кошелки дряхлые, жабы бесхребетные, пиявки самоедские… – Кикимора около получаса взахлеб сыпала проклятиями и в раздражении безостановочно мерила шагами свой небольшой островок, словно пытаясь обнаружить неучтенный ранее метраж.
Наконец бабка спустила пар, чуть-чуть успокоилась, уселась на излюбленный пень и принялась рассуждать вслух:
– А ведь неспроста сей вызов, чую, ой неспроста! Чудовищный поклеп на меня возвели, напраслину несусветную! Кто ж из этих трухлявых коряг пытается замарать мое честное имя?! – Она перебрала всех по одиночке, пока не дошла до старшей сестры. – Не иначе злыдня подлянку подсуропила. А эти дуры старые и повелись. Надеются меня с насиженного места сковырнуть?! Не бывать сему, не бывать! Они еще все у меня прощения просить будут, поганки синюшные!
Ковен кикимор, в который входила и хозяйка смоленских болот, являлся довольно значимой силой. Правда, чтобы собрать эту силу в кулак, обычно требовались невероятные усилия, ибо все старухи, за малым исключением, отличались скверным характером и люто ненавидели друг друга без всякой причины. А уж когда таковая возникала…
Любая из кикимор могла, конечно, наплевать на вызов, но последствия этого «наплевательства»… Самое серьезное – исключение из ковена со всеми вытекающими: пакости соседей по угодьям, науськивание сбрендивших болотных духов и бесконечные посягательства на территорию изгнанной в попытке оттяпать хоть кусок. Сначала понемногу, затем все больше и больше. И ведь никому не пожалуешься, если окажешься вне организации.
Конечно, способ отогнать агрессоров имелся и в этом случае: собрать все силы в кулак и дать такой отпор, чтобы им пришлось долго зализывать раны. Но… Такую войну можно вести в одном направлении. А ежели старухи сговорятся? Вот нагрянут все разом, возьмут в оборот, и тогда попробуй отбейся…
Значит, следовало извернуться и найти союзников. Козыри для этого у смоленской кикиморы имелись, и немалые. Но как их применить? Тут нужна помощь.
«Надобно пару гостинцев подобрать, кои токмо болотный источник и способен сотворить, да посулить их двум-трем особо падким на дармовое «подругам», дабы на ковене разлад случился, – решила она. – Пущай лучше волосы друг дружке рвут, а не про меня лясы точат. Но чтоб дельце провернуть, Данилу кликать надо. Ему одному по силам с источником беседы задушевные весть».
До крашенского боярина достучаться кикимора могла только через лешего. К нему и полетел подаренный сокол с приглашением хозяина лесных угодий на свидание.
«Два дня не виделись. Поди скучать начал по мне, лодырь лохматый. А коли не начал, я ему патлы сразу повыдергиваю, окаянному!»
Леший в это время совершал обход своих западных владений, поскольку лес в здешних местах начал вести себя тревожно. Пока старик не добрался до края болота, все было как должно, но стоило выйти на заболоченную ранее опушку, и…
– Это что за непотребство?! – буквально оторопел леший.
Часть болота отступила от деревьев на целую сотню шагов, оставив вместо себя покрытую трещинами прогалину. На ней повсеместно разрослись невиданные в здешних местах растения: скрученные спиралью тонкие прутья, утыканные множеством длиннющих шипов. При полном безветрии эти растительные «дикобразы» непрерывно раскачивались из стороны в сторону.
Леший только попробовал ступить на потрескавшуюся землю, как ближайший прутик резко распрямился, едва не пронзив отскочившего старика одним из своих шипов.
– Кто ж такую скверну сотворил, шипастую лиану в мои угодья забросил?! – вскрикнул хозяин леса. – Да еще владения прелестницы испоганил! Надобно ей скорее рассказать про беду лихую. Ужель еще один чокнутый друид объявился? Чур меня!
Леший впервые воочию увидел опасную колючку, о которой слыхал от одного старого чародея-отшельника. Тот уж лет сто как умер, но в памяти хозяина леса его истории остались.
– Ты чего это, аспид проклятущий, учинить задумал? За старое взялся, на мои болота свои лапы загребущие поднял? – раздался в голове старика знакомый голос, а на ветке рядом присел сокол.
– То не я, прелестница, то беда лютая в наши края сызнова заглянула. Лиходеи поганые семена шипастой лианы принесли и в болоте посеяли.
– Ну, так изведи их! Чай, они из лесных будут.
– Не могу. Сии прутики шипастые из пустынной колючки сотворены, а посему ни болоту, ни лесу не принадлежат.
– Да тебе просто нет дела до моего болота. Ежели б твоим угодьям беда грозила, уже бы сыскал способ! – Кикимора в сердцах забыла о приглашении на свидание.
– Способ имеется, прелестница. Надобно зверя диковинного раздобыть, что о двух горбах и плюется славно. Слыхивал я, что от его слюны сия лиана в прах рассыпается.
